Книга Проклятие Ведьмака - Джозеф Дилейни

Алису!

Наконец я сумел вынырнуть из сна, но было уже слишком поздно. От горящей рядом со мной свечи остался один огарок. Я проспал несколько часов! Вторая свеча исчезла, и вместе с ней – Алиса!

Я ощупал карман и удостоверился в том, о чем уже догадывался. Алиса взяла ключ от Серебряных врат…

Когда я с трудом встал на ноги, голова у меня болела и кружилась. Прикоснувшись ко лбу тыльной стороной ладони, я почувствовал, что она влажная от крови. Каким-то образом Лихо во сне сумел ранить меня. И мысли мои он тоже читал. Как можно одолеть того, кто знает, что ты задумал, прежде чем ты сделаешь шаг или произнесешь хотя бы слово? Ведьмак прав – это самая опасная тварь, с которой нам когда-либо приходилось иметь дело.

Алиса оставила люк открытым. Я схватил свечу и не мешкая бросился вниз, в катакомбы. Несколько минут спустя я добрался до реки. Она вроде бы стала глубже, чем прежде. Вода, кружась в водовороте, покрывала три из девяти камней, в том числе и центральный. Течение так и норовило сбить с ног.

Я быстро пересек реку, надеясь вопреки здравому смыслу, что еще не слишком поздно. Однако стоило мне повернуть за угол, и я увидел Алису. Она сидела, прислонившись спиной к стене. Левая рука ее лежала на булыжниках, пальцы были в крови.

И Серебряные врата были открыты!

ГЛАВА 13Костер

– Алиса! – закричал я, не веря своим глазам. – Что ты наделала?

Она подняла на меня взгляд, в глазах ее поблескивали слезы.

Ключ все еще торчал в замке. Я со злостью вытащил его и сунул в брючный карман, поглубже в железные опилки.

– Вставай! – От злости я едва мог говорить. – Нужно убираться отсюда.

Я протянул ей руку, но она не взяла ее. Вместо этого прижала к телу свою собственную, покрытую кровью руку и уставилась на нее, вздрагивая от боли.

– Что у тебя с рукой? – спросил я.

– Ничего особенного. Скоро все будет в порядке. Теперь все будет в порядке…

– Нет, Алиса, это не так. Теперь благодаря тебе все Графство в опасности.

Я мягко потянул ее за здоровую руку и повел по туннелю. Когда мы дошли до реки, девочка вырвала у меня руку, но я как-то не придал этому значения, быстро пересек реку и, только оглянувшись уже на другой стороне, увидел, что Алиса замерла на месте, глядя на воду.

– Давай! – крикнул я. – Быстрее!

– Не могу, Том! Мне не перейти реку!

Я поставил свечу и вернулся к девочке. Она отшатнулась, но я обхватил ее руками. Если бы она стала вырываться, я бы с ней не справился, но едва мои руки коснулись ее, Алиса обмякла и привалилась ко мне. Не теряя времени попусту, я подогнул колени и взвалил ее на плечо – именно так Ведьмак всегда носил ведьм.

Видите ли, теперь уж точно никаких сомнений не осталось. Если Алиса не в состоянии пересечь бегущую воду, значит, она стала тем, кем, как всегда опасался Ведьмак, может стать. Сделка с Лихом заставила ее пересечь грань и перейти на сторону тьмы.

Какая-то часть меня хотела бросить Алису здесь. Я знал, что Ведьмак именно так и поступил бы. Но я не мог. Понимал, что иду против него, но все равно не мог. Ведь это была та самая Алиса, вместе с которой нам так много пришлось пережить…

Она оказалась легкой, и все же переходить реку с грузом на плечах было трудновато. Я пошатывался, стараясь удержать равновесие на скользких камнях. И, хуже того, едва я начал пересекать реку, Алиса завопила, точно ее режут.

Когда мы в конце концов оказались на другом берегу, я поставил ее на землю и взял свечу.

– Пошли!

Но девочка только дрожала и не двигалась с места. Пришлось взять ее за руку и тащить за собой до самых ступенек в подпол.

Там я поставил свечу и сел на край старого ковра. Алиса же осталась стоять, обняв себя за плечи и прислонившись к стене. Никто из нас не произносил ни слова. О чем было говорить?

К тому же я был занят: надо было поразмыслить.

Я проспал долго, но сколько точно? Выглянув в дверь, я увидел, что солнце уже садится. Еще полчаса, и пора в путь. Мне отчаянно хотелось помочь Ведьмаку, однако я понимал, что бессилен. Больно было даже думать о том, что его ожидало, но что я мог сделать против нескольких десятков вооруженных людей? А просто так стоять и смотреть, как его сжигают на костре… Нет, это было выше моих сил. Нужно вернуться домой и поговорить с мамой. Она подскажет, что мне делать дальше.

Может, моя жизнь в качестве ученика ведьмака окончена. А может, мама скажет, что я должен пойти на север и найти себе нового наставника. Трудно предугадать, какой совет она даст.

Поняв, сколько примерно сейчас времени, я размотал с себя серебряную цепь и положил в мешок Ведьмака, где уже лежал его плащ. Мой папа всегда говорит: «Мотовство до добра не доводит». Поэтому я вытряхнул из карманов соль, опилки – столько, сколько сумел – и пересыпал в специальные отделения в мешке.

– Пошли, – сказал я Алисе.

Так, с плащом, мешком и посохом в руке, я поднялся по ступенькам и с помощью второго ключа отпер заднюю дверь. Когда мы вышли во двор, я снова запер ее за собой.

– Прощай, Алиса.

– Что? Разве ты не пойдешь со мной, Том? – требовательно спросила она.

– Куда это?

– Туда, где их будут сжигать, конечно. Чтобы найти квизитора. Он получит сполна все, что заслужил, за то, что сотворил с моей бедной старой тетей и Мэгги.

– И как же ты собираешься сделать это?

– Видишь ли, я дала Лиху свою кровь. – Алиса широко распахнула глаза. – Просунула пальцы сквозь решетку, и он высасывал кровь из-под ногтей. Сами девушки, может, ему и не нравятся, но их кровь – совсем другое дело. Он высосал, сколько хотел. Значит, наше соглашение вступило в силу, и теперь он должен сделать то, что я скажу. Должен выполнить мою волю.

Ногти левой руки Алисы почернели от запекшейся крови. Почувствовав тошноту, я отвернулся, отпер ворота и вышел в проулок.

– Куда ты, Том? Не бросай меня сейчас! – крикнула Алиса.

– Я возвращаюсь домой, хочу поговорить с мамой, – даже не обернувшись, ответил я.

– Ну и иди к своей мамочке! Ты просто маменькин сынок и всегда таким будешь!

Не успел я сделать и дюжину шагов, как она бросилась вдогонку.

– Не уходи, Том! Пожалуйста, не уходи!

Я продолжал шагать, по-прежнему не оглядываясь.

Когда Алиса снова меня окликнула, чувствовалось, что она по-настоящему разозлилась. Однако еще явственнее в ее голосе слышалось отчаяние.

– Ты не можешь вот так взять меня и бросить, Том! Я тебе не позволю. Ты мой. Ты принадлежишь мне!