Книга Сны драконов - Ольга Быкова

Спать решили лечь поближе ко входу – на всякий случай. А пока до темноты еще далеко, можно было осмотреться и сообразить дорогу на завтра.

– Может быть, стоит залезть на утес, сверху посмотреть окрестности, – предложил Левко, хотя, судя по утомленно-бледному виду, его самого эта мысль в восторг не приводила.

– Дельная мысль, пошли, – согласилась Лиска.

Только они направились к выходу, как за стеной послышался раскатистый не то рык, не то грохот, и прямо из стены появилась голова Зеленого. Голова хмуро глянула вправо, влево, громоподобно кашлянула (это был, оказывается, кашель) и молвила:

– Мы тут это… мириться пришли, – и, убравшись, уже за стеной распорядилась: – Сиф, отодвинь-ка здесь.

Скрежетнуло, прогрохотало, стенка ниши, где Вихляйка сложил свое добро, разъехалась в стороны, и эта самая ниша оказалась выходом из пещеры, за порогом которого стояли два ящера и таращились на груду обглоданных костей. Зверь заметался вокруг своего сокровища, выхватил из глубины кучи недоеденный фазаний бок и утащил перепрятывать. Зеленый, которого, помнится, звали Азалем, поморщился, глядя на беспорядок, и коротко плюнул на порог. Вспыхнуло, пахнуло горелой костью, и через секунду от Рушкиных богатств остался только круг сажи на полу.

Первым в пещеру вошел Азаль, за ним влез хмурый Сиф с пластырем на носу, волоча за собой объемистый узел из блестящей дорогой ткани, не иначе, парчи. Азаль, как более речистый, заговорил первым:

– Вы тут сегодня шумели…

Это было сказано недовольным тоном хозяина гостеприимного дома, только что узнавшего, что гости сперли все серебряные ложки.

– Мы шумели?! – Наира не находила слов от возмущения. – Мы шумели?! Да вы нас тут битый час мариновали, грозились навсегда оставить, а потом чуть на тот свет не отправили! Да если бы не Лисса, Левко бы насмерть отравился, а я в лучшем случае калекой осталась бы. Все ребра мне переломал, – она в негодовании повернулась к синей морде.

Сиф слегка попятился и скривился:

– Подумаешь, помял маленько.

Девушка набрала было воздуха для гневной речи, но только махнула рукой.

Азаль, терпеливо взирающий на бурную мизансцену, продолжил как ни в чем не бывало:

– Гости обычно остаются весьма довольными нашим приемом, и в продолжение сих славных традиций мы предлагаем вам взять что-нибудь в память о нашем гостеприимстве.

Он ловко поддел когтем узел, потянул, и на парчовом покрывале явила себя миру (остановись, мгновение!) некая часть пресловутых драконьих сокровищ.

Друзья посмотрели друг на друга. Ситуация была какая-то фантастическая. То есть подарки – это, конечно здорово, но почему, зачем? В чем смысл таких подношений? И нет ли здесь какой-нибудь ловушки?

Наира накрыла ладонью то место на груди, где под рубашкой была спрятана Орвинта, и прислушалась к своим ощущениям. По-прежнему безопасно. Она чуть заметно кивнула друзьям – можно.

Первым сокровища обошел Левко. В основном это было оружие. Было и несколько серебряных кубков, браслетов, еще какие-то безделушки, но в основном – оружие. Много оружия. Ножи, кинжалы, мечи. Каких только не было. Прямые и изогнутые, вороненые и зеркально блестящие, простые и изукрашенные до бессмысленности, они были из разной стали и явно разной работы.

Лиска, дочь кузнеца, бывшая у него в подмастерьях, поневоле залюбовалась на клинки. Левко брал в руки и разглядывал то один, то другой, и каждый был по-своему хорош. Процесс грозил затянуться надолго. Сиф, поняв, что это быстро не кончится, вылез из пещеры, сел около ручья, который протекал почти сразу за порогом, достал откуда-то большую тряпку и все время, пока друзья выбирали себе подарки, мочил ее в ручье и прикладывал к голове. Судя по его стенаниям и кислой физиономии, похмельем умели мучиться не только люди.

Азаль же, любивший, видимо, покрасоваться на публике, охотно комментировал каждый клинок, который Левко брал в руки.

– Здесь все клинки астианские, только от разных мастеров и из разных мест. Этот вот из Хинера. Там мастера любят по вороненому клинку золоченый рисунок пустить. У каждого мастера рисунок свой и расположение рисунка тоже особенное. Кто только у самой рукояти несколько завитков расположит, а кто вдоль всего клинка виноградную лозу растянет. А эти два клинка – из Ирсина, видишь, рукоять и ножны усыпаны мелкими гранатами, и гранаты не граненые, а гладкие.

И впрямь, рукоять клинка была будто в каплях крови.

– Вон тот длинный кинжал, с крупным ограненным гранатом в рукояти, – из Кайры. Там всего двое мастеров-оружейников. У них какая-то там трехслойная сталь и клинки долго заточку держат. А этот меч – из э… не то Дирхон, не то Турсин…

– Тархине, – назвала Лиска.

Она первый раз в жизни видела клинок из Тархине. Это название кузнецы всего Изнорья произносили с благоговейным придыханием. Подержать такое сокровище в руках доводилось не каждому, а когда державших расспрашивали, что да как, они в ответ только вздыхали и говорили: «Хороший клинок».

Левко держал в руках средней длины слегка изогнутый меч с удобной и почти без украшений рукоятью в темных ножнах, сделанный будто с полным пренебрежением к какой бы то ни было роскоши. Он бросил взгляд на Лиску. Она на секунду чуть прикрыла один глаз: «Оно». Она все еще была очень зла на драконов, и ей не хотелось при них ахать и восхищаться.

Левко, не торопясь, обнажил клинок. В самом деле – рассказывать было не о чем. На нем не было никаких украшений, ни насечек, ни вставок, ни гравировки, разве что был он отполирован так, что казался скользким. Тонкая, ровная кромка холодно блеснула при повороте. Обнаженная сталь была светла, надежна и откровенна. Клинок не был ни безжалостным, ни кровожадным, но был бесстрашным и честным. Назначением его было – отнять жизнь, и неотвратимая прямота намерений лишала смысла любые украшения. Он был ясен и бесхитростен, как ясна и бесхитростна сама смерть, и разглядывать его было неприятно. Левко аккуратно вернул клинок в ножны и положил его обратно. Он еще некоторое время перебирал другие мечи: и кривые широкие, и длинные тяжелые двуручные, и легкие покороче, и с гибким лезвием из узорчатой стали, но уже точно знал, какой выберет. Его в конце концов и взял.

Лиска, поначалу решившая ничего не брать от тех, кто чуть не погубил ее друзей, слышала бесконечные Левкины восторги по поводу то такого-то меча, то эдакого кинжала и потихоньку поддавалась горячему желанию залезть в эту кучу отлично сработанного металла. Последней каплей была брошенная Азалем фраза: «Ну для девушки-то это, конечно, не сокровище». Он сказал это Левко так, между прочим, вполголоса, будто бы не желая обидеть присутствующих.

«Ну-ну, не сокровище, значит…»

Лиска шагнула к куче и небрежным жестом вытянула оттуда невзрачный кожаный футляр, не торопясь, раскрыла, убедилась, что это то самое, закрыла и отошла со своим приобретением в сторону, предоставив выбирать Наире.