Книга Диана, Купидон и Командор - Бьянка Питцорно

Но даже если Диана и не опаздывала бы в этот момент в школу, она ни за что не доставила бы Сильване удовольствия, спросив, кого именно та имела в виду.

Но Сильвана еще не закончила. Ухмыляясь, она вырвала конверт из руки Дианы и помахала им у нее под носом.

– Ну, и кому мы пишем в этот раз?

– Моей подруге из Лоссая.

– И кто же это такая? Как ее зовут?

– Тереза. Ты ее не знаешь.

– И что же ты написала ей, Четырехглазая?

Диана, возмущенная, попыталась отобрать у нее письмо, но Сильвана вытянула руку высоко к лампе.

– Тебя это не касается. Отдай! – И Диана, подпрыгнув, выхватила конверт из руки кузины. Тогда Сильвана загородила собой входную дверь.

– Эй, послушай-ка, сплетница. Надеюсь, ты не разболтала ей наши семейные дела?

– Я могу писать своим подругам все что хочу.

– Ну уж нет. Нечего выносить сор из избы. Некоторые вещи при чужих не обсуждаются. Смотри, Четырехглазая, я не шучу. Если я только узнаю, что ты говорила с кем-то об этой позорной интрижке, я живьем сдеру с тебя шкуру. – Сильвана схватила ее за плечи и прижала к стене. – Повторяю, я не шучу. Город у нас маленький, и народ шепчется за каждой спиной. Вот почему грязное белье лучше стирать в собственном доме. Тебя что, мамочка этому не научила? Или тебе хочется снова устроить цирк, как когда сбежал твой воришка отчим и над нами смеялась вся Серрата? Даже нет, вся Серрата и Лоссай.

От гнева у Дианы чуть не выступили на глазах слезы. Очки уже запотели.

– Да какое дело Терезе до помолвки Командора! – яростно соврала она.

– И не смей говорить о помолвке! Это я помолвлена! А у деда просто грязная интрижка, мерзопакостная и низкая! Старик свихнулся, дал обвести себя вокруг пальца этой подлой интриганке и всех нас обольет грязью, если его кто-то не остановит!

Тут Диана вспомнила, что на первом уроке у них будет новая учительница. Не стоило настраивать ее против себя, как это уже случилось с Мунафо́, влетая в класс после последнего звонка.

– Да ничего я об этом не писала, – снова солгала она, желая положить конец этой дискуссии.

– Поклянись! Давай, давай говори: чтоб засохли мои глаза!

– Клянусь, клянусь! – выйдя из себя прокричала Диана, на всякий случай скрестив пальцы за спиной. Только тогда Сильвана отпустила ее, и Диана помчалась в школу.

Надо же, какая наглая! Теперь, когда по ее вине Диане пришлось ложно клясться, без исповеди было не обойтись. Хотя, если думать, как Галинуча, то исповедь и так уже ждала ее, после того как она нарушила свое обещание матери еще до того, как дала его.

Но в глубине сердца Диана вовсе не чувствовала себя такой уж виноватой. Во-первых, «ни с кем не говорить» не подразумевало Терезу. По той простой причине, что ее и Терезу связывала другая клятва, куда более давняя: никогда не иметь друг от друга секретов.

И потом, мама опоздала со своими увещеваниями о молчании. К тому времени Диана не только написала Терезе об «интриге», но и рассказала о случившемся Элизе и Приске. Не брать же теперь свои слова обратно! И она просто обязана была теперь ввести и Розальбу в курс того, что уже знали две другие подруги.

К тому же она уже рассказала происшедшее и Галинуче – уж от той-то не могло скрыться ничего, что проносилось в голове у Дианы или Дзелии. И сама няня тоже не было глухой – как все остальные служанки виллы «Верблюд», она тайком подслушивала хозяйские разговоры.

В общем, каково бы ни было мнение Сильваны на этот счет, для Дианы данная ею клятва действовала лишь для взрослых, которые не входили в круг семьи, или для совсем уж вредных сверстников, отличавшихся тягой к сплетням и ябедничанью, как, например, Звева Лопес или Жан Карло Кассол.

Она бросила письмо в почтовый ящик на Монастырской улице и, запыхавшись, проскочила в школу за несколько секунд до того, как привратник закрыл входную дверь. Диана оказалась не последней – за ней пулей влетела Эмилия Дамиани.

Странная эта девочка, Эмилия. Если ее рассматривать саму по себе, то она могла бы быть безвредной, даже, может быть, приятной. Но она никогда не была «сама по себе». Эмилия, словно дворняжка, следовала по пятам за Звевой Лопес, с которой сидела за одной партой: смотрела ей в рот, старалась повторять все ее движения и никогда не делала и не говорила ничего, что заранее не одобрила бы Звева. Эмилия подсказывала Звеве, когда ту вызывали к доске, давала списывать, носила за нее портфель, отдавала собственные кроссовки на уроке физкультуры, если Звева забывала свои. В общем, была преданной рабыней. И ради чего? Звева относилась к ней хуже некуда, обзывала ее, осыпала издевками и награждала щипками так часто, что руки Эмилии покрылись синяками. Звева во весь голос рассказывала, показывая при этом пальцем на Эмилию, как, когда они были маленькими, их семьи вместе катались на яхте Дамиани, и она, Звева, забыла дома купальник. Тогда мама Эмилии приказала дочери дать свой купальник Звеве, а самой купаться в трусах. И, словно этого оказалось мало, заставила ее после купания снять трусы, потому что они были мокрыми. Эмилия в тот день была не в шортах, а в коротеньком платьице, и ей постоянно приходилось придерживать развевающуюся на ветру юбку, чтобы никто не увидел, что она голая. Это случилось много лет назад, но с тех пор Звева не упускала момента, чтобы разъяснить новеньким, какие именно отношения связывают ее и Эмилию.

– Я слышала о твоем деде, – презрительным тоном проговорила Эмилия, пока они вешали пальто на вешалки.

Диана сделала вид, что не слышит.

– Звева рассказала мне, что скоро на вилле «Камелот» будет хозяйничать служанка, – не отставала Эмилия. – Как ты будешь ее называть? Неужели бабушкой?

По мнению мамы, Диана должна была опровергнуть услышанное. Но она не желала давать Эмилии (и через нее Звеве) повода и удовольствия называть себя вруньей. Диана прикусила язык и мысленно сосчитала до десяти. И правильно сделала, потому что уже через три секунды ей в голову пришло название книги, которую она мельком видела в комнате Сильваны.

– Ты читала «Королева или рабыня» Делли? – снисходительным тоном, как мама, когда она говорила с прислугой, спросила Диана. – Классная книжка, правда? Так вот, у моего деда точно такая же история. И мы этим очень гордимся.

Вот теперь она заткнула ей рот, этой сплетнице! Но со всеми остальными дела обстояли сложнее.

Глава третья,

в которой новая учительница совершает революцию в оценках, а Диане снится сон

Серрата, вилла «Верблюд»

16 ОКТЯБРЯ

Дорогая Тереза,

я не верила своим глазам, когда читала твое письмо. Как это возможно, что ты, именно ты, влюбилась в какого-то двенадцатилетнего сопляка? Ладно, ладно, он наверняка красивый и вежливый, и все такое. И носит не шорты, а бриджи. Но он же еще совсем ребенок, настоящий сопляк! Как ты можешь принимать его всерьез? Кстати, если он тайком курит, чтобы казаться взрослее, то это значит, он полный дурак! Сопляк-дурак. Как бы то ни было, помни, что ты не должна обещать ему стать его женой без моего одобрения.