Книга Мы. Глубинные аспекты романтической любви - Роберт А. Джонсон

Научившись разбираться в символах, мы начинаем понимать, что сама по себе романтическая любовь оказывается величайшим парадоксом. Представляя собой систему установок, она порождает множество курьезных противоречий. Романтическая любовь - это греховная смесь двух воплощений святой любви. Одна из них - "божественная" любовь, о которой шла речь раньше: это естественное желание человека к постижению внутреннего мира, страстное устремление души к Богу или богам. Другая - "земная" любовь, которая свойственна людям - обычным человеческим созданиям из плоти и крови. Обе эти любви истинны, обе необходимы. Но в процессе эволюции человеческой психики культура сыграла над нами злую шутку, смешав две любви и превратив их в романтическое зелье, что привело к едва ли не полной потере каждой из них в отдельности.

В лучшем случае романтизм и романтическую любовь можно рассматривать как реальную попытку восстановить утерянное западное сознание. Романтизм стремится восстановить неземное, божественное ощущение жизни, ощущение внутреннего мира, силы воображения, мифа, сна, видения. Трагедия последней части повествования свидетельствует о том, что мы погубили идеал романтизма, не найдя места божественной любви и разрушив земные отношения. Мы называем "любовью" то, что любовью не является. Мы перевернули понятие "верность" и устремились в погоню за эфемерным, идеальным образом анимы, вместо того чтобы любить реального человека из плоти и крови.

Мы обязаны услышать это предостережение. Уяснив ужасный смысл трагедии, которой стала легенда "Тристан и Изольда", не следует забывать, что романтическая любовь - необходимый шаг в эволюции психики. Несмотря на все возражения и попытки прояснить свое отношение к ней, это был и остается наш, западный путь - путь развития двух видов любви, смешанных в любовное зелье. Романтическая любовь подобна "любовному тупику": чтобы не заблудиться в темноте, чтобы разрешить парадокс, нам следует подойти к нему с другой стороны. Но житель Запада не видит другого пути, кроме прямого входа в туннель. Единственный доступный нам путь к живому чувству, путь, который ведет нас к двум видам великой любви, предполагает "распятие" "влюбленности" на парадоксе и ее познание.

В процессе нашего продвижения вперед, когда раскрываются иллюзии и проявляются противоречия, имеет смысл вспомнить, что главный вопрос заключается совсем не в том, чтобы восхвалять или осуждать романтическую любовь, сохранить ее или от нее отказаться. Наша задача в том, чтобы найти путь, ведущий к созиданию, честно отнестись к парадоксам, научиться принимать оба мира, сливающихся в романтической любви: божественный мир Прекрасной Изольды, в который стремится Тристан, и земной мир Белорукой Изольды, который он отвергает.

14

Изольда земная

Тристан никогда не хотел обычных человеческих отношений с Прекрасной Изольдой. Он совсем не стремился к упорядоченной, стабильной, предсказуемой жизни, сохраняющей человеческое тепло и ощущение близости, в котором они так нуждались. Осознавая это, мы удивляемся и вспоминаем многочисленные драмы и приключения, которые они испытали. Влюбленные устраивают тайные свидания, подвергая себя огромному риску; их ведут на костер, они спасаются бегством; затем драма продолжается в лесу Моруа: они сражаются с природой и многочисленными противниками. И эта напряженная жизнь не способствует развитию простых человеческих отношений.

Один из величайших парадоксов романтической любви заключается в том, что она никак не связана с земными отношениями,- она сохраняет романтический экстаз. Она порождает драмы, рискованные приключения, мистерии, страстную любовь, ревность и предательство. Таким образом, человеку не удается войти в реальные отношения с обычными людьми из плоти и крови до тех пор, пока не закончится экстаз романтической любви, то есть пока не пройдет "влюбленность" и не наступит любовь.

Теперь нам становится более понятно, почему происходит именно так. Прекрасная Изольда - это анима. Она - та божественная любовь, которую ищет Тристан; бессознательно он стремится найти путь в свой внутренний мир. Тристан не может относиться к Прекрасной Изольде по-человечески, ибо она является анимой, которую следует переживать внутри, как символ. Когда, покидая Корнуэльс и оставляя Изольду с королем Марком, Тристан впадает в отчаяние, он считает, что покидает аниму, воплощенную в смертной женщине; так же поступают все "влюбленные". С их точки зрения, жизнь потеряет всякий смысл, ибо смысл жизни, как им кажется, можно найти только в Прекрасной Изольде.

Друг без друга влюбленные не могли ни жить, ни умереть, ибо жизнь смешалась со смертью. Тристан бежал от своего горя через моря, острова и многие страны.

Снова и снова напоминает о себе жизненно важный для Тристана вопрос: "Неужели я не найду никого, кто излечил бы мое горе?"

Эго героя видит близкую смерть, а судьба поворачивает его лицом к воплощению жизни! К спокойной, безмятежной женщине, которая ждет его в замке Карэ и олицетворяет собой земную человеческую жизнь. Эта женщина - Белорукая Изольда, Изольда Земная.

Подобно Тристану, мы встречаемся с этой Изольдой, обремененные всевозможными предрассудками и прошлыми романами. Нам не нравится все "простое". "Простой" для нас значит "пустой", "убогий" или "грубый". Мы забыли, что простота - первая потребность человеческой жизни. Искусство жизни заключается в том, чтобы найти смысл и радость в маленьких, естественных и не слишком драматичных событиях. Высочайшая степень такого искусства - обладать сознанием, способным распознать сквозь изобретенные нами хитросплетения простую реальность жизни. Но сегодня мы находимся под властью коллективного предрассудка, направленного против Белорукой Изольды. Если прямые, бесхитростные, простые отношения обещают нам счастье, мы его отвергаем. Для нас это "слишком просто", "слишком глупо". Мы научились уважать лишь пустое, подавляющее, большое и сложное внутреннее напряжение.

Истинная трагедия Тристана и Изольды скрыта в тихом укромном месте, где, по всей вероятности, мы ее не искали. Это не смерть Тристана, ибо умирают все. Трагедия Тристана в том, что он отказывался жить, пока был жив, поэтому у него не было земной жизни и земной любви. Именно поэтому его жизнь превратилась в "живую смерть". Реальная трагедия происходит в тот момент, когда Тристан отвергает Белорукую Изольду. Поступая так, он отказывается от всей земной жизни и того, что с ней связано: любви, преданности, любых земных радостей.

Для нас, жителей Запада, впитавших вместе с молоком матери романтический ликер, Белорукая Изольда кажется второстепенной фигурой. Мы запрограммированы на другую драму, с тайными свиданиями и расставаниями, интригами, неземной страстью, подобной той, которая бушует между Тристаном и Прекрасной Изольдой. Но, сделав шаг назад и оглянувшись на Белорукую Изольду, мы можем убедиться в справедливости слов Каэрдина: "Тогда ты, может быть, сильнее полюбишь мою простодушную и добросердечную сестру Изольду".

Эта Изольда воплощает другую сторону внутренней фемининности, которая до сих пор нам не встречалась. Ее "белые руки" вызывают множество символических коннотаций. Они нежные и прекрасные, искусные и умудренные реальным жизненным опытом. Эта Изольда наслаждается обыденной, земной жизнью. Впервые мы встречаем ее в женской комнате замка, где она вышивает золотом по английской ткани. В ее жилах течет королевская кровь, но мы можем вообразить ее вынашивающей и нянчащей детей, готовящей, живущей простыми повседневными заботами, в которых проходит человеческая жизнь.