Книга Источнику не нужно спрашивать пути - Берт Хеллингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Многие думают, что умершие уходят. Но куда они могут уйти? Хотя их больше нет, но они с нами, здесь, в определенном смысле. Если умершие, которых мы боимся, обрели свое место в памяти семьи, они начинают относиться к живущим дружелюбно. Так они, скорее, поддерживают жизнь, а не отнимают ее, как многие считают.
И все же по прошествии времени умерший ребенок должен уйти. Для самого ребенка это тем проще, чем более уважаем он был в семье. Если живущие приняли его, они должны позволить ему через некоторое время уйти, чтобы и прошлое могло стать прошлым. Если умерших предают забвению, они иногда «прикипают» к живым, обременяя их, как бы упрекая в том, что не сделано, но должно быть сделано прежде, чем они смогут уйти.
Трудно недооценить власть рано умерших братьев и сестер и их влияние на систему. Это самая мощная сила вообще. Но часто живые демонстрируют необъяснимое странное превосходство над мертвыми. Они думают, что одержали победу над смертью и не признают присутствия мертвых. Об их присутствии красноречиво говорит то влияние, которое они оказывают. Не будь они с нами, мы бы не ощущали их влияния.
Иногда нам кажется, что умерших не существует, а мы есть. Но они существуют, и мы несомы ими. Внутренний процесс, необходимый для решения, состоит в том, чтобы отказаться от «превосходства пережившего» и проявить солидарность с умершими. Ключевой фразой здесь будет: «Ты умер, я поживу еще немного и тоже умру». Так исчезает превосходство. Тогда жизнь — не претензия умершим, а жизнь в связи и в гармонии с ними, близость с ними. Это придаст нам сил для жизни и исцеления.
Многие относятся к жизни так, будто у них есть нечто такое, чего нет у других. Но семьи подчиняются очень глубокому принципу порядка, который гласит: «Те, кто есть, имеют право на принадлежность. Все, кто есть, принадлежат системе, на равных», или: «Те, кто был, тоже с нами».
Часто страх перед смертью не позволяет нам признать это. Предавшись этому страху, мы предаемся собственной ограниченной судьбе. Признав это, мы поймем, что мертвые доброжелательны к живым.
Когда в семье несколько детей умирают один за другим или рождаются мертвые дети, родители часто расходятся. Возможно, они тайно упрекают друг друга в смерти детей. Вместо того чтобы нести это бремя вместе, они расстаются. Это очень плохо. Решение возможно, если родители посмотрят друг другу в глаза и уверят друг друга в том, что будут нести это вместе. Там, где есть место скорби, есть место любви. Неспособность предаться боли разъединяет не только родителей, но и детей. Величие родителей в том, чтобы ощутить, что значит иметь детей и потерять детей, оставаясь при этом вместе.
Когда умирает ребенок, родители часто упрекают друг друга в его смерти. Это приводит к разрыву пары. Решение в том, чтобы родители сказали друг другу: «Мы будем нести это вместе». Поиск виновного, поиск причин — это стремление избежать боли и скорби. Это суррогат скорби.
Когда я работаю с такими родителями, я веду их к скорби. Какова при этом вероятность предотвращения разрыва — это другой вопрос. Но в любом случае это процесс целительный для всех.
Упрекая себя или кого-то еще, мы подменяем другое чувство. Если, например, в результате аварии по небрежности совершен наезд на ребенка, весь гнев семьи обрушивается на виновника аварии. За этим чувством скрывается мысль о том, что аварию можно было предотвратить, все могло быть иначе, что предотвратить случившееся было в чьей-то власти. Что можно было избежать гнева судьбы и не нужно отдаваться ему. Но именно это и необходимо сделать, не важно, была ли в случившемся чья-то вина (как мы считаем) или это просто произошло. Произошло то, что произошло, такова судьба. Отдавшись на волю судьбы, мы сможем предаться скорби. Ребенок и скорбь о нем тогда выходят на первый план. Этого не будет, если продолжаются упреки. Если мы будем думать о ребенке, иначе потечет поток любви. Тогда погибший ребенок может остаться с семьей в определенном смысле. В противном случае он становится исключенным.
УЧАСТНИЦА: Когда ребенок умирает в раннем возрасте, часто бывает так, что он не исключается из семьи, а становится ее центром, вся семья фиксируется на нем, она как будто парализована.
Б. X:. Такая фиксация на ребенке — тоже разновидность исключения. Идеализирование — это способ исключения. Если повсюду висят портреты умерших, это тоже вид исключения. Так бывает, когда члены семьи чувствуют вину по отношению к ним.
Когда родители чувствуют свою вину по отношению к рано умершему ребенку, они пытаются избавиться от чувства вины, идеализируя его. Такое идеализирование делает скорбь невозможной.
Скорбь может быть надменной. Слишком длительная скорбь — надменна. Такая скорбь — желание удержать. Глубокая скорбь, напротив, хоть и болезненна, освобождает, давая дорогу новому. Такая скорбь смиренна. Одна писательница написала о смерти своей дочери: «Моя скорбь не прекратится никогда». Это надменно.
Если ребенку дают имя умершего брата или сестры, последние тем самым исключаются из семьи. Ведь их лишают даже собственного имени. Это очень плохо.
УЧАСТНИК: А если ребенка называют именем погибшего дяди, это имеет такие же последствия или это просто дань памяти?
Б. X.: Если ребенку дали имя погибшего дяди, это может иметь отрицательные последствия, например, в том случае, если умерший не был оплакан. Если он, например, почитаем как герой, значит, он не оплакан. Если же о нем действительно скорбели, можно назвать ребенка его именем. Тогда можно доверить ребенка погибшему дяде, тот будет оберегать его жизнь. Тебя назвали именем твоего дяди?
УЧАСТНИК: Да.
Б. X:. Ты должен посмотреть на дядю и сказать: «Посмотри на меня и уважай мою жизнь!» Это будет хорошей динамикой.
УЧАСТНИК: Вы различаете две смерти: естественную и раннюю или насильственную. Какое это имеет значение? Ведь каждый из нас рано или поздно умрет.
Б. X: Вопрос в том, исключены умершие или нет. Такое бывает часто. Часто ребенка, умершего в раннем возрасте, в семье и не упоминают никогда. Или кто-то погиб на войне, и об этом никогда не говорят. В таких случаях важно, чтобы умерший был принят обратно в семью; ведь, если умершего не уважают, кто-то в семье будет его замещать. Вот почему это важно. Плоха не смерть сама по себе, а то, что кто-то исключен.
Бывают ситуации, когда родители отдают детей на чужое попечение, устраняясь от заботы о них. Особенно часто это случается с внебрачными детьми. Устраняются в основном отцы. Человек, устранившийся таким образом от заботы о своем ребенке, теряет свои права на него. Более того, по сути — это тяжкое преступление. Душа воспринимает это как тяжкое преступление. На душу человека это действует именно так. Но не только на его душу. Это действует и на всю его семью. Если он не признает, что совершил тяжкое преступление, возможно, кто-то другой умрет.
