Книга Злые игры - Анжела Марсонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс еще раз перечитала золотые на красном буквы и поняла, что нашла тот самый решающий фрагмент мозаики.
Раздался звонок в дверь, и Ким даже не стала спрашивать: «Кто?», а просто сняла цепочку.
– Женушка приготовила слишком много лазаньи, – пожал плечами Брайант. – Велела часть отнести тебе.
Ким улыбнулась. «Женушка» присылала ей домашнюю еду чуть ли не каждую неделю и так же обожала благотворительность, как и ее муж.
Стоун вспомнила, как несколько месяцев назад Брайант спас в одной из квартир печально известного поселка Холлитри суку стаффордширского бультерьера вместе со щенками. Щенков он спас от жизни, проведенной на бойцовском ринге, а их мать – от постоянных вязок, после которых ее тоже швырнули бы на тот же ринг в качестве спарринг-партнера бойцовых собак.
В семье Брайанта щенки подросли, и для них нашлись хозяева среди членов семьи и друзей, а вот суку они решили оставить себе.
– Ну и что тебе надо на этот раз? – спросила Ким, доставая вторую кружку.
– Знаешь, я тут подумал…
– Брайант, я же предупреждала тебя: держись подальше от опасных деяний, – Стоун приподняла бровь.
– Ким, признайся, что ты только что пошутила, – мужчина прищурил глаза.
Инспектор пожала плечами.
– Мне кажется, что тебе пора забыть о деле Руфи Уиллис. Тебя слишком заворожила доктор Торн, и ни к чему хорошему это не приведет.
– Правда? А догадайся, с кем я столкнулась сегодня днем? – Ким намеренно умолчала о месте встречи. Почему-то беседа с доктором постоянно звучала у нее в голове, и Стоун никак не могла понять почему.
– Ну, так попробуй меня удивить.
– С доктором Торн. Она спросила меня, как дела у Руфи.
– Что, по-моему, вполне естественно, – пожал плечами Брайант.
– Ну-у-у…
– А в чем дело?
– Не знаю.
– Чего ты не знаешь?
– Она очень много говорила.
– О Руфи?
– Не совсем. Все больше о себе, любимой.
– И что же она тебе рассказала?
– То, что ее семья погибла, что она мучается от бессонницы, что у нее мало друзей…
– Так вы что, стали лучшими друзьями?
– Во всем этом было что-то… странное.
– Вот уж не ожидал услышать такое от тебя!
– Ладно, забудь.
– Прости. Продолжай, пожалуйста. Так что же в этом было «странного»?
Ким и сама пыталась понять это. Может быть, если она все расскажет Брайанту, то сама сможет во всем разобраться и благополучно забыть этот разговор?
– Те вещи, которые она говорила, и то, как она их говорила. Она рассказывала о себе, а мне казалось, что ей нужно что-то от меня. Ты меня понимаешь?
– Нет.
– Почему она решила так много рассказать о себе?
– Может быть, у нее просто был момент слабости и ее к тебе потянуло?
Ким могла согласиться, что такое было вполне возможно. Ведь беседовали они на кладбище.
– Ну да, но у меня создалось впечатление, что беседа шла больше обо мне, чем о ней.
– Она что, лезла в твою жизнь?
– Не прямо, но…
– А могло быть так, что она почувствовала вдруг свою беззащитность или пыталась вызвать тебя на откровенность?
– Возможно, но…
– Послушай, Ким: в этой жизни случается, что люди встречаются и разговаривают друг с другом. Они рассказывают тебе о себе, а потом ты рассказываешь им о себе. Это называется «знакомиться». Правду сказать, у собак это все гораздо проще. Они просто нюхают друг у друга за…
– Прекрати, Брайант. – Она сама знает, что не слишком-то общительна, но способна почувствовать, когда что-то не так!
– Я серьезно. Может быть, тебе это неизвестно, но именно так люди больше узнают друг о друге. Они просто общаются. Я даже слыхал, что в исключительных случаях они после общения становятся друзьями.
– Во всем этом есть еще кое-что…
– Ну, конечно, и не сомневайся!
– В ней есть что-то… неестественное.
– Как так?
Стоун попыталась вспомнить какой-нибудь пример.
– Ну, вот ты видел передачу «Обман»?
– Эта та, в которой людей по-быстрому учат чему-нибудь? Например, нейрохирургии, а потом в конце передачи они должны постараться и обмануть экспертов?
– Вроде того, – кивнула Ким. – Такое впечатление, что Алекс жонглирует эмоциями. Они отражаются у нее на лице, но не более того. Она достает их одну за другой, а в промежутках между ними нет вообще ничего. Выглядит это довольно странно.
– Ким, со всем уважением к тебе как к своему командиру и потому, что я единственный человек, которого ты хотя и с сильной натяжкой, но можешь назвать своим другом… – Тут Брайант замолчал, ожидая разрешения продолжать.
Стоун никак не прореагировала на эти слова, и он решил, что разрешение получено.
– …хочу сказать, что ты не самый большой специалист по оценке проявления эмоциональных реакций у других людей.
Ким эти слова совсем не расстроили. Правда вообще не расстраивала ее, а в данном конкретном случае она не могла не согласиться, что в словах Брайанта была большая доля истины.
– Так почему же этот разговор так тебя мучает?
– Честно – не знаю, – ответила Ким, подумав несколько мгновений.
– Тогда забудь о нем. Ты все равно ее больше не увидишь, так что для будущего он не имеет никакого значения!
Но все попытки Брайанта подбодрить ее не сработали. Шестое чувство подсказывало Стоун, что это не последняя ее встреча с Александрой Торн.
Было уже почти девять часов вечера, когда Алекс закрыла за собой входную дверь. Дом был погружен в абсолютную темноту.
Через холл она прошла на кухню. Уехав с кладбища, доктор Торн заскочила в «Маркс энд Спенсер» и купила себе бутылочку «Шато Лакомб»[38] урожая 1996 года. Сегодня она это заслужила.
Алекс поставила бутылку на мраморный рабочий стол и замерла. Что-то явно было не так. На нее мгновенно обрушился запах. Женщина осмотрелась. Комнату заполняла неприятная вонь. Принюхавшись, она так и не смогла понять, чем же пахнет. Это был просто запах гнили, который буквально окружал ее.
– Боже мой, что же там сдохло? – пробормотала она себе под нос, открывая шестифутовую дверь холодильника, объединенного с морозильной камерой.
