Книга Крылья ворона, кровь койота - Ксения Баштовая

Майя отчаянно замотала головой: рассказывать о том, что «принц» ей приснился, девушка не собиралась. Тем более — собственной галлюцинации.

Имке, правда, заметила, как у ее собеседницы заполыхали щеки, но заострять на этом внимание не стала. Тем более что гость наконец смог усесться на диване.

— Опять решил по комнате пройтись? — В голосе Имке звякнула легкая издевка. — Не надоело?

— Надоело, — согласился Адам. — Но у меня нет выбора.

— Это еще почему?

Тут можно было, конечно, промолчать, тем более что жители аномалий по сути своей однодневки, но Адаму по-прежнему было так плохо, что на вопросы он отвечал автоматически. Попади он сейчас в плен — разболтал бы все военные тайны. Если таковые есть.

— Вы исчезнете к вечеру, а я подвеску потом не восстановлю.

Неизвестно, насколько далеко от кафе девчонка ее выбросила и что будет с кулоном, потерянным в аномалии, — вдруг рассеивающаяся энергия его уничтожит?

— Это еще почему?! — обалдела Имке.

К тому, что она галлюцинация, девушка уже привыкла. А вот к тому, что она еще и исчезнуть до заката должна… Это что-то новенькое.

— Потому что аномалия до вечера исчезнет, какой бы сильной она ни была.

— Аномалия? — Тут уже Имке окончательно заинтересовалась. — Давай-ка по порядку. Что ты понимаешь под аномалией?

Адам на миг задумался, стоит ли отвечать на вопрос, а потом пожал плечами: все равно все исчезнет… Но раз хотели с самого начала…

— Тебя нет…

— О! — обрадовалась Имке. — Я галлюцинация, да?! Я уже слышала!

Парень поморщился:

— Не в том дело. Наш мир создан Вороном. Из пустоты. Кроме Ворона, есть Койот. Ему… ну, не знаю, скучно, что ли… он служит источником аномалий. Хотя сама система проявления пока не известна, но не в этом суть. Аномалии — это искажения реальности. Они возникают оттого, что в наш мир точечно проникают вспышки энергии. Они настолько сильны, что искажают существующую реальность. Вот как здесь. — Адам обвел рукой комнату: обои как раз сменили цвет с зеленого на ядовито-малиновый. — В зависимости от мощности вспышек изменяется и реальность. Слабая — максимум изменит пару тарелок на полке. Сильная — исказит целую комнату. Здесь очень сильная аномалия, судя по всему, она захватила несколько улиц. — Рассказчик сглотнул комок в горле, борясь с накатывающей волной жара и дурноты, и продолжил: — Я всегда считал, что аномалия может изменить неживую природу и самое большее — затронуть зверей, птиц. Эта аномалия настолько сильная, что ее энергия начала воплощаться в материи. Были созданы ты, твой брат. Вы просуществуете ровно до тех пор, пока сила искажений не начнет спадать. Вероятно, к вечеру уже все пропадет.

Имке слушала его, подперев подбородок ладонью и зачарованно кивая в ответ на каждое слово. Дождалась, пока Адам договорит, и тихо прошептала, прикрыв рот ладонью, словно разглашала тайну:

— Открою секрет. Это не вспышка. Это отдельный мир. Созданный Койотом. Ворон его потом просто скопировал. Это вы попали к нам. И мы никуда не исчезнем.

У Адама оборвалось сердце.

В голосе девушки звучала такая уверенность, что статист понял — она говорит правду.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой Майя и Адам устраивают Стремнину, а Хельдер наконец добирается на службу

Дышать было очень трудно. Похоже, разреженность воздуха свойственна основаниям всех островов, вне зависимости от физических законов, распространенных на них. О том, что он мог опять очутиться на Запретном, Хельдер предпочитал не думать.

Парень с трудом сел, огляделся по сторонам: любой остров, по сути, представляет собой конус, парящий в пустоте, вершиной вниз и плоской стороной вверх. Та обычно называется основанием, но здесь, на островах, привыкли так называть коническую, нижнюю, нежилую часть острова.

Сейчас, когда парень находился на конической поверхности, казалось, что где-то впереди, у горизонта, мир сходится под прямым углом, обрываясь в бесконечность… Так, это вершина. Ну или, если смотреть со стороны, самая нижняя точка. Плоская, жилая сторона сейчас находится как раз за спиной.

Хельдер медленно встал, повернулся: рыжие камни, плоская линия горизонта — именно в той стороне должна быть жилая поверхность какого-то из многочисленных островов. Значит, нужно идти туда.

Кстати, а где та пленка, через которую он вывалился наружу? Она порвалась или как?

Поверхность, на которой сейчас стоял Хельдер, казалась везде одинаковой, но когда парень попытался сделать осторожный шаг в сторону, левая нога по щиколотку погрузилась в землю и, похоже, никаких препятствий так и не встретила: еще чуть-чуть, и точно провалишься. Крапчатый рванулся назад.

Нужно как-то отметить этот провал. Очень уж интересный вышел разговор с тем, кто назвал себя Первым. Настолько интересный, что эту беседу обязательно следует продолжить, получив из диалога наибольшее количество выгоды. Сейчас на это нет времени, но ведь после службы оно появится. И опять же, время — понятие такое же нестабильное, как и пространство, кто его знает, что произойдет в будущем.

Парень обхлопал карманы. Отметка должна быть, с одной стороны, заметной, а с другой — понимать, что она обозначает, должен только Хельдер. Не приведи Первый сюда заглянет тот, кто запер койота в камере. Если рядом с отверстием будет лежать платок с вышитыми инициалами Крапчатого, может получиться весьма неловкая ситуация.

А вот если, например, здесь выложить несколько крупных камней горкой… Тогда останется точно так же отметиться наверху, и можно не бояться, что не обнаружишь это симпатичное окошко, которое вероятнее всего служило разновидностью воздуховода. Весьма своеобразного воздуховода, надо сказать, учитывая разреженность атмосферы в нижней части острова.

А может, у этого выхода была иная цель?

Впрочем, размышлять об этом времени нет. От нехватки кислорода перед глазами уже начинали мелькать мушки, а до начала службы оставалось, по расчетам Хельдера, всего ничего.

С трудом доковыляв до обрыва, он остановился. Рыжий камень основания острова резко обрывался, и было видно, что там, за гранью, трава прорастает прямо из вертикальной стены и растет горизонтально. Ну это если смотреть с той точки, на которой сейчас находился Хельдер. Понятно, что из-за изменения направления притяжения сейчас все кажется расположенным неверно, словно вырастающим из вертикальной стены. Где-то внизу виднелись так же странно расположенные деревья, стены… Впрочем, толком рассмотреть, что же находится там, на жилой поверхности, было невозможно: казалось, что все плывет, качается, словно окутанное какой-то легкой туманной дымкой. А может, это просто начинала кружиться голова у самого путешественника.

Что не могло не радовать, ни одной живой души поблизости не наблюдалось. Только и надо, что рвануть вперед, рухнуть в бездну — и упасть с небольшой высоты в траву: далеко все равно не шагнешь. Но что-то еще останавливало Хельдера.