Книга Занавес поднимается - Кей Торп

Рэчел предпочитала делать пиццу сама, за исключением тех случаев, когда в Сазерленд приезжало много гостей, и умела так хорошо все спланировать, что на последних этапах приготовления еды и сервировки стола, казалось, и не покидала комнаты. У Рэчел был столь же острый ум, как и у ее брата, — лишь немногим более сдержанный, и беседа за столом с хозяйкой дома во главе шла живо и непринужденно. Через полчаса все сели пить кофе в гостиной. Керри подумала, что вчера в это же самое время они были на сцене и играли первый акт спектакля.

— Воскресенье — выходной день, спектакля нет, — обратившись к Райану, заявила Лиз, перекликаясь мыслями с Керри. — Но когда время подходит к часу начала, я испытываю ужасное беспокойство. Это проходит со временем или ты чувствуешь то же самое до сих пор?

— Зависит от роли, которую я играю в данный период. Если это Шекспир, то отдых становится крайне необходим. — Райан взял сигару из коробки, протянутой ему Виллисом, одобрительно кивнул, понюхав ее, обрезал и закурил. — Один или два раза, — продолжил он, откинувшись на стуле, — мы играли благотворительные спектакли по воскресным вечерам, а на следующей неделе сразу же начинали работать. В обоих случаях я заметил, что ко вторнику мое внимание ослабевает и я начинаю путать слова или даже забывать текст.

— Не могу себе этого представить, — улыбнулась Лиз. — Ты и Керри — единственные люди, которым повезло иметь такую потрясающую память. У Керри в голове отпечатан текст практически всего спектакля, и она отлично помнит каждое движение в ролях Клео и Иры, не говоря уже о своей собственной.

— Неужели? — В тоне Райана был скептицизм, он с легкой усмешкой посмотрел на Керри. — Возможно, эту роль ей следовало бы дать в качестве дублерши Паулы в дополнение к ее роли Хармианы. Я с ужасом думаю, что случится со спектаклем, если уйдет главный исполнитель.

— Она разрушит все — вот что случится, — перебила Лиз. — И не издевайся, Райан. Керри может выбить почву, то есть сцену, из-под ног Паулы. Что касается интерпретации именно этой роли, она просто посадит ее в галошу. Ты бы послушал, как она исполняет сцену сна!

— Почему же не послушать? — Голос Райана звучал с ленцой, но в глазах его появился блеск. — Ну, Керри?

Видя, что он понимает, как ей не по себе сейчас, Керри сказала:

— Лиз иногда преувеличивает.

— Я согласен. Но тем не менее в ее утверждениях обычно присутствует здравый смысл, какими бы дикими они ни казались. Скажем, ты разрешишь мне судить обо всем самому?

— Да, пожалуйста, Керри, — попросила и Рэчел. — Мне бы очень хотелось послушать какой-нибудь отрывок из роли Клеопатры в твоем исполнении.

— И ты ни в коем случае не можешь отказать хозяйке дома, — заявила Лиз торжествующе. — Давай наберись мужества, радость моя, и покажи себя во всем блеске!

Выхода не было. С колотящимся сердцем и пустой головой Керри медленно поставила чашечку на стол. «Нужно взять себя в руки и не позволять Райану выбить меня из колеи, — подумала она. — Нужно совсем забыть о слушателях и думать только о непередаваемой музыке слов, которые следует произнести».

— «Я видела во сне, что Антоний император: еще бы один такой сон, чтобы я могла увидеть этого человека! Его лицо было как сами небеса…»

Когда Керри замолчала, в комнате повисла тишина. Спустившись на землю, она быстро окинула взглядом своих слушателей и, встретив пристальный взгляд Райана, почувствовала, как по ее телу разлилось тепло. Почему все молчат? Что, так плохо?

Рэчел разрядила напряжение, сказав искренно и просто:

— Это было прекрасно, Керри, спасибо тебе, что ты позволила нам это услышать.

— И не говорите мне больше никогда, что я не знаю, о чем говорю, — добавила Лиз удовлетворенно и лукаво посмотрела на Райана: — Что-то ты сидишь такой тихий, как я заметила. Можно осмелиться спросить о твоем мнении?

— Я сижу и думаю о том, — ответил он спокойно, — что хотел бы услышать эти слова вновь, через пару месяцев под руководством Уоррена.

— Ты считаешь, что она прочла этот отрывок не так уж хорошо? — спросила Лиз упавшим голосом.

— Наоборот, я считаю, что она прочла все замечательно. — Райан снова поймал взгляд Керри. — Просто очень редко бывает так хорошо, что нельзя сделать еще лучше. Согласна?

— Конечно, — ответила она поспешно. — И мне очень хочется поработать с Уорреном. Это потрясающая возможность.

— Это все так… Хотя ты, может быть, мне и не поверишь, но через несколько недель работы с ним у тебя не останется такой убежденности. Он или слепит тебя на свой лад, или сломает. И это касается вас обеих.

— Обеих? — удивленно осведомилась Рэчел, а ее брат повернулся к племяннице:

— Разве ты еще не сказала им, Лиз?

Девушки переглянулись, и Лиз растерянно улыбнулась. Они не предвидели такого оборота беседы, хотя обе понимали, что давным-давно должны были сказать обо всем.

— Нет, — ответила Лиз. — Я не говорила им об этом.

Райан прищурился, переводя взгляд с одной девушки на другую:

— На это была какая-нибудь причина?

— И основательная. Я не собираюсь принимать это предложение.

Последовала длительная пауза, прежде чем Райан сказал:

— Но ты же понимаешь, что упускаешь потрясающую возможность, которую большинство молодых актрис сочли бы большой честью для себя.

— Я знаю. — И Лиз торопливо добавила: — Я и сама тоже дорожу этой честью.

— Тогда почему?

Лиз перевела взгляд на мать:

— Потому что вместо этого я выхожу замуж.

Услышав это в некоторой степени ошеломляющее заявление, Керри подумала, что Райан потрясающе владеет собой: ни единый мускул не дрогнул на его лице. Реакция Рэчел и Виллиса была более предсказуема.

— Кто? — потребовала наконец ответа мать, обретя дар речи, и по выражению ее лица было ясно: она уверена, что ее дочь сошла с ума. — За кого конкретно ты собираешься выйти замуж?

— Его имя Адриан Воген, — коротко сообщил Райан; — Он играет Агриппу.

Сестра резко спросила:

— Ты имеешь в виду, что ты знал об этом и ничего не сказал нам?

— Райан ничего не знал до премьеры спектакля, когда я решила сказать ему, — сообщила Лиз. — И он ничего не говорил потому, что потерял надежду сломить ваше сопротивление. — Ее голос был тверд, она выпрямилась на стуле и решительно смотрела на всех членов своей семьи. — Я знаю, что вы бы предпочли, чтобы у нас был какой-то период ухаживания, если пользоваться устаревшей терминологией, после которого последовал бы еще этап помолвки, но лично я считаю, что жизнь и так слишком коротка, чтобы напрасно терять время таким образом. Мы с Адрианом не хотим ждать. Мы живем своим умом.

— Я вижу. — Очевидно, Рэчел слишком хорошо знала свою дочь, чтобы продолжать сомневаться в серьезности ее намерений. — А нам позволят встретиться с твоим… женихом перед свадьбой?