Книга Ветер разлуки - Соня Мармен

– Или ты думаешь, я стану спрашивать у тебя разрешения, чтобы взять то, что другие мне предлагают?

Намек попал в цель, и Александер тут же пожалел о своем злом выпаде. Он повернулся и с ругательством на устах ударил кулаком о стену. Ну почему у него вошло в привычку влюбляться в первую же женщину, которая посмотрит на него благосклонно? Слова его друга О’Ши всплыли в памяти, словно эхо чувства, сейчас им владевшего: «Аласдар, запомни раз и навсегда: женщина – это рука, исцеляющая сердце, однако она может стать и кинжалом, наносящим кровавые раны!» Никогда ему не суждено любить Летицию в открытую!

Он был поглощен своими мыслями, когда из темноты коридора донесся шепот. Недолго думая, Александер схватил Летицию за руку и потащил за собой к отсеку для скота, где они и спрятались за клетками с птицей. Он прижал палец к губам, призывая молодую женщину к молчанию. Полные слез серые глаза смотрели на него так печально, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы перенаправить свое внимание на нежданных гостей, которые только что протопали мимо.

Судя по гетрам, это были солдаты из хайлендского полка, их было двое. Они переговаривались приглушенными голосами, и из-за кудахтанья кур Александер никак не мог разобрать, что именно они говорят. Один из них вернулся назад и остановился перед горой клеток, за которыми они с Летицией прятались. Куры в страхе забили крыльями, перья полетели во все стороны.

– Я возьму парочку!

– А я – три! Все, сматываемся!

И они, посмеиваясь, ушли. Александер с Летицией выждали несколько минут, чтобы убедиться, что они не вернутся, потом он выбрался из укрытия. Молодая женщина, чихая, последовала за ним.

– Фу, гадость какая! – Она выплюнула куриное перо. – Александер, я думала…

Отряхивая килт от соломы и сухого помета, Александер не сразу заметил силуэт, появившийся из полумрака в нескольких шагах от него. Звук упавшего на пол предмета заставил его поднять голову. Он застыл как громом пораженный. Если бы день перестал сменяться ночью, если бы небо упало на голову, он бы не испытал такого потрясения. Глядя в сапфирово-синие глаза, так похожие на его собственные, он выдохнул с такой силой, будто получил удар в живот. Грудь пронзила острая боль, и ему пришлось схватиться за клетку, чтобы не упасть.

Они не обменялись и словом. Джон, бледный как смерть, стоял и смотрел на своего брата-близнеца, которого уже много лет считал умершим. Не веря своим глазам, он заморгал. Второе яйцо, которое он держал в руке, упало на пол вслед за первым. Волнение затуманило его мысли. Привидение? Галлюцинация?

Словно желая убедиться, что перед ним живой человек, Джон протянул к Александеру руку, и тот моментально отшатнулся. Сколько времени они так стояли? Ни тот, ни другой не смог бы сказать, но достаточно долго, чтобы сообщник Джона заволновался и окликнул его с лестницы. Воспользовавшись моментом, Александер скрылся в сумраке коридора. К его величайшему удивлению, Джон не стал его преследовать. Скрывшись от чужих глаз, он упал на пол и заплакал, как ребенок.

Обезумев от горя, он все бежал и бежал. Глаза застилала пелена слез, и он спотыкался о препятствия, возникавшие у него на пути, пока не растянулся в грязи во весь рост. Нащупав отлетевший в сторону мушкет, он поднялся и побежал дальше. Он спустился по тропинке, которая вела к реке, а в голове все не смолкали выстрелы, и мысль о том, что дедушка упал с коня, пронзенный пулей, по-прежнему терзала его… Дед Лиам ранен, и это все по его вине. ПО ЕГО ВИНЕ!

– Нет! – закричал он, снова рухнув на землю.

Кто-то крикнул в ответ, и он на мгновение замер. Джон! Неужели он пошел за ним следом? А если да, что он видел?

– Алас! Да где же ты? Они стали стрелять по нашим! Они стали стрелять! Алас!

Джон выскочил на тропинку – взбудораженный, запыхавшийся, такой же бледный, как и сам Александер. Он все видел…

– Черная стража! Солдаты напали на отца с дедом! И среди наших есть раненые.

– Как это случилось? – осторожно спросил Александер.

– По-моему, кто-то из наших выстрелил в солдат, и те открыли стрельбу, – принялся объяснять Джон, глядя на брата со странным выражением. – Дедушка ранен. Идем скорее!

Увидев на траве мушкет, он схватил его за дуло и тут же выронил.

– Ай! Какой горячий! Ты же знаешь, что нам не разрешают…

– Я его нашел! – соврал Александер.

– Но он же горячий от выстрела! Алас, это ты стрелял?

– Нет! Может, это тот бродяга? Я видел, как какой-то тип бросился наутек, ну и побежал следом. А потом нашел этот мушкет. Наверное, это он стрелял в солдат. Может, из тюрьмы сбежал или еще что…

И он отвернулся, чтобы не видеть глаз брата. Джон знал, что он врет. Они оба сразу чувствовали, если брат-близнец начинал лгать.

– Бежим, пока нас не увидели!

– А дедушка? Джон, мы должны ему помочь!

– О нем есть кому позаботиться, Алас. Он ранен, да и солдаты бродят по холмам… Если попадемся, нам конец.

Шло время, но воспоминания не отпускали. Прикосновение руки к волосам отвлекло Александера от кошмарных видений. На равнине Драммоси-Мур среди испуганных лиц соплеменников, которые шли умирать во славу очередного принца, он видел лицо Джона, смотревшего на него через прицел. Брат всегда знал правду…

Поглаживающие прикосновения были так приятны, что Александер еще долго сидел не шевелясь. Запах Летиции окутывал его, словно кокон. Прошло еще несколько минут, прежде чем он сделал глубокий вдох и встал.

– Он ушел, – тихонько проговорила она в надежде вывести его из оцепенения. – Знаешь, он тоже сразу убежал… А я не знала, что у тебя есть брат-близнец.

– Он тебе что-нибудь сказал? – спросил Александер едва слышно.

– Нет. Посмотрел на меня и сразу ушел.

Внезапно разозлившись на себя за слабость, Александер выругался и направился к люку. Молодая женщина последовала за ним. Смятение в мыслях и волнение совершенно вымотали его. Стоило ему увидеть своего брата-близнеца, как у него сразу возникла мысль о том, что Джон сейчас набросится на него, чтобы завершить начатое. Но Джон даже не шевельнулся… Как только первый шок прошел, Александер прочел на лице брата страх. Неужели Джон испытывает угрызения совести? Неужели понял, что он, Александер, знает, что он сделал двенадцать лет назад? Неужели теперь он об этом сожалеет?

Качаясь на ватных ногах, он шел по коридору к лучу проникавшего через люк света так, словно готовился предстать перед Страшным судом: дыхание было прерывистым, перед глазами стояла пелена, в голове перемешались воспоминания… От страха, что в люке в любой момент может появиться лицо брата, по спине бегали мурашки. Наконец он остановился, прижал ладони к стенке и набрал в грудь побольше воздуха. В такой позе, глядя на собственную тень, он и простоял несколько долгих минут.