Книга Чернобыль, Припять, далее Нигде… - Артур Шигапов

Саша забегает в спорткомплекс, где бывал уже тысячу раз, поднимается на второй этаж и врывается в мамин кабинет. Родное встревоженное лицо, ладонью по короткой мальчишечьей стрижке, и еще одно незнакомое слово: «эвакуация»…

Рухнувшая школа № 1

Вдоль набережной теперь — забор с колючей проволокой. У девятиэтажки неподалеку на Последнем этаже отходит панель и в недалеком будущем рухнет на землю. Пристань — самое загрязненное место в городе, дозиметры бодро отщелкивают до 1500 мкР/час и останавливаться на этом не собираются. Где-то рядом, на ступеньках, есть точечный источник излучения до 4 Р/час, действительно опасный для здоровья. Вот здесь люди из «ядерного будущего» как раз к месту. Причал полузатоплен, как и дебаркадер неподалеку. Когда-то Припять была довольно оживленным транспортным узлом, и по реке ходили рейсовые паромы. После аварии сюда садились вертолеты, загружались песком с барж и улетали к дымящему реактору. Ветер завывает ныне в разбитых глазницах кафе, заглушая стрекот дозиметрических приборов. Река по-прежнему есть, но нет нас на ней. И автомат с газировкой стоит на своем месте, как в далеком советском детстве, но мы не сполоснем граненый стакан и не нальем, как бывало, полстакана (сироп подается в начале, поэтому так вкуснее — поколению готового «пепси» этого уже не понять).

Всего в 5 раз выше нормы

Полузатопленная пристань

Бывший причальный комплекс

Знакомый советский автомат

Затонувший дебаркадер

Как-то неуютно осознавать, что под тобой прилично «фонит», поэтому сталкеры дружно покидают пристань и направляются по улице Курчатова мимо кинотеатра «Прометей» к площади, где дежурит автобус. Мох пробивается между дорожными плитами и показывает 500–700 мкР/час. Стены гостиницы «Полесье» разрисованы какими-то французскими художниками. Все очень неоднозначно — стоило ли трогать прошлое даже таким эмоциональным граффити? Но «космонавтам» они, безусловно, нравятся, чего нельзя сказать о бывших жителях Припяти. После этой акции художникам навсегда закрыли вход в Зону.

Гостиница «Полесье»

Припятские граффити

Здание гостиницы сохранилось неплохо, поэтому там можно гулять. В одной из комнат на 2-м этаже сквозь пол растет знаменитое деревце. На протяжении многих лет каждый год сюда приезжает один фотограф и делает снимок с одного и того же ракурса. Он фотографирует процесс Жизни в городе Смерти.

Дворец культуры был гордостью Припяти. Спортзал, бассейн, дискотека, множество помещений под всевозможные «кружки» и «секции» — да чего там только не было! Киевские художники раскрасили панно у входа, повествующее о сплоченном труде передовиков села и творческой интеллигенции. Мы входим под бетонный козырек здания с настоящими сталактитами из-под потолка. Картина, увы, общеприпятская: погром и запустение. В большущем спортзале растет дерево и висит канат — самый нелюбимый снаряд моего детства. Почему-то все одноклассники забирались к потолку быстрее, заставляя потеть и выбиваться из сил. Запустить бы колесо времени вспять, в 86-й, когда деревья были большими и не росли в спортзалах. Я бы по-прежнему пыхтел и все же обогнал бы на канате своего закадычного друга Булата, а на далекой и незнакомой ЧАЭС кто-нибудь не поставил бы подпись под проведением сомнительного эксперимента. История могла сменить свой вектор, и не писал бы через два десятка лет автор этот путеводитель, поскольку небольших городов у нас много, и рассказать о каждом жизни не хватит.

Центральная площадь Припяти

ДК «Энергетик» в советском рекламном буклете

Вид из парка на ДК «Энергетик»

Все экскурсии по ДК «Энергетик» обязательно заканчиваются в подсобке, заставленной портретами партийных вождей. Вот над кем не властно время. Разрушается бетон, но холсты по-прежнему прочны, а краски не тускнеют. На различных фотографиях они расположены по-разному, их кто-то постоянно передвигает. Признак свободы? В том же 86-м я, будучи перестроечным школяром, перевернул портреты с членами Политбюро, что висели над классной доской, вниз головами и получил обвинение в антисоветчине. Теперь, глядя в лица нарисованных героев вчерашних дней, я понимаю всю иллюзорность представлений о свободе как возможности передвигать портреты героев сиюминутных. Сколько их уже сменилось за последнее двадцатилетие в России и на Украине, а свобода лишь усмехается над жителями бывшей одной шестой части суши и дразнит их издалека. Я вспоминаю Стругацких и свой любимый «Пикник на обочине»: «И опять поползли по сознанию, как по экрану, рыла… Надо было менять все. Не одну жизнь и не две жизни, не одну судьбу и не две судьбы, каждый винтик этого подлого здешнего смрадного мира надо было менять…»

Правила нарушены

Колесо обозрения, вид из ДК

Уехали все сильные, смелые, ловкие…