Книга Крутой поворот - Николас Спаркс

Мисс Харкинс отставила чашку с чаем и заговорила шепотом:

Здесь призраки, и здесь любовь.

А тем, кто выслушать готов,

Поведаю всю правду о любви,

Которая близка… иль нет? Кто знает?

Сара украдкой взглянула на Майлза.

– Харрис Прессер, – начала мисс Харкинс, – родился в тысяча восемьсот сорок третьем году в семье владельцев маленькой свечной мастерской в центре Нью-Берна. Как многие молодые люди того времени, Харрис решил служить войскам Конфедерации, когда началась война за независимость Юга. Однако, поскольку он был единственным сыном, родители умоляли его не ходить в армию. Согласившись исполнить их желание, Харрис Прессер сам избрал свой жребий.

На этом месте старуха замолчала и снова взглянула на них.

– Он влюбился, – тихо добавила она.

Может, мисс Харкинс имеет в виду и их тоже?

Старуха слегка подняла брови, словно проникнув в мысли Сары, и та поспешно отвела взгляд.

– Кэтрин Парди только исполнилось семнадцать. Как и Харрис, она была единственным ребенком в семье. Ее родители владели гостиницей и лесопилкой и считались первыми богачами в городе. Они не водились с Прессерами, но обе семьи были среди тех, кто остался в городе, после того как Нью-Берн в тысяча восемьсот шестьдесят втором году заняли войска северян. Несмотря на все эти события, Харрис и Кэтрин ранними летними вечерами начали встречаться на берегу реки Ньюс. Сначала они просто болтали о том о сем. Но вскоре родители Кэтрин обо всем узнали, очень рассердились и запретили дочери видеться с Харрисом, поскольку Прессеры считались простолюдинами. Но запреты еще сильнее подтолкнули молодых людей друг к другу, хотя видеться им стало нелегко. Наконец они придумали, как избежать зорких глаз родителей Кэтрин. Харрис стоял у окна свечной мастерской, ожидая сигнала. Стоило родителям заснуть, как Кэтрин ставила на подоконник зажженную свечу, и Харрис прокрадывался во двор, взбирался на огромный дуб, росший под окном ее спальни, и помогал девушке спуститься. Они продолжали встречаться, и с каждым днем любовь их становилась все сильнее.

Мисс Харкинс снова глотнула чаю и слегка прищурилась. В голосе зазвучали зловещие нотки:

– К тому времени северяне начали успешное наступление. Новости из Виргинии доходили самые мрачные. Поговаривали, что генерал Ли собирается двинуть свою армию из Северной Виргинии и попытается снова захватить восточную часть Северной Каролины. В городе объявили комендантский час, и всякого, кто осмеливался выйти из дома после наступления темноты, могли расстрелять без суда и следствия. Особенно это касалось молодых людей.

Лишенный возможности встреч с Кэтрин, Харрис допоздна работал в мастерской родителей и обязательно ставил на окно зажженную свечу, чтобы Кэтрин вспоминала о нем и знала, что он жаждет ее видеть. Так продолжалось много недель, пока ему не удалось передать через одного доброго проповедника записку Кэтрин. В ней он просил ее убежать с ним. Если она ответит «да», пусть поставит на окно две свечи, первую в знак согласия, а вторую как сигнал, когда будет безопаснее всего прийти за ней. В ту ночь он увидел две свечи и, несмотря на все препятствия, тот же добросердечный проповедник, который доставил записку, обвенчал молодых людей под полной луной. Все они рисковали жизнью ради любви.

Но к несчастью, родители Кэтрин отыскали второе тайное письмо от Харриса и, придя в ярость, стали допрашивать Кэтрин. Та с вызовом объявила, что теперь они ничего не смогут поделать. Печально, конечно, но она оказалась слишком опрометчивой и бесхитростной…

Через несколько дней отец Кэтрин, у которого были совместные дела с полковником-северянином, военным комендантом города, донес, что в городе есть шпион южан, посылающий генералу Ли информацию о городских укреплениях. В свете слухов о возможном вторжении Ли Харрис Прессер был немедленно арестован. Перед казнью он попросил об одном одолжении – поставить на окно зажженную свечу. Его желание было исполнено. В ту же ночь он был повешен на ветвях огромного дуба, росшего под окном Кэтрин. Девушка была вне себя от горя, понимая, что во всем виноват ее отец.

Она отправилась к родителям Харриса и попросила огарок свечи, горевшей на окне в ночь его смерти. Измученные скорбью, они сначала не поняли странной просьбы, но Кэтрин объяснила, что хочет иметь что-то на память о прекрасном молодом человеке, который всегда был так любезен с ней.

Ей отдали огарок. В ту ночь она зажгла две свечи и поставила на подоконник. Родители нашли ее на следующий день. Она покончила с собой, повесившись на том же гигантском дубе.

Майлз снова притянул к себе Сару.

– Тебе интересно? – прошептал он.

– Ш-ш-ш. По-моему, мы переходим к той части, где появляются призраки.

– Свечи горели всю ночь и следующий день, пока не растеклись восковыми лужицами. Но все равно продолжали гореть. На вторую ночь и третью… Они горели три дня, ровно столько, сколько были женаты Кэтрин и Харрис, а потом погасли. Через год, в годовщину свадьбы Харриса и Кэтрин, пустая комната Кэтрин непонятным образом загорелась. Но дом успели спасти. Однако семью Парди стали преследовать неудачи. Гостиницу разрушило наводнением, а лесопилку забрали за долги. Разоренные родители Кэтрин уехали, бросив дом. Но… – Мисс Харкинс склонилась к слушателям с лукавым блеском в глазах. Ее голос снова упал до шепота. – Но время от времени люди клялись, что видели две свечи, горевшие в верхнем окне. Другие возражали, что свеча была только одна… и что другая горела еще в одном заброшенном здании, том, что находится вниз по улице. Даже сейчас, больше ста лет спустя, люди все еще утверждают, будто видят свечи, горящие в окнах покинутых домов. И странно, что эти свечи видят только молодые влюбленные пары. Увидите вы их или нет, зависит только от ваших взаимных чувств.

Мисс Харкинс, словно совсем обессилев, закрыла глаза и несколько минут сидела неподвижно. Сара и Майлз застыли, словно опасаясь спугнуть чары. Наконец старуха открыла глаза и вновь потянулась к чашке.

Майлз и Сара, попрощавшись, спустились с крыльца, взялись за руки и пошли по гравийной дорожке, ведущей на улицу.

Оба молчали, все еще находясь под впечатлением истории мисс Харкинс.

– Я рада, что мы сюда зашли, – выдохнула Сара.

– Значит, тебе понравилось?

– Все женщины обожают романтические истории.

Они свернули за угол и направились к Франт-стрит. Впереди поблескивала черная речная гладь.

– Ну? Ты проголодался? Готов идти ужинать? – осведомилась Сара.

– Минуту, – попросил он, замедляя шаг и останавливаясь.

Она недоуменно взглянула на него и на миг залюбовалась мошками, вившимися вокруг уличного фонаря. Майлз смотрел вдаль, на реку. Сара проследила за направлением его взгляда, но не увидела ничего необычного.

– Что там? – спросила она.

Майлз покачал головой, словно пытаясь прийти в себя. Он хотел идти дальше, но ноги почему-то не слушались. Вместо этого он шагнул к Саре и осторожно прижал ее к груди. У Сары перехватило дыхание. Когда Майлз наклонил голову, она сомкнула веки, и весь окружающий мир исчез.