Книга Карта Талсы - Бенджамин Литал

А как же Джеми? Он, наверное, ездил по 169-му в кино или покупал диски в дисконтах. Может, жаловался на ерунду, которую крутят по радио. Местных групп он даже не слышал, причин выбраться в центр у него практически не бывало. Возможно, он мог найти каких-нибудь друзей, но не имея ресурсов – ведь им негде было даже собраться – они могли лишь обмениваться записями в блокнотах и обсуждать зарубежные фильмы. Как шпионы, которые узнавали лишь какие-то слухи о мире.

Джеми остался у обочины. И я сам едва не остался. Эдриен жила в каком-то отдельном мире, и даже если его границы не совпадали с границами центра города, они все же имелись, и мне хотелось топнуть по этой линии ногой и заявить, что да, это разделение действительно существует. И я пересек эту черту.

Так что когда Лидия вынудила меня встать на защиту Эдриен, заявив, что она должна была пойти в колледж и это бы ее спасло, мне захотелось ответить, как много для меня значило очарование Эдриен, каким мощным и запредельным оно было. Сдержался я лишь потому, что уже утратил надежду все это объяснить. Нельзя же всерьез заявить, что любишь кого-то, потому что он крут, или доказывать, что эта «крутизна» – ценность сама по себе, да еще и такая, какой можно побить образование. Нет, так не делается.

Лидия предполагала, что для людей вроде меня знакомство с ней было неким трапом, по которому мы с радостью шагали вверх. Но я делал то же самое для девушек. Ничто из того, о чем думала Лидия – колледж, Нью-Йорк, тамошние журналы – не содержало в себе такой романтики, столь обострившей мои чувства. Я сам возбудил в себе этот аппетит. Лидии не дано даже представить те мои годы, когда мне еще ничего не хотелось, когда я влачил пустое существование, слушая рассказы Джеми о популярных на тот момент группах. У него теперь, похоже, остеопороз, и он сам лежит в какой-то другой больнице Талсы. Реальный мир принялся раздавать награды, по крайней мере тем, кто остался в этом городе. Но Эдриен осталась в моих мыслях чем-то таким, за что можно ухватиться, знаменем. Ориентиром, героем.

3

Род встретил нас в фойе. «К ней пришли друзья», – пояснил он. Я постарался доесть гамбургер. Пока несся вверх по лестнице, чуть не упал, но, добравшись до седьмого этажа, я прошел мимо ее двери (оттуда слышались голоса) и обошел по кругу всю палату.

Я думал о том, чтобы позвонить родителям. Я мог бы с гордостью заявить им, что вернулся в Талсу. Хотя не объяснил бы, зачем: решение пять лет спустя приехать навестить эту конкретную подружку они сочли бы безумием. В конце коридора я увидел эркер и уже представил себе, как стою там и разговариваю, а передо мной простирается юг Талсы и дорога на Техас. Но что подумают родители, узнай они, что я снова в Талсе? Что я страдаю. Переживаю из-за того, что они отсюда уехали. Действительно ли это так? Я задумался.

Неврологии выделили целый холл весьма приличных размеров с телевизором и диванчиками, стоящими в ряд, так что я решил подождать тут. Для не выспавшихся родственников тянулся очередной полный боли день, какой-то молодой человек в штанах с многочисленными карманами сидел, скрестив ноги, и разговаривал по телефону. Как будто бы с женой: «… нет, нет. Скажи им. Мгм. К ужину».

Потом он назвал имя Эдриен.

– Вы – друг девушки из той палаты? – спросил я, усевшись рядом, как только он договорил.

– Извините?

– Этот ее… паралич, наверное, – продолжил я. – Это просто ужасно.

– Да все будет нормально. Утром ее прооперируют, – сказал он хрипловато и как-то нараспев, как будто «утром ее повесят».

Я подтянул брюки на коленях.

– Да, я слышал.

Он сказал, что его зовут Ник. Этот парень оказался настоящим сплетником. Поведал мне, что Эдриен была в Бартлсвилле в ту ночь, когда это произошло. Стало понятно, почему тогда она оказалась здесь, в больнице возле шоссе, а не в центре.

Сарайчик Альберта Ник назвал «студией звукозаписи нашего друга».

– Ага. Так она там записывалась?

Нет. Она там пила. А потом вышла и попыталась сесть на мотоцикл, а молодой Ник был в тот момент в патио. Он сказал ей, что не стоит этого делать. Он и сам был под кайфом, но понял, что она не в том состоянии, чтобы садиться за руль. Он рассматривал звездное небо. Был виден Марс. «Я думал, до нее дойдет».

Пока он рассказывал, из лифта появилась подтянутая молодая женщина и прошла мимо нас в сторону палаты Эдриен. Я подумал, что это должна быть Ким Уил – повзрослевшая Ким Уил. И с этого момента мое внимание раздвоилось.

– Значит, ты хорошо знал Эдриен? – спросил я небрежно.

Ник пожал плечами.

– Этого человека трудно узнать, – сказал за него я.

– Погоди, ты с ней знаком?

– Ну да.

– А мне показалось, что нет.

Он даже почти что обиделся. А я обрадовался. Но попросил его рассказать, что было дальше.

Ник не отказал: Эдриен разбилась прямо на подъездной дороге, которая вела к дому Альберта.

– Она асфальтирована? Я не помню.

Он посмотрел на меня искоса.

– Гм, Альберт там все переделал. В этом и загвоздка. Он сделал ее короче и выезд на трассу изменил. А она поехала прямо там, где нужно было сворачивать.

– И съехала с дороги?

– Так точно.

– Боже. – Мне было больно от понимания, что эту ужасную ошибку совершила Эдриен. Я-то думал, что виноват какой-нибудь дебил за рулем длинноносой тачки.

– Когда едешь на мотоцикле, – продолжал Ник, – и понимаешь, что скорость для поворота слишком высока, приходится выбирать. Надо либо вписываться в поворот, намного сильнее прижимаясь к земле, либо уж выпрямляться. Особенность езды на мотоцикле в том, что нужно смотреть на поворот дороги, видеть идущую через него линию. Но тормозить лучше, если выпрямляешься, наверное, именно об этом думала Эдриен. Но если бы она положила мотоцикл…

Она бы улетела. Ник продолжал описывать механику процесса, но меня зацепил тот факт, что она ехала как бы по старой дороге. На каком-то автопилоте.

– Так что формально авария произошла не на трассе, – заключил Ник. – Эдриен наехала на старый пень и перевернулась.

Слушая его объяснение, я согнул руку в запястье, прижав ладонь тыльной стороной к стоявшему перед нами столу, так, что локоть подался вперед: Эдриен полетела.

Ник уже съездил туда утром, перед работой, искал следы торможения. Это произвело на меня впечатление.

– И не нашел?

– Нет. Да и если бы она пыталась затормозить, я бы услышал.

– Ты был так близко?

– Это я вызвал «Скорую». Она была всего метрах в сорока. Раздался грохот, и я бросился туда. Как только увидел, сразу полез за телефоном.

Я хотел бы оказаться там, в темноте, хотел бежать с ним. У меня глаза вылезли на лоб.