Книга Я все помню - Уэнди Уокер

В машине работало радио. Только что закончилась трансляция баскетбольного матча команды «Нью-Йоркс Никс», и теперь передавали новости. Я услышал имя, но оно мне ни о чем не говорило. Потом последовало описание автомобиля, и диктор сказал, что он связан с изнасилованием, которое произошло в Фейрвью прошлой весной. Фамилия Крамеров не прозвучала, что вполне вписывалось в рамки политики средств массовой информации по отношению к жертвам преступлений. Но все и так знали. Изнасилование было только одно. Как и синяя «Хонда Сивик». А теперь у них был водитель.

Тягостные мысли о Гленне Шелби и несправедливости этого мира тут же вылетели у меня из головы, и теперь я жадно ловил каждое слово. Потом позвонил на свою голосовую почту. Меня ждало несколько сообщений, что вполне обычно – я, как правило, дожидаюсь вечера, чтобы их прослушать, потому что порой вынужден делать пометки. Менять Переносить сеансы пациентов и все такое прочее. Сегодня звонки касались ареста Круза Демарко. Том Крамер, Шарлотта Крамер, детектив Парсонс – все они торопились поведать мне о случившемся. Крамеры сказали, что с беспокойством ждут встречи со мной, чтобы обсудить, как это может отразиться на Дженни и можно ли попытаться вернуть ей память, опираясь на черты лица или одежду арестованного. Подобная мысль была поистине ужасной, и я с нетерпением ждал окончания сообщения, чтобы тут же перезвонить им и убедить не показывать дочери фотографии этого человека. В нашей работе сила внушения – сущая анафема. Все мои старания пропали бы впустую. Но потом я услышал последнее сообщение, которое тут же завладело моими мыслями. Оно было от моей жены.

Глава тринадцатая

Мою супругу зовут Джули Марин Форрестер. Я ее очень люблю. Эта фраза звучит неискренне после моих убедительных рассуждений о том, что любовь может быть в высшей степени расплывчатой и туманной, что она что-то значит только для человека, который ее «испытывает». Что для каждого из нас это чувство означает что-то свое. Что в некоторых отношениях оно напрочь лишено смысла. А как иначе все это описать? Женой я не восхищаюсь. Она не обладает какими-то особенными талантами в той или иной сфере, хотя и очень авторитетно держит в руках бразды правления нашей семьей. Супруга закончила колледж (какой конкретно – говорить не буду, чтобы не обидеть тех из вас, кто может оказаться его выпускником), но не думаю, что многому там научилась. Была очень общительной, принимала активное участие в работе женской ассоциации колледжа и специализировалась на английском языке, поэтому ей приходилось читать много романов. Это занятие для нее относилось к категории пассивных.

Странно так долго задерживаться мысленно на чувствах к моей жене. Случись мне задать себе те же вопросы, которые я задаю своим пациентам, слово «любовь» в ответе наверняка не прозвучало бы. Я чувствую, что в интеллектуальном плане ее превосхожу. И скрывать эту истину нет никакого смысла. Мне редко встречаются пациенты, не способные определиться в своих чувствах в этом отношении. Я принимаю все решения, требующие тщательного анализа, а также взвешивания затрат и возможной выгоды. Сколько наших пенсионных накоплений вложить в рынок акций. Когда рефинансировать ипотечный кредит. С какой компанией заключить договор на починку крыши. Что до нее, то она в нашей семье принимает решения, основывающиеся на личностных предпочтениях и симпатиях. Какие цветы послать моей матери на ее юбилей. Какого цвета лыжный костюм понравится нашей дочери в качестве подарка на Рождество. Какой фильм захочется посмотреть нашему сыну, когда он будет отмечать день рождения. Кроме того, я решаю вопросы, связанные с дисциплиной и мотивацией наших детей. Здесь мяч уже явно на моем поле.

Джули очень привлекательна. Мы познакомились в Нью-Йорке, когда я стажировался как молодой врач. Она проходила практику в одном издательском доме и подрабатывала официанткой. Целыми днями читала рукописи в помещении без окон, а потом до двух часов ночи обслуживала состоятельных бизнесменов в ресторане в деловом центре города. В те дни Джули обеспечивала прекрасную жизнь одному юному выпускнику колледжа. Она не брезговала игривыми взглядами, чтобы выманить из клиента побольше чаевых, не была против, если чья-то рука «случайно» опускалась ей на ягодицы, когда она проходила мимо столика, и не чуралась, если очередной посетитель слегка касался ее руки, когда она снимала с подноса блюда. Ее поведение в духе Макиавелли меня не раздражало. Полагаю, оно вполне соответствовало тому упрощенческому подходу, который она проявляет практически к каждому аспекту жизни. Джули никогда не придавала особого значения «нечаянным» прикосновениям обеспеченных, но придурочных маменькиных сынков с обручальными кольцами на пальце и ущербной совестью. Для нее это был лишь способ легко заработать деньги.

Вероятно, я это и имею в виду, когда говорю, что люблю ее. Она простая. И просто смотрит на мир. Мне никогда не было интересно, есть ли у нее какой-то тайный план или же она манипулирует мной с использованием средств, постичь которые я не смогу и за несколько ближайших месяцев. Даже работая в Фейрвью, я целыми днями слышу о лжи, тайнах, кознях, сомнениях и подозрениях. Не говоря уже о Сомерсе. Когда я переступаю порог, ощущая в душе гордость за прожитый день тяжкого, упорного труда и испытывая удовлетворение, что я дал семье этот дом, меня ждет Джули. Она ухаживает за детьми, за домом, за мной. Как правило, жена обходит меня своим вниманием до тех пор, пока не покормит ребят, пока они не сделают уроки и мы вместе не вымоем посуду. Но потом садится со мной за стол, мы наливаем по бокалу вина, она рассказывает мне о том, как прошел ее незамысловатый день, и я вижу, что она счастлива. Благодушие, которое при этом снисходит на меня, не поддается никакому описанию. Я же, в свою очередь, тоже чувствую себя счастливым в ее компании. Потому что чувствую – меня ценят, обо мне заботятся. За то я ее и люблю.

Пока вы не подумали, что я застрял в 1950-х годах, добавлю, что жена преподает в двухгодичном колледже в Крэнстоне, который готовит специалистов для местных нужд, встречается с подругами, играет с ними в теннис, обедает, читает, делает педикюр или находит себе другое занятие по душе. В нашей семье она не служанка. И вольна делать все, что хочет. По правде говоря, я подбиваю ее получить степень магистра, чтобы мы могли вести разговоры на более отвлеченные темы.

Но существует один жизненный аспект, к которому жена относится совсем не просто. Я уже упоминал, что она боится, как бы с нашими детьми не случилось чего-то плохого. Что перед тем, как преодолеть страх, переживает внутри наихудшие варианты. Она потеряла родителей, когда ей еще не было сорока. Джули была поздним ребенком, отец с матерью произвели ее на свет уже на пятом десятке, поэтому их смерть – отца от сердечного приступа, матери от инсульта – нельзя назвать преждевременной. Как-то я задумался: а не идет ли речь о каких-либо наследственных заболеваниях, которые могли бы сказаться на наших детях и потребовать определенного вмешательства в раннем возрасте? Но пришел к выводу, что эти недуги, скорее, стали результатом старости и сидячего образа жизни, который вели ее родители. Эта утрата, какой бы обычной она ни была с точки зрения компаний по страхованию жизни, далась Джули нелегко. Ее единственный брат живет с женой в Аризоне. Детей у них нет. Наша семья – это все, что у нее есть. Смерть родителей заставила со всей остротой осознать, что люди, которых мы любим, на самом деле умирают. Просто удивительно, как мы все упускаем это из виду. Но если бы не это, то жизнь, вполне возможно, была бы просто невыносима.