Книга Одной любви недостаточно - Хелен Кинг

— Я-то скажу, но лишь покривив душой. Либо вы излишне скромничаете, либо недостаточно часто смотритесь в зеркало.

Француженка ушла, улыбаясь: слова Мэта доставили ей явное удовольствие.

— До прихода Анны-Марии вы мне не дали закончить мысль. Надеюсь, это будет действительно гастрономическое совершенство. Но я собирался сказать вам нечто другое. Я боялся, что ливень может затянуться. Пока вы примеряли милое платьице Анны-Марии, я позвонил в Ля-Шарметт и поговорил с матерью. Объяснил ей нашу ситуацию.

— Я рада, что вы об этом подумали и что удалось дозвониться. Мне бы не хотелось, чтобы Хэндзл волновалась.

— Она не волновалась. На месте не было ни вас, ни меня, ни машины. И она быстро нашла верный ответ. Мама ведь знала — раз вы со мной, с вами ничего не случится.

— А как отреагировал Тони?

— Ну, это совсем другое дело. Мама сказала, что он ужасно нервничает, и она будет очень рада его успокоить.

На устах Мэта появилась все та же гнусная усмешка. Разумеется, Тони не только не успокоится, а будет дергаться еще больше, непрестанно терзая себя вопросами: что сейчас у них с Мэтом происходит? Дядюшка это прекрасно знал и упивался победой. Для Тони больше не было тайной, что Зу по-прежнему тянулась к Мэту, а доверял он дяде так же мало, как она сама.

— Все в порядке? — спросил Мэт. Голос у него был спокойный и мягкий.

И в этом вопросе таился двойной смысл. Зу ответила так, будто поняла лишь невинное содержание его вопроса.

— Абсолютно!

Вернулась Анна-Мария и убрала посуду. Первое блюдо свое дело сделало: пробудило голод, но не утолило его, лишь раздразнив волну аппетита в предвкушении фирменного блюда — жареного окуня под укропным соусом. Затем последовала утка с виноградом и винным соусом. Десерт Мэт заранее не заказал. Теперь он выбрал французский яблочный пай, отличавшийся от традиционного английского: корочка была не из бисквита, а из нарезанных дольками яблок. Зу попросила подать ей крохотный кусочек легкого, как взбитые сливки, баварского пирожного, пропитанного красным вином. На протяжении трапезы она несколько раз наполняла бокал вином, отказавшись от бренди и кофе, настойчиво предлагаемого Мэтом.

Зу с большим удовольствием вдыхала аромат, исходивший от переливавшегося всеми цветами радуги бокала, который Мэт задумчиво поднес к губам. За ужином он сидел напротив Зу, а сейчас перебрался к ней на пристенный диван. Резкие черты его лица при слабом свете мерцающих свечей выглядели мягче. Не верилось, что Мэт способен на хитрости или дурные поступки. И тем не менее он проявил эти способности: крепкая рука его обвила запястье Зу, а большой палец начал изображать на ее ладошке какие-то рисунки. Его прикосновения были очень интимными и смущали Зу. Ее возбуждение усиливалось еще больше, когда бедро Мэта тесно соприкасалось с ее бедром.

Он предложил Зу отпить немного бренди из его бокала. И отнюдь неслучайно ее губы оказались как раз на том месте, где держали бокал пальцы Мэта. Крепкий напиток прокатился по языку и горлу будто изумительный ароматный теплый шар, губы закололо, как от поцелуя Мэта. Он поднес бокал к своим губам тем самым местом, которого только что касались губы Зу. Она почувствовала, как вспыхнули губы, словно Мэт снова их поцеловал.

Неотвратимо приближалось время принятия какого-либо решения. Прекрасная еда, дивное вино, изысканные манеры и внимание Мэта действовали расслабляюще. Зу хотелось вечно парить в этом эйфорическом облаке покоя. А тело ее жаждало активного участия в тех вызывающих дрожь ласках, которые под прикрытием скатерти Мэт дарил ее руке. Чувствуя, что она подпадает под колдовское обаяние, Зу резко выдернула пальцы из руки Мэта. Глаза его усмехались, а пальцы уже совершали волшебные пассы на других частях ее тела. Бедро Зу мучительно заныло от наслаждения.

Она и не заметила, что зал заполнили посетители, пока Мэт не сказал ей об этом.

— Новые беглецы от дождя. Вам не кажется?

— Да, но дождь, наверное, уже кончился.

— Именно этого я и боялся.

Иллюзия интимности исчезла. И потому приход мадам Пуссен не был воспринят как вторжение в их интимный мир. Она подошла к столику и, подавая счет, поинтересовалась, понравился ли им ужин. Мэт перевел вопрос Зу, которая попросила:

— Нельзя ли добавить что-то сверх счета, как бы за прокат платья?

— Я это уже сделал, — ответил Мэт, кладя франки на бланк счета.

Гостья озарила мадам улыбкой, и та ответила тем же. Берта и Мэт еще немного поговорили, и на его лице появилась хитрая усмешка, что, естественно, не могло укрыться от Зу.

Она проводила глазами удаляющуюся от их столика мадам Пуссен.

— О чем вы говорили?

— Ваша одежда высохла. Все в комнате наверху, куда вас отводила мадам. Она сказала, что вы можете там переодеться, когда вам будет угодно.

— Она сказала не только это.

— Не только.

Под его полуопущенными веками затеплился огонек.

— Вы не хотите мне сказать, что еще? Вам страшно нравится меня дразнить, верно?

— Дразнить вас так приятно! Может быть, если вы будете очень хорошей девочкой, потом все узнаете.

Зу поняла, что большего сейчас от него не добиться.

— Пойду переоденусь.

Поднявшись наверх, она сняла с себя платье Анны-Марии и повесила его на полуприкрытую дверцу шкафа. Облачившись в топик и юбку, Зу вернулась в зал. Пришли попрощаться Берта и Анна-Мария, к ним присоединился мосье Пуссен. Мэт распахнул дверь и взял спутницу за руку.

Стояла прекрасная ночь, на небе ярко горели звезды. Нельзя было даже поверить, что вечером бушевал ливень. Об этом напоминал лишь воздух, насыщенный всеми ароматами цветов, как бывает после грозы.

По дороге в Ля-Шарметт Мэт и Зу, как будто сговорившись, молчали. Он припарковал машину на подъездной дорожке. Место, самой природой уготованное для парковки. Но главное — его не видно из дома.

Зу не обладала сверхинтуицией, но твердо знала, что надо скорее бежать. Она бы и побежала, но рука Мэта обхватила ее запястье. Губы опять закололо, как это бывало и раньше в предвкушении близкого счастья. Пальцы Мэта стали подниматься от ладони вверх по руке Зу, и по ее венам побежали к сердцу опасные огоньки страсти. Мэт так нежно прикоснулся к ее губам, что, даже переполненная ожиданием этого поцелуя, она удивилась своей реакции: будто пламя вспыхнуло в теле, мозг внезапно охватил жар, а пульс упал! Зу с трудом сдержала стон. А потом эта дивная атака возобновилась.

Волна страсти сжигала Зу, расплавляя все косточки. Мэт обхватил ее груди, потом начал ласково двигаться к плечам, вниз — к бедрам, как бы склеивая отдельные части тела в одно трепетное целое. Она услышала полный нетерпения голос Мэта:

— В этой чертовой машине нельзя шевельнуться. Почему бы нам не быть сейчас вместе в постели, Зу? Ведь уже тогда это было вполне реально. Вопреки всем мы могли быть вместе!