Книга Судьба на выбор - Дэни Аткинс

– Не переживай, объясню во всех деталях, – рассмеялась я и, не сознавая, что делаю, похлопала его по загорелой руке.

По сути, такая мелочь, но как только я дотронулась до обнаженной кожи, покрытой мягкими темными волосками, случилось что-то необъяснимое. Словно закоротило все нервные окончания – совершенно непроизвольная реакция, чуть не заставившая потерять голову. Как в ту ночь, когда он меня поцеловал. Джек, отзываясь на мое прикосновение, тоже стиснул пальцы на рулевом колесе.

Озеро оказалось невероятной красоты – слишком чудесное, чтобы сбрасывать в него трупы. Со всех сторон оно было окружено густым лесом; лишь в одном месте деревья слегка расступались. Джек оставил машину в начале узкой тропы, и мы, следуя за причудливыми стрелками, нарисованными цветной краской, спустились по огромным плоским камням, образующим пологую лесенку к самой воде. Легкий ветер волновал озерную гладь. Мшистая земля под ногами была мягкой и слегка пружинила, поэтому я, закачавшись на каблуках, охотно приняла протянутую руку.

– Прости. – Я кивком указала на ноги. – Обычно на природу шпильки не надевают.

– Ясно. – Джек махнул рукой в сторону большого плоского камня метрах в двадцати. – Может, лучше там встанем?

Я рискнула поднять ногу – та оторвалась от земли с громким чавкающим звуком.

– Это не я, это туфли!

– Ну конечно, – насмешливо улыбнулся Джек, внезапно сбросив груз своих тридцати шести лет и помолодев.

Я сделала еще пару шагов, стараясь не упасть в грязь.

– Наверное, проще будет тебя отнести, – решил Джек, когда я в очередной раз, оступившись, вцепилась ему в руку.

– Ни за что! – воскликнула я, на секунду отрывая взгляд от земли. – Сама справлюсь.

Джек покачал головой.

– А ты упрямая.

Он наблюдал, как отчаянно я сражаюсь с глиной.

– Не то слово, – гордо заметила я, наконец-то нащупывая ногой твердую почву.

– Прости, я совсем забыл, что недавно шел дождь. Туфли это переживут?

Прежде чем я успела сказать хоть слово, он опустился на корточки и обхватил мою лодыжку.

– Лучше их снять, – предложил он. Мне показалось, или его голос и впрямь прозвучал хрипло? Опираясь о плечи Джека, я послушно подняла ноги одну за другой, позволяя ему стянуть залепленные глиной туфли.

Джек подошел с ними к озеру и принялся смывать грязь. Он стоял спиной, не видя, как нежно я на него смотрю. А когда обернулся, с моего лица уже исчезли все свидетельства недавних переживаний. С обуви, кстати, тоже.

Мы стояли бок о бок, любуясь видом. Солнце медленно клонилось к горизонту, заливая озеро мистически-красными тонами. На мгновение оно предстало передо мной огромной лужей крови, и я невольно вздрогнула. Джек тут же повернулся.

– Замерзла?

Я покачала головой. Хотя ветер усиливался, шелестя каждым листиком на соседнем дереве, воздух казался вполне теплым.

– Нет, все хорошо.

– Хочешь вернуться в машину? Могу приехать сюда как-нибудь потом.

– Не глупи. Все нормально. К тому же ты не способен общаться с местным населением, так что сам ничего не найдешь.

Он захохотал, и смех эхом разлетелся по озеру.

– Просто делай то, что должен. А я посижу здесь и подожду.

Джек задумался. Однако неуклонно наползающие сумерки вынудили его определиться. Оставив меня на несколько минут в одиночестве, он вернулся с большущим фотоаппаратом вроде тех, которые таскают с собой профессиональные фотографы.

В другой руке он нес клетчатый плед. Джек расстелил его на камне; на мой вкус, получилось слишком похоже на постель, поэтому я решила постоять.

– Еще минут десять, – пообещал он. – Быстренько обойду озеро, сделаю несколько снимков.

– Смотри не упади в воду, – крикнула я ему в спину.

Он обернулся.

– И как ты в таком случае поступишь?

Ответ вырвался сам собой, невольно связывая нас с Джеком крепче, чем хотелось.

– Спасу тебя, конечно. Надо же вернуть долг.

Джеку потребовалось куда больше десяти минут, поэтому я, следя за его перемещениями, в конце концов опустилась на плед. Здесь было тихо, только шуршали листья, да изредка перекрикивались птицы. Но даже в таком спокойном месте я не могла справиться со своим внутренним кризисом. В голове теснились сотни нерешенных вопросов, начиная с «правда ли мой жених переспал с моей лучшей подругой?» и заканчивая «как можно любить одного мужчину и при этом испытывать влечение к другому?». Были среди вопросов и менее значимые, например «знала ли Кэролайн про отношения Ричарда и Эми?» и «что мне, черт возьми, теперь делать?!».

Джек обследовал озеро с ловкостью профессионального разведчика, то спускаясь к самой воде, то поднимаясь к деревьям и ни разу не поскользнувшись на мокрой глине. Он явно набрасывал в голове сцену, которую я увижу на страницах следующего романа, – то и дело останавливаясь, чтобы помахать или просто улыбнуться.

Сделав не меньше сотни фотографий, Джек наконец вернулся и сел рядышком на пледе.

– Уже закончил? Ну что, напишешь про это озеро? – поинтересовалась я.

– Может, и напишу. Посмотрим, куда заведет история.

– Ты всегда хотел стать писателем?… Ой, наверное, тебя все об этом спрашивают?

Он усмехнулся.

– Да. А еще: «Вы напишете обо мне в следующей книге?»

– Правда? А обо мне напишешь?

Джек расхохотался.

– Подожди – сама увидишь.

Я откинулась на спину, наслаждаясь последними лучами заходящего солнца, ласкающими лицо.

– А кем ты хотела стать? – повторил Джек мой же вопрос.

– Тебе для книги или просто интересно?

– Просто интересно.

Кажется, он не врал, потому что крайне внимательно выслушал рассказ о моей прежней работе и о командировке в Вашингтон, заметно окрылившей и заставившей жаждать новых путешествий.

– Похоже, тебе здорово не хватает той жизни. Наверное, по сравнению с ней работа в книжном магазине выглядит довольно тихой?

Я задумалась.

– Пожалуй. Хотя точно не скучной. С Моник не соскучишься.

При упоминании моей эксцентричной работодательницы Джек опять рассмеялся.

– Вот она-то наверняка окажется в новой книге!

Я с нежностью улыбнулась.

– Знаешь, я многим ей обязана. Она видит во мне скорее дочь, чем подчиненную.

Джек подобрал камешек и умело запустил его по водной глади – тот подпрыгнул трижды, прежде чем нырнуть в глубину.

– Ты говорила о болезни матери… Но ведь ты могла остаться в Лондоне, на прежней работе. Зачем стольким жертвовать?