Книга Влюбленная в принца - Николь Бернем

Мальчики не заслуживают такого. И Федерико не заслуживает. Ему нужна преданная, любящая жена. Женщина, наслаждающаяся королевской жизнью, как наслаждалась Лукреция. Женщина, которая видит в нем сказочного мужчину, каким он и был. И ценит каждый штрих его сложной личности. Которая любит его так, как он заслуживает быть любимым.

Он думает, что любит ее. Но как он может ее любить, если не понимает различия между женщиной, которую он в ней видит, и особой, какой она знает себя?

— Это не оправдания, — покачала она головой. — Поверьте мне, Федерико, отъезд в Африку — самое правильное, что я могу сделать.

— Почему вы сомневаетесь в себе? — Глаза понимающие, оценивающие, подчеркивающие напряжение момента. — Вы… вы не способны зачать? И вы так деликатны, что…

— Нет, совсем не это. Я имею в виду, что я не знаю. Это такого рода момент, о котором заранее не узнаешь.

Он ласкал ее ладонь, голос спокойный, утешающий.

— Простите. Я не должен был спрашивать. И все же, что именно в отношениях с детьми беспокоит вас? В детской, когда родился Энцо, я подслушал, как вы паническим тоном сказали сестре, что боитесь уронить ребенка. Я не могу представить, чтобы с вами случилось такое.

Но страх в голосе был очевиден. Итак?

В его ласковом лице столько любви, столько заботы… Она должна рассказать ему. И к тому же появится шанс. Он поймет и позволит ей уехать. У него откроются глаза, он увидит, что она не лучший вариант… Как бы ни были сильны их чувства друг к другу.

— Вы, наверное, догадались, что у меня не очень хорошие отношения с матерью. — Она высвободила руку.

В его глазах мелькнуло удивление. Не такую историю он готовился услышать.

— Я был удивлен. На прошлой неделе вы испытывали неловкость, когда за завтраком о ней зашел разговор. Это в тот день, когда мы привели мальчиков из-под дождя.

— Моя мать и правда замечательная личность, — кивнула Пиа. — Наконец я начала ценить ее. Но в молодости я редко ее видела, она никогда не бывала дома. И она казалась мне не такой мамой, о какой я мечтала. Когда мне исполнилось шестнадцать, я ее терпеть не могла, — неискренне засмеялась она. — И примерно в то же время я получила свою первую работу — сидеть с ребенком соседа. Маленькой девочкой в возрасте Артуро.

Будто предчувствуя, что сейчас услышит самое важное, Федерико подвинулся к ней ближе и убрал подушку, разделявшую их.

— И что случилось?

— Долгая история. Но в двух словах… девочка упала с качелей навзничь. Я раскачала ее слишком высоко. Она сломала ключицу, и пострадали почки от такого тяжелого приземления. — Пиа на мгновение закрыла глаза. Хоть бы никогда не видеть в воображении эту картину. Боль застыла у нее в глазах. Она встретила озабоченный взгляд Федерико и заставила себя продолжать: — Я чувствовала себя ужасно. Но мне стало гораздо хуже, когда я попыталась объясниться с отцом девочки. Вы не поверите, как он кричал на меня. Он был такой громадный, такой грозный… Хотя до этого дня всегда был добр ко мне. Когда я кончила оправдываться, он выложил мне все, что думал. Сказал, что мне нельзя доверять, что он больше никогда не наймет девушку, не знающую, что такое забота собственной матери.

Пиа закусила губу, встретив сочувствующий взгляд Федерико.

— Знаю, знаю. Не надо было придавать такое значение его словам. Он переживал стресс, произошел несчастный случай. Но в глубине души я согласилась с ним. Я знала, что он сказал правду обо мне и о моей матери. И это говорил не он один.

— Из-за этой истории вы полагаете, что не можете остаться со мной, боитесь за Артуро и Паоло? Вы правда верите, что способны принести им вред?

Пиа прижала пальцы к векам, пытаясь удержать слезы.

— Я бы никогда не нанесла им вред. Сознательно. Но у меня столько сомнений! Может быть, и неразумных, но я беспокоюсь о вас, Федерико. По-моему, я влюблена в вас. — Она снова закусила губу. Какая глупость — сказать такую вещь. Она что, не способна держать язык за зубами? — В мире полно женщин, готовых убить соперницу, лишь бы быть с вами. Женщин умных, красивых, без моих глупых сомнений.

К ее изумлению, в пустой ротонде гулко зазвучал тихий смех Федерико.

— Пиа, что, если я скажу вам, что у нас много общего? — Он покачал головой. — После опыта с Лукрецией я сомневался в себе. Рискую сказать, в такой же степени, в какой ваши переживания заставили вас сомневаться в себе. Я был уверен, что мне не дано узнать любовь к женщине, что я всегда буду ошибочно принимать удобство за любовь, что я просто не способен к любви. А вы были уверены, что никогда не сможете смотреть за детьми и не способны защитить их от опасности.

— Такая странная аналогия, — она удивленно улыбалась. — Как вы можете на основании этого утверждать, что нам вместе будет хорошо?

— Потому что мы оба стараемся преодолеть наши сомнения. Когда я встретил вас, я наконец понял, что женщина не только может вызывать во мне сильные эмоции. Она может заставить меня быть лучшим отцом моим детям. Вы же узнали, что можете заботиться о детях, не оглядываясь на что-то ужасное, происшедшее в прошлом.

— Да, а случившееся с Паоло? — Ей не удалось спрятать в смехе сарказм. — Разве это не ужасно?

— Не ужасно. Потому что вы были рядом и сумели помочь. И это не ваша вина, что он подавился. Это я дал ему шоколадку в машине и не уследил за ним.

— А вспомните, что случилось, когда он улегся в фонтане? Я запаниковала. А когда Артуро спрыгнул с качелей? Я не могла пошевелиться, чтобы помочь. Страх парализовал меня…

Шум от дворцовых дверей донесся до ротонды. Оба одновременно оглянулись. Голос короля Эдуардо выделялся из общего гула. Пиа поняла, что гости прибыли.

— Послушайте, — быстро заговорила она, — у нас не так много времени, чтобы обсуждать этот вопрос. Главное в другом. Вы можете найти лучший вариант, чем ничем не примечательная блондинка, которая впадает в панику, увидев, что дети ведут себя так, как им и полагается себя вести. Я забочусь о вас, хочу для вас и ваших сыновей самого лучшего.

Принц сдвинул брови и покачал головой.

— Вы самое лучшее для меня и для моих сыновей. Разве вам это еще не понятно? Вы сильнее, чем думаете. Вспомните, когда Паоло подавился, вы действовали как врач. Совершенно спокойно.

Федерико прислушался к голосам короля и Антонио, которые приближались к ним.

Пиа отодвинулась от принца и встала, чувствуя, как дрожат колени. Это от непривычно высоких каблуков…

— Я рада, что с Паоло все в порядке. И не только потому, что это прибавило миг уверенности в себе. Но, Федерико, нельзя же всю жизнь ожидать исполнения плохих предчувствий, как бы неразумны они ни были. И потом в один прекрасный день…

— Останьтесь. — Он встал рядом с ней и сжал ладонями ей щеки, заставляя ее смотреть ему в глаза. А сам шепотом повторил: — Останьтесь.