Книга Слова, которые мы не сказали - Лори Спилман

С Мэрилин Армстронг я познакомилась через неделю после того дня, когда встретила Дороти. Мы втроем сидели в ресторане «Командерс Палас», ели черепаховый суп и пили их фирменный «мартини за двадцать пять центов».

– Неужели всего двадцать пять центов? – удивлялась я, вылавливая оливку. – Я в Новом Орлеане уже шесть месяцев, а мне никто не рассказал об этом местечке.

– Все равно тебе не выпить столько, сколько хочется. Сейчас они наложат лимит в два бокала.

– Скорее всего, из-за нас, Дотти. – Женщины хохотали, словно две девчонки. Они обе родились и выросли в Новом Орлеане, и, разумеется, у них было много общего в прошлом. И настоящем, и будущем. Дороти поддержала подругу, когда у той умер муж, Мэрилин была крестной матерью Джека.

Мэрилин только перешла в старшие классы школы в далеком 1957-м, когда встретила Гаса Райдера – двадцатилетнего работника бензоколонки из Слайделла, и была поражена, насколько этот взрослый мужчина отличается от тех мальчиков, с которыми она росла. Отец Мэрилин – детектив местной полиции – почувствовал неладное. Он запретил дочери видеться с Гасом, но та была упряма и своевольна.

То, что для ее отца оставалось тайной, убило бы его. Дойдя до этого момента, Мэрилин грустно улыбается и качает головой. Отец всегда был занят и проводил дома лишь пару часов ранним утром, а мать, хрупкая женщина, постоянно занятая хозяйством и заботами о пятерых детях, была для девочки лишь тенью, изредка мелькавшей в ее жизни. Получилось так, что оба родителя просто не замечали, что дочь встречается со своим другом Гасом практически ежедневно. Каждый день в обеденное время она убегала из школы на свидание, и молодые люди проводили сорок минут на заднем сиденье «шевроле» Гаса. Но ложь неминуемо оставляет пятна на карме, порой мелкие, как хлебные крошки.

Спустя три месяца за бокалом газировки в K&B Мэрилин призналась лучшей подруге Дороти в худших опасениях. Они с Гасом зашли слишком далеко, теперь у нее шесть недель задержки.

– Знаю, я дура. В тот день у нас не оказалось презерватива, но мы решили, что можно и так.

Дороти слушала Мэрилин с широко открытыми глазами. Если подруга решит родить ребенка, ее жизнь изменится навсегда. А ведь и в пятидесятых у женщин были мечты. Они хотели путешествовать, учиться и стать знаменитыми писательницами или учеными.

– Гас в ярости. Он хочет, чтобы я… – Она закрыла лицо руками. – Говорит, что знает доктора, который нам поможет.

Мэрилин разрыдалась, и Дороти обняла подругу и принялась успокаивать.

– Не плачь. Ты ведь еще точно не знаешь, что беременна. Не надо бежать впереди паровоза.

Но через несколько дней все подтвердилось. Как и предполагала, Мэрилин ждала ребенка.

Самым трудным было рассказать родителям. Она боялась, что мама такую новость просто не выдержит. Последнее время она ложилась спать днем и порой не выходила из своей комнаты до вечера. Однажды отец забрал Мэрилин после репетиции группы поддержки. Она сидела на пассажирском месте и размышляла о том, как рассказать ему обо всем. Он самый умный на свете и обязательно придумает, что делать.

– Папочка, мне нужна твоя помощь.

– Что случилось?

– Я беременна.

Отец повернулся к ней и вскинул брови.

– Не понял.

– Ну… у нас с Гасом будет ребенок.

То, что произошло после этого, стало для Мэрилин полнейшей неожиданностью. Отец, который привык командовать и отдавать приказы, беспомощно смотрел на дочь, губы его дрожали.

– Папочка, все нормально. Не плачь. – Она погладила отца по плечу.

Он остановил машину у обочины, заглушил мотор и сидел, глядя прямо перед собой, прикрыв руками рот, время от времени промокая глаза носовым платком. Мэрилин готова была сделать все, что только можно, чтобы его успокоить.

– Мы с Гасом все решили. У него есть знакомые. Я все сделаю. Никто ничего не узнает.

Той ночью, между двумя и четырьмя часами, у отца Мэрилин случился обширный инфаркт. Вызвали скорую, но Мэрилин понимала, что это напрасно. Отец умер, и виновата была она одна.

Воспоминания о том времени терзали душу, но Мэрилин рассказывала об этом очень часто. Она говорила, что надеется этим заставить молодых девушек задуматься и не совершить ошибку.

– У меня три дочери, – говорит она. – Если моя история не поспособствует контролю рождаемости, тогда я не знаю, что сможет это сделать.

Я всегда задавалась вопросом, стало ли случившееся уроком для самой Мэрилин? Возможно, рассказывая свою историю всем и каждому, она надеется получить прощение и отпущение грехов. Интересно, а сможет ли она когда-то сама себя простить?

Я сижу за рабочим столом, жую яблоко и листаю книжку Фионы Ноулс «Камни прощения». Ровно через неделю она появится у нас на программе, а значит, до выпуска с Дороти и Мэрилин осталось шесть дней. Висок ломит от тупой боли. Я знаю, что должна верить внутреннему голосу, а он твердит, что не стоит позволять Дороти извиняться в прямом эфире. Шоу надо отменить, это слишком рискованно. Но сразу же мне в плечо вцепляется ледяными костяшками дьявол и нашептывает на ухо, что такие гости, как Дороти и Мэрилин, – большая удача. Они обе прекрасные рассказчицы, их связывает многолетняя дружба, а признание вины Мэрилин вкупе с тайной Дороти – это вообще мечта любого ведущего шоу.

Черт, почему же мне не по себе? Оттого, что я допустила, чтобы Дороти пришла в студию? Или мои опасения связаны с тем, что людей в таком положении не приглашают на телевидение? Майкл в подобных случаях накладывал вето так быстро, словно это опрометчивый план городского совета.

Стоит ли мне позволять Дороти появляться на публике? К горлу подкатывает тошнота, и я бросаю яблоко в мусорную корзину. Я умоляла подругу открыть мне тайну до начала программы, но каждый раз она отказывается.

– Мэри должна все узнать первой.

Может, Дороти тоже забеременела в юности и скрыла от подруги? Она потеряла ребенка или, еще хуже, избавилась от него? Что это за тайна? Почему Дороти так стыдно, что она столько лет скрывала все от лучшей подруги?

В моем помутившемся воображении возникают картины романа, что много лет назад случился между Дороти и Томасом, покойным мужем Мэрилин. Представить подобное очень трудно, но возможно ли это? Дороти всегда с симпатией относилась к Томасу Армстронгу. Она даже оказалась рядом, когда он скончался. А Джексон? Может ли он быть плодом той любви?

Меня охватывает дрожь. Уже не в первый раз это происходит со мной, когда я думаю о желании Дороти принести извинения в прямом эфире.

Мы ведь обманываем Мэрилин. Стюарт и Присцилла договорились не посвящать ее в детали, несчастная уверена, что ее пригласили на программу, посвященную многолетней дружбе. Разумеется, эту тему мы тоже поднимем, но потом Дороти откроет тайну, которую так долго хранила, и передаст Мэрилин Камни прощения.