Книга Светская львица за одну ночь - Бриди Кларк

— Потому что твоя мама меня пригласила, — спокойно проговорила она, играя огромным изумрудом, висевшим на длинной золотой цепочке. — Но если мое присутствие тебя смущает, я могу уйти.

— Не обольщайся, твое присутствие меня ничуть не трогает, — он взял себя в руки. — Люси, это Корнелия Рокмен. Корнелия, это Люси Эллис.

— Очень приятно, — сказала Корнелия, оглядывая Люси взглядом гепарда, увидевшего газель. Если она и узнала в Люси девушку, ловившую под дождем такси, то даже виду не подала.

— Я так рада познакомиться с вами! — сказала Люси, протягивая ей руку. — Я в восторге от вашего платья.

Корнелия поглядела на руку Люси, как будто та предлагала ей дохлую мышь. Потом приблизилась к ней и поцеловала, почти не прикасаясь, в обе щеки.

— Пойдем узнаем, что задумала мама, — сказал Уайет, схватив Люси за локоть, и потащил ее в другой конец гостиной.

Глава 15

Из заметок к книге Уайета:

“В начале XX века норвежский зоолог Торлейф Скелдеруп-Эббе описал систему социального доминирования у домашней птицы, известную как “очередность клева”. Он заметил, что подчиненные особи отказываются клевать, пока не наелись доминантные. Точно так же и в современном обществе хорошие манеры требуют, чтобы гости за столом ждали, когда хозяин возьмет в рот первый кусок, только после этого все остальные начинают есть. К сожалению, я не подумал, что надо рассказать об этом Л.”

Корнелия вынуждена была признать, что никогда еще столовая Дотти не выглядела столь изысканно, стол мягко освещали свечи в стоящих на зеленой скатерти высоких серебряных канделябрах. Но венцом всего был фамильный фарфоровый сервиз, по сравнению с которым все, что продавал Мартин Мейтсон — босс Фернанды — на аукционе “Кристи”, казалось чуть ли не расхожей посудой для кухни. Словом, обстановка для примирения с Уайетом после слишком уж затянувшейся ссоры была идеальной.

— По-моему, твоя мама что-то задумала, — кокетливо сказала Корнелия, когда оказалось, что они с Уайетом сидят рядом. Конечно, это она сама всего несколько минут назад переложила карточки гостей, проскользнув в столовую, пока там еще никого не было. Теперь эта так называемая Люси будет сидеть рядом с матерым занудой Максом Фейрчайлдом, а Уайет будет целиком принадлежать ей. Она не допустит, чтобы невесть откуда взявшаяся курица помешала ей загладить размолвку.

— Это ты переложила карточки, — сурово сказал Уайет.

— Переложила, ну и что? — проворковала Корнелия, слегка растерявшись, что он так легко разгадал ее уловку. — Нам надо поговорить. Это просто смешно, согласись. Люди не рвут отношения из-за пустяшного недоразумения.

— Сейчас не время и не место, — отрезал Уайет. Он повернулся к сидевшей справа от него Эстер Майклз, она была старинным другом их семьи и в семидесятые годы приложила немало усилий, чтобы вернуть Центральному парку цивилизованный вид. Пришлось Корнелии довольствоваться беседой с засушенным интеллектуалом Морганом Уэйром, экс-заместителем председателя то ли Федеральной резервной системы, то ли еще какой-то столь же скучной организации. Морган разглагольствовал о мрачных перспективах экономики, предрекая неизбежную катастрофу — видимо, никто не объяснил ему, что это не деловой ужин, а светский, — а Корнелия чувствовала теплоту тела сидящего рядом с ней Уайета. Ее охватил сладкий трепет, даже стальные шпильки ее туфель это почувствовали. Да, Уайет ее волнует, особенно когда делает вид, что отталкивает, она не станет отрицать. Она положила ногу на ногу и слегка, словно нечаянно, коснулась его ноги. Опять ее пронзил электрический разряд. Он отодвинул ногу.

“А, ты хочешь, чтобы я тебя добивалась”, — подумала Корнелия и хитро улыбнулась. Потом повернулась к Моргану и стала делать вид, что с интересом слушает его.

Оказавшись за столом напротив Уайета, Люси беспомощно смотрела на него. Господи, почему он сидит не рядом с ней, он помогал бы вести разговор, подсказывал словом или выражением лица, ведь они столько репетировали, готовясь к этому ужину. У нее было такое чувство, будто ее привезли в какую-то незнакомую страну и бросили, все говорят на какой-то тарабарщине, а она ничего не понимает.

— Мне кажется, мы с вами встречались раньше! — объявила Марта Фейрчайлд, которая сидела по другую руку от своего сына. Она заставила сына откинуться на спинку стула и подняла повыше голову, чтобы рассмотреть незнакомую девушку. — Я просто уверена, что видела вас, только не помню где.

— И мне кажется, что мы встречались. И с вами, Макс, тоже.

Да, Люси видела его раньше, она была уверена. Может быть, на страницах светской хроники. Ну конечно, скорее всего именно там.

Макс распахнул свои небесно-голубые глаза.

— Неужели? Если бы я хоть раз увидел вас, то уж никогда бы не забыл.

“Как, неужели этот красавчик флиртует со мной?” Во время коктейлей Люси несколько раз ловила на себе его взгляд, а когда оказалось, что они сидят за столом рядом, он не мог скрыть своей радости. Люси не знала, что страшнее — что Макс запал на нее или что он что-то заподозрил. Уайет предостерегал ее, чтобы она как можно меньше болтала с одинокими мужчинами, которых, вероятно, встретит сегодня вечером. “Они будут делать вид, что интересуются твоей жизнью, — внушал он ей, — и ты сама не заметишь, как начнешь объяснять, как проехать в центр Дейвилла. Чем меньше слов, тем лучше”.

— “Эллис” — это ваша девичья фамилия? — спросила Марта, снова наклоняясь к Люси. — Кто ваши родители, душенька?

— Моя семья из Чикаго. Думаю, вы знаете моего отца — Рэймонда Эллиса. — Люси повторила слово в слово то, что велел ей говорить Уайет. Он знал, что имя это никому не знакомо, и знал также, что никто в этом не признается. Тон Люси должен убедить всех, что Рэймонд Эллис — человек, которого просто нельзя не знать, этого будет довольно, считал Уайет.

— Конечно, — подтвердила Марта. — Ну, что он сейчас?

— Ах, он не меняется, — сказала Люси тоном любящей дочери. Может быть, Уайет знает, что делает. — А вы, ребятки, откуда? — Караул! “Ребятки” — словечко это из лексикона Люси Джо! Но Фейрчайлды вроде бы ничего не заметили.

— Со стороны Фейрчайлдов это Нью-Йорк. Но моя мама была Эджелл. — Люси услышала гордость в голосе Марты. Наверное, фамилия Эджелл возвышает вас над другими. Что ж, может быть, этим супербогатым людям тоже нужно что-то доказывать друг другу. — Большая часть моих родных все еще живет в Бостоне, хотя некоторые обосновались в Париже.

— В Париже, как это замечательно! — Люси давно мечтала побывать в этой мекке мировой моды. — А вы когда-нибудь ездили к ним в гости?

— Конечно. Много раз.

— И что, город такой же красивый, как в кино? Мне до смерти хочется там побывать.

— В Париже? — спросила Марта, явно озадаченная вопросом. — А вы разве там не были?

Идиотка. Люси похолодела от ужаса.

— Ой, конечно, я была в Париже, только это было в детстве, и я мало что помню.