Книга Замок на Вороньей горе - Андрей Васильев

Ну да, о чем-то таком мне мастер Гай говорил. И был прав.

— Познавательная история. — Ворон кашлянул. — Ладно, туши огонь, не расходуй силу, у тебя ее пока мало. Он хоть и невелик, а тянет твою энергию. Понемножку, помаленьку, но постоянно. Хотя это тема для отдельного разговора, мы этот вопрос потом обсудим всесторонне.

— А как его потушить? — подняла глаза на мага Гелла, и в этот же момент огонек погас.

— Вот так. — Ворон хлопнул в ладоши. — Ты перестала его поддерживать ментально — и он тут же исчез. Это тоже запомните, как следует запомните — ряд магических действий требует непрерывного внимания и полной концентрации. Как только ослабил контроль над происходящим, все может пойти совсем не так, как задумывалось. Это понятно?

— Понятно, — дружно ответили мы.

— Это огонь, — снова послышался голос Геллы. — А вода? Как с ней управляться? Мы же не можем сделать ладонь фонтаном?

— Отчего же? — удивился маг, поднял руку, и из его ладони хлынул поток воды. — Запросто. Но тут есть нюанс — такая вода не живая. Это, скорее, иллюзия. Ею можно помыться и ее даже можно пить, но вот напиться не выйдет. Организм человека ее не воспримет как настоящую.

— То есть это все-таки иллюзия, а не настоящая вода? — немедленно спросил кто-то.

— В большей мере — да, — кивнул Ворон. — Настоящая вода другая, и подход к ней нужен другой, не такой, как к огню. Огонь — один из самых простых инструментов мага, с ним легко работать, но и применение у него достаточно примитивное. У воды же очень многогранная природа, и, работая с нею, надо очень четко понимать, какую именно цель ты поставил перед собой. Вода разрушает и исцеляет, она может дать жизнь или погубить. А еще она обладает памятью, в отличие от огня. Огонь сиюминутен, он вспыхивает и гаснет. А вода постоянна, даже если речь идет о проточной речной или морской воде. Она сохраняет в себе все, что видела, надо только услышать ее рассказ. Но это очень непросто.

Холод все же пробрал нас до костей, но нежелание упускать шанс еще что-то узнать было сильнее всех остальных чувств. Добро, если Ворон и впрямь решил нас все-таки учить. А если он завтра передумает?

Наверное, впервые за все время мы были едины в своем порыве. Ну или почти едины, за исключением нескольких человек.

— Мастер, расскажите, — многоголосо попросили мы. — Пожалуйста!

— Вечереет, — потер руки маг. — Холодает. И снег вот-вот пойдет.

— Ма-а-астер! — сложила ручки у груди Магдалена. — Интересно же.

— А должно быть познавательно, — возмутился маг. — Я вам что, арлекин с городской площади?

Но было видно, что он сам ничего против не имеет, ему было интересно учить нас тому, что он любит. И в этом он был магом куда больше, чем тот, кто меня сюда послал, это стало ясно даже мне, кто в этом деле ничего пока не понимает. Ворону была важна магия как искусство, его затягивал процесс, тогда как мастер Гай расценивал ее исключительно как источник собственной мощи и значимости.

Впрочем, для меня это ничего не меняло — мастер Гай держал в руках мою жизнь, и этого было достаточно для того, чтобы даже не думать о нем плохо, от греха.

— Вода. — Ворон наклонился над колодцем и гаркнул в него: — У!

— У! У! У! — отозвалось эхо.

— Плохая примета — орать в колодец, — заметил кто-то из простолюдинов. — Удачи не будет.

— Приметы хороши только те, которые предсказывают погоду, — усмехнулся Ворон. — А эти все «не кричи в колодец» и «не смотри на зарождающуюся луну через левое плечо» не приметы. Это суеверия. Воды ведерко зачерпните.

Стоявшие ближе к колодцу ребята быстро выполнили требуемое, поставив наполненное доверху ведро рядом с Вороном.

— Вода. — Маг присел на корточки и опустил руку в ведро. — Она знает все и видела все. Она прекрасно осознает, что жизнь человеческая — в ее руках. Да что жизнь человеческая — все мироздание держится на ней. Не станет воды — и мир умрет. Агнесс де Прюльи, подойди ко мне.

Агнесс, явно не ожидавшая, что именно ее позовет маг, по-моему, даже не сразу поняла, что он назвал ее имя.

— Иди, — подтолкнула ее в спину Флоренс. — Чего застыла.

Она вообще очень изменилась за последнее время, хохотушка Флоренс Флайт. Смеяться стала меньше, похудела, стала куда молчаливее и более резкой в суждениях. Впрочем, все мы менялись — и внешне и внутренне. Не знаю, к добру ли, к худу, но это было так. А может, мы просто взрослели.

Хотя изменения в девушках были заметнее, просто в силу того, что они перестали носить красивые яркие платья, в которых некогда пожаловали сюда, сменив их кто на более практичные наряды темных тонов, либо и вовсе на мужскую одежду. Просто в ней было удобнее выполнять поручения, которые нам давал Ворон.

— Опусти руки в воду, — велел маг Агнесс, когда она приблизилась к нему, и та немедленно выполнила его требование.

— Холодная какая, — пробормотала она спустя несколько секунд. — Брр.

— Мы ее разбудили, — пояснил маг. — Поздняя осень в наших краях — это время, когда вода засыпает, чтобы дремать долгую зиму. Летом она тоже холодна, но это другой холод, она радуется тебе. Вспомни, как хороша холодная вода в жаркий полдень, как она ласкает тебе горло. А сейчас она засыпала, а ты помешала ей это сделать. Отхлебни ее — и она тебя обожжет.

— И что теперь? — Агнесс передернула плечами от озноба.

Она, южанка, и так все время мерзла, у себя на родине она и снег-то, наверное, пару раз всего видела, а их зима была вроде нашей весны — тепло, светло и приятно. У нее с собой даже теплых вещей не было, хорошо хоть кто-то из наших девочек с ней своими запасами поделился, да еще она кое-что втридорога купила в Кранненхерсте. Предприимчивые селяне вообще на нас неплохо наживались.

А я был благодарен Агриппе, который летом не стал слушать меня и настоял на том, чтобы мне купили теплые вещи. Мне тогда казалось, что это лишний груз, но сейчас я по достоинству оценил его заботу. Надо же — вроде суровый дядька, а вон обо мне подумал.

— Слушай воду. — Ворон тоже опустил свою руку в ведро и сжал ладонь Агнесс. — Слушай, что она говорит тебе.

У Агнесс лязгнули зубы — она явно была не в состоянии слушать кого-то, ей бы сейчас у камина погреться.

— Слушай воду. — Другой рукой маг не слишком деликатно, за подбородок вздернул голову Агнесс вверх, так, чтобы ее глаза оказались напротив его. — Слушай ее.

Не знаю, кому как, а мне стало ее жалко.

— Не получается, — посиневшими губами прошептала она, хлопая глазами. — Не слышу я ничего.

В ответ маг, ничего не говоря, провел рукой по ее лицу, и Агнесс как будто застыла. Стоявшие напротив нее ученики вдруг запереглядывались — как видно, они заметили что-то такое, что нам, тем, кто расположился сбоку, видно не было.

Мне стало очень любопытно, что же там такое, но перебегать с места на место я не рискнул.