Книга Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела - Закери и Филипп Ронн

— Здрасте. — Приветливо улыбнулся незваный гость.

— Зд… здравствуйте. — Несколько растерянно ответил Кулени, поправляя чуть было не съехавший на пол плед. — Чем обязан?

— Да вот, послали узнать, почему вы второй день на работу не являетесь. — Начал корчить из себя дурака Норин. — Приблели?

— Да, прихватило немного. — Изобразил вымученную улыбку хозяин дома. — Только вот с каких пор капитана СВИБ гоняют по таким мелким поручениям.

— Нет, серьезно вам говорю, меня к вам послали. — Не дожидаясь приглашения, Дункан пододвинул к себе трехногий табурет и уселся на него. — Понимаете, какое дело… Начальник мой решил тотально проверить всех шаманов в округе на причастность к банде, а ваш начальник сказал, что лучше вас этого вопроса никто не знает. Мол, вы местный, всю округу знаете.

— Господин комиссар немного переоценил мои таланты. — Стефан уже немного отошел от той неожиданности, которую схлопотал спросонья, сел в кресле ровнее и гостеприимно улыбнулся. — Вот мой дед, тот действительно знал всю округу, а я лишь жалкая его тень.

— Я так понимаю, ваш дед был шаман? Это его наследство? — спросил Дункан, кивнув на каминную полку с уродливой маской.

— Так точно. — По‑военному ответил Стефан. — Семейная реликвия. Сейчас таких уже не используют. Слишком архаичная.

— Ну, да. С такой по лесу не побегаешь. — В задумчивости пробормотал Дункан, глядя куда‑то мимо Стефана.

— Что? — хозяин дома сделал вид, будто не понял о чем это гость.

— Я говорю, что в плаще с капюшоном гораздо удобнее по лесу шнырять. Точно в таком, какой у вас в коридоре висит. — Дункан усмехнулся и пристально посмотрел на старшего лейтенанта Стефана Кулени. — Да он у вас и порван как раз так, когда за ветки цепляешься, удирая от своих коллег.

— Что это значит?! — потомок шаманов сел в кресле, как кол проглотил и в упор уставился на наглого гостя.

— Да и просквозило вас не два дня назад и не на сквозняке, — как ни в чем не бывало, продолжал Дункан, сдергивая с колен Кулени его покрывало, — а буквально вчера и от пули Норина.

Под пледом оказались голые ноги Кулени с наложенными на них свеженькими бинтами. Дункан усмехнулся.

— Норин знает сое дело. Он превосходный стрелок. В тире десятку кладет, чуть ли не с закрытыми глазами. Он в стрелял так, чтобы хорошенько задеть, но при этом ты был в состоянии давать показания.

Кулени молчал, с нескрываемой злобой глядя на свиба, поймавшего его почти за руку.

— А мне показалось, ты дурак. — Наконец свистящим шепотом проговорил он. — Только и можешь за своим шефом стоять.

— Зря ты так думал. — Серьезным тоном ответил Дункан. — Я восемь лет в следствии работаю, из них семь в центральном управлении. А Профессор дураков в своем департаменте сроду не держал. Я когда к тебе шел, думал, придется заниматься рутиной, а оказалось, я с заданием справился даже быстрей, чем можно было представить. Норин мной будет гордиться. У меня к тебе лишь один вопрос — ты, где свою зверюшку‑то спрятал? Сам проводишь или помочь?

— Зачем помогать. — Хищьно усмехнувшись, ответил шаман и откинулся в кресле. — Никуда идти не нужно. Он здесь, под самым вашим носом.

Догадка словно проблески молнии взрезала сознание Дункана, он рванул из кобуры пистолет, но было уже поздно. Шаман коротко и пронзительно свистнул и буквально тут же дверь, ведущая в спальню, распахнулась.

Долговязый вендиго, нагнувшись под низкой притолокой, с тихим клокочущим рыком кинулся на Дункана.

— Убей его! — истерично взвизгнул шаман, выхватывая из‑за пазухи свой табельный «носорог»…

* * *

В тихом и пыльном архиве города Лихнак не было никого за исключением разве, что старуршки‑хафлинга, которую, Норин и Дункан видели еще в первый день приезда. Оказалось, она по совместительству работала еще и хранителем архива. Видимо привыкшая, что в её богадельню заходят лишь раз в квартал, чтобы сгрузить очередную порцию макулатуры, старушонка оторвалась от вязания и долго лупала свои огромные глаза на незваных гостей, соображая, чего такие молодые да красивые забыли в таком невзрачном месте.

Макаров, молча, продемонстрировал архивариусу свое служебное удостоверение и уверенно по‑хозяйски прошел мимо, углубляясь в ровне ряды шкафов и стеллажей, тянувшихся, казалось, бесконечно. Норин старался не отставать.

Бормоча в усы номера полок и секций, комиссар шагал вперед, выискивая одному ему понятные номера. Наконец он остановился возле одной из них и снял пухлую, но еще совсем не старую папку с подшитым делом.

— Я примерно понял, что вы ищите, господин майор. — Заговорил Макаров, сунув дело под мышку и шагая обратно к посту сторожихи. Там, кроме её стола, имелась еще парочка для чтения документов на месте. — Город у нас, как вы уже убедились маленький, спокойный… был. Происшествий, из ряда вон выходящих, происходит мало и обыватели их потом долго друг с другом обсуждают.

Подойдя к столу, Макаров плюхнул на него дел. Норин тут же присел на казенную невзрачную табуретку и раскрыл папку. Наблюдая, как Норин листает дело, Макаров хотел было закурить, но вспомнил, что в архиве этого делать нельзя и решил вкратце пересказать суть.

— Это случилось полгода назад. — Заговорил комиссар. — Группа людей — трое туристов и один проводник из наших, из местных, отправились на Хуртову вершину. Это та, что на запад от города, вы, должно быть видели.

Не отвлекаясь от просмотра дела, Норин кивнул и комиссар продолжал.

— Вершина эта считается очень сложной и, вообще‑то, ходить туда без должного сопровождения не рекомендуется. В тот раз альпинисты понадеялись на свои силы и не предупредили спасателей, каким конкретно маршрутом они пойдут. Как вы догадываетесь, сошла лавина. Двое туристов погибли сразу, третий и проводник выжили, но оказались отрезанными от путей отступления. Из‑за того, что службы спасения не знали, куда именно направилась группа, поиски затянулись. Их разыскивали немногим меньше недели.

Норин снова кивнул. Он как раз наткнулся на показания командира местной спасательной службы, в которых говорилось, что поиски шли шесть дней.

— В общем, в конце в живых остался только один, тот самый проводник из местных. — Продолжил комиссар. Он снова машинально достал сигарету, но увидел плакат запрещающий курение в архиве и теперь теребил её в пальцах.

— А выжил он потому, что убил и съел своего товарища по несчастью. — Закончил уже Норин, прочитав об этом из материалов дела.

Подняв голову, он посмотрел на комиссара, в задумчивости покусывая губу.

— Совершенно верно. После того как это выяснилось, парня арестовали и началось следствие. Но до конца оно доведено не было. В следственном изоляторе произошел пожар и несколько помещений, в том числе и камера с подследственным выгорели дотла.