Книга Окопная правда войны - Олег Смыслов

Благодаря этой информации первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии вождь разрешил наркому обороны тут же из Кремля направить Павлову директиву об отводе войск на рубеж Лида, Слоним, Пинск. Директива была получена им в 3.47 утра. Тогда же возник вопрос: когда производить эту операцию? Ведь в ней было указано «под прикрытием темноты», но уже было светло. Оставалась только одна единственная ночь с 25 на 26 июня, до которой было необходимо дожить почти целые сутки.

В переговорах по «бодо» Павлова с Генштабом видно, как он заискивает, сгибается. Чувство растерянности и вины не покидает его: «— Я беспокою Вас в отношении директивы, полученной мной лично из Ставки в 3.47 утра. Я хочу уточнить один вопрос...» Маршал Тимошенко категоричен: «Операцию производить с 25-го на 26-е в ночь».

Рано утром 25 июня заместитель начальника штаба полковник Кривошеев встретил командующего войсками фронта, которому доложил об обстановке на участке 4-й армии. Павлов, в свою очередь, информировал Кривошеева об общей обстановке на фронте: «10-я армия занимает прежние рубежи, группа Болдина успешно наступает на Гродно, а южнее Полесья войска 5-й армии Юго-Западного фронта отступают от Западного Буга к р. Стырь...».

А уже днем 25-го Павлов приказал начать отход в ночь с 25 на 26 июня 1941 г. не позднее 21 часа: «Танки в авангарде, конница и сильная ПТО (противотанковая оборона. — Примеч. ред.) в арьергарде...»

«Предстоящий марш совершать стремительно днем и ночью под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв производить на широком фронте... Первый скачок — 60 км в сутки», — говорилось в директиве командующим армиям. Но как правильно заметил В.А. Анфилов, «осталось неизвестным, дошло ли до исполнителей содержание этой уже невыполнимой в сложившихся условиях директивы».

21 час 25.06.1941 г. переговоры по «бодо»:

«Тимошенко: Здравствуйте, доложите кратко выполнение директивы.

Павлов: Сегодня с наступлением темноты части 10-й и 3-й армий должны быстро оторваться от врага и сделать за сутки не менее 60 км. В 4-й армии был лично сам. Приказал укрепить положение и обороняться на рубеже р. Шара. 64-я и 100-я стрелковые дивизии 3-й армии) организовали противотанковую оборону и развернулись на линии Минского УРа фронтом на северо-запад, имея в виду встретить танковые колонны противника, которые по данным авиаразведки на 18.00 подходили к Молодечно и Грудок...

Тимошенко: Готов ли у вас КП в Могилеве? Если нет, то надо ускорить готовность.

Павлов: Нет. К подготовке еще не приступили. Уходить же с этою КП до выполнения вашей директивы считал бы нецелесообразным, дабы не потерять управление.

Тимошенко: Готовить прибывающие дивизии в район восточнее Минска... Надо принять все меры к обеспечению правого фланга Минского УРа с севера, по вооружению как Минского, так и Слуцкого УРов и промежутка между ними...

Павлов: В отношении авиации мы все внимание сосредотачиваем именно на выполнении этой задачи... В отношении усилий противника и его стремления свести клещи окружения в районе Барановичи или даже Минска — мы ясно учитываем. И поэтому при выполнении вашей директивы уже создается группировка, которая позволила бы нам справиться и расправиться с этим окружением...»

«Отдавая директивы на отвод войск на указанные рубежи в столь высоких темпах, — писал генерал Сандалов, — командование фронта имело далеко не полное представление об остановке не только в войсках 3-й и 10-й армий, находившихся в районе Белостока, но и в полосах 13-й и 4-й армий. Запоздалое решение Ставки Главного командования на отвод войск из района Белостока и отсутствие настойчивости у командования фронта в современном доведении его до войск в значительной мере предопределили в последующем неудачный исход боевых действий в период отступления и в конечном итоге тяжелое поражение войск всех армий Западного фронта».

И вот еще: «Это видно из того, что к моменту отдачи указаний командующим для отхода белостокской группировки войск Западного фронта оставался коридор шириной местами не более 60 км с небольшим количеством проселочных дорог. Над обоими флангами и тылом наших войск нависли крупные группировки противника. Войскам предстояло преодолеть расстояние свыше 150 км, на что требовалось не менее трех суток».

5 часов утра 26 июня 1941 г. переговоры по «бодо»:

«Тимошенко: Кратко, что имеете о действиях (войск)?

Павлов: Связи с 10-й армией нет. Сейчас направляем боевые самолеты для точного определения, где находятся наши части и противника...

Тимошенко: Связь с 4-й армией имеется: действительно? Она в прежнем положении?

Павлов: Вторую половину ночи связи не было. Сейчас послал проверить проволочную связь. Связи ни с кем нет, кроме 2-го и 44-го стрелковых корпусов (13-й армии). Рации же в армиях все разгромлены. Осталось по одной рации...»

«Примерно в это же время (...) дважды звонил Павлову Сталин. Командующий фронтом заверил и его, что примет все меры к отводу войск на восток и защите столицы Белоруссии. Тем не менее Сталин, сильно нервничавший и не доверявший уже Павлову, решил направить к нему Ворошилова с целью на месте разобраться в обстановке и оказать помощь командующему фронтом», — писал В.А. Анфилов.

Пока военачальники выясняли обстановку, столица Белоруссии была предоставлена сама себе. Люди грабили магазины и склады, из которых в первую очередь тащили вино и водку. Неудивительно, что на улицах Минска с каждым часом появлялось все больше пьяных. Но они обращали на себя внимание не надолго, так как немецкая авиация с перерывами бомбила город, превращая в руины жилые кварталы, заводы и фабрики. Столбы огня и дыма, оглушительные и еще не совсем привычные взрывы авиабомб наводили ужас на горожан, показывая им все красоты настоящего ада.

* * *

В полдень 25 июня разведчики 73-го отдельного разведбатальона 64-й стрелковой дивизии проводили разведку в районе Радомковичей. В четырех километрах от этого населенного пункта они обнаружили до двух десятков штабных автобусов и легковых автомашин. Комбат майор Чумаков двумя ротами внезапно атаковал немецких штабников. За полчаса разведчики уничтожили до полусотни немецких офицеров и солдат, захватили четыре портфеля с важными документами.

Когда 26 июня начальник оперативного отдела 13-й армии подполковник С.П. Иванов взглянул на подлинник захваченной трофейной карты, найденной в одном из портфелей, то он от удивления даже обомлел. «На ней было показано оперативное построение всей немецкой группы армий “Центр”. Особенно четко выделялись направления ударов 2-й и 3-й танковых групп, рубежи выхода их передовых частей по срокам, — вспоминал генерал армии Иванов. — Впервые я увидел вражеский оперативный документ такого значения и оценил его как профессионал: выполнен он был со скрупулезной четкостью и логичностью, хотя в наглядности уступал нашим подобным документам. Но, конечно, отнюдь не это стало главным впечатлением. Перед нами лежал графический план первой наступательной операции группы армий фельдмаршала фон Бока. (...) Ведь он позволял оценить громадные силы врага, наступавшие в полосе нашего фронта, давал возможность в полном объеме понять не только сущность, но и драматизм оперативно-стратегической ситуации на Западном Стратегическом направлении, осмыслить коварные и небезосновательные расчеты Гитлера.