Книга Обманчивая реальность - Нора Робертс

– Согласна, прошлой ночью было чуть похуже, но чему удивляться, после такого безумного дня? Вот все и слилось в один сплошной кошмар.

– Что смешалось?

– Бар, жертвы и все такое прочее.

Успокойся, мысленно приказала себе Ева. Немедленно возьми себя в руки. Слышишь, кому говорят?

– Я представляю себя на месте преступления. Но для копа это нормально. Вижу то, что случилось и как. Это ведет дальше, к вопросам «кто» и «почему». Я не просто все вижу, я ощущаю запахи, чувствую их едва ли не кожей. Черт, но ведь я об этом думаю, разве не так?

Она тотчас уловила в голосе оправдательные нотки и постаралась сгладить впечатление.

– В своем сне я вернулась назад, в бар. Они тоже были там. Стелла сидела рядом с барной стойкой с разрезанным горлом, как тогда, когда Маккуинн прикончил ее. Когда я нашла ее на полу в доме. Теперь в моих снах она приходит ко мне первой, иногда одна. И всегда и во всем обвиняет меня, как и раньше, когда я была ребенком.

– А ты ее?

– Я ее не убивала.

– Мой вопрос был не об этом.

– Маккуинн в любом случае убил бы ее. Не раньше, так позже. Наверно, я просто ускорила ее смерть.

– Как?

– Как? – растерянно переспросила Ева. – Я поймала ее, арестовала. Черт, я упекла ее в больницу, где пугала карой господней, лишь бы только она порвала с Маккуинном.

– Позволь мне вставить словечко, – перебила ее Мира. Держа в руке чашку с ароматным чаем, она пристально посмотрела на Еву. – Ты поймала ее и арестовала. Поскольку она пыталась бежать, пришлось устроить за ней погоню, во время которой она разбила фургон – тот самый, в котором она и Маккуинн похитили Мелинду Джонс и тринадцатилетнюю Дарли Морганстен. В результате она оказалась в больнице, где ты и сделала свое дело, а именно заставила ее признаться, где Маккуинн держит женщину и ребенка. Верно я говорю?

– Да.

– Ты помогала ей бежать из больницы? Помогала убить охранника и ранить медсестру? Помогала угнать машину, чтобы она смогла предупредить Маккуинна, что полиция вышла на его след?

– Нет, конечно, но…

– В таком случае как ты ускорила ее смерть?

Ева села.

– Просто у меня такое ощущение. Возможно, я не права, но я не могу от него избавиться.

– И даже сейчас, в эти минуты?

– Ты спрашиваешь, чувствую ли я свою вину или ответственность. Нет, вину я не чувствую, – ответила Ева. – При условии, если смотрю на происшествие медленно, шаг за шагом. Ответственность – да, в какой-то мере чувствую. Но я бы чувствовала ее в любом случае, даже будь на ее месте кто-то другой. Расследование было возложено на меня, и, наверно, я слишком сильно на нее надавила. Но это не меняет того, кем она была и что делала. За это я никак не отвечаю.

– Но это был не любой случай. Ведь она твоя мать.

– За это я тоже не несу ответственности.

– Нет, конечно, – мягко произнесла Мира и впервые за их разговор улыбнулась.

– Она не знала, кто я такая. То есть в реальной жизни не знала. Когда она была жива и смотрела на меня, то не знала, кто перед ней. Для нее я была лишь копом, который все испоганил. Но в моих снах она знает, кто я такая.

– Ты хотела, чтобы она узнала тебя перед тем, как умерла?

– Нет.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – сказала Ева и не покривила душой. Так оно и было, и это ее успокоило. – У меня тогда просто не было времени думать о таких вещах. События развивались с такой скоростью, что раздумья лишь помешали бы. Нет, конечно, мне было немного не по себе столкнуться с ней лицом к лицу. Но, узнай она меня, это был бы кошмар наяву. Случись такое, она бы не остановилась ни перед чем, чтобы погубить меня и Рорка. Попыталась бы вымогать деньги. Нет, узнай она меня, моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Особенно если бы она осталась в живых.

Ева умолкла и перевела дыхание, как будто наконец привела в порядок мысли, что беспорядочно роились у нее в голове.

– Но этого не случилось. Да, она выносила меня. Дала мне жизнь и, возможно, ненавидела меня за это, но несколько лет я жила рядом с ней. Предполагаю, что она время от времени даже кормила и переодевала меня. Но узнать меня – нет, она не узнала. Да и с какой стати ей было меня узнать, после стольких лет! И слава богу. Я рада, что этого не случилось, хотя, по идее, она должна была узнать. Странно, ты не находишь?

– Не вижу ничего странного, ведь в твоих снах она тебя узнает и тебе приходится иметь дело с ее обидой, с ее раздражением, с ее злобой.

– Но почему? Ведь ее давно уже нет в живых. Как она может отомстить мне теперь?

– Она бросила тебя. Лишила возможности вызвать ее на откровенный разговор, спросить, почему она издевалась над тобой, почему бросила на произвол судьбы. Ни когда ты была ребенком, ни уже будучи взрослой женщиной. Что бы ты сделала, что бы сказала ей, будь у тебя такая возможность?

– Я бы хотела услышать, откуда она, где прошло ее детство, что заставило ее стать такой. Это у нее в генах или же ее силой превратили – как хотели превратить и меня – в жалкое, загнанное создание? Я бы спросила, откуда у нее столько презрения к ребенку, которого она произвела на свет, к невинному и беззащитному существу. Впрочем, ее ответы мне безразличны, – добавила Ева.

– Неужели? – Мира недоверчиво выгнула бровь. – Это почему же?

– Потому что все в ней было одной сплошной ложью. Ее интересовала только она сама, и что бы я ни спросила, ее ответы были бы помечены печатью этой лжи. С какой стати мне было ей верить?

– А теперь?

– Ну хорошо, до сих пор какая-то часть меня не может смириться с тем, что я так и не получила возможности откровенно поговорить с ней, задать те самые вопросы, даже если ответы на них не так уж и важны. А потом сказать ей, что для меня она – ничто. Пустое место. Была и будет пустым местом.

К черту спокойствие, подумала Ева, чувствуя, как в ней закипает ярость. Сколько можно притворяться?

– Они пытались превратить меня в ничто – ни имени, ни дома, ни ласки, ни друзей. Лишь боль и страх. Холод и тьма. Да, я хочу посмотреть ей в глаза и сказать, что, независимо от того, что она делала, унижала меня, издевалась надо мной, она так и не сумела превратить меня в ничто. Она оказалась бессильна сделать меня своим подобием.

Ева еще не успела договорить свою гневную тираду, как ее передернуло, и из глаз хлынули слезы.

– Черт! – Она вытерла их тыльной стороной ладони. – Как это глупо. Но мне больно даже думать об этом. Тогда зачем это делать?

– Затем, что, когда ты пытаешься заблокировать эти воспоминания, они возвращаются к тебе в твоих снах, когда ты не в состоянии защититься от них.

Не в силах усидеть на месте, Ева снова встала со стула.