Книга Тайна ее сердца - Элизабет Хойт

— Не говори глупостей. — В голосе Годрика сквозило раздражение, хотя он совсем этого не хотел. Просто боль в спине была такой невыносимой. — Ты знаешь, что я никогда не стану осуждать тебя за…

— Знаю? — Мэггс запрокинула голову и принялась расхаживать перед камином. При этом темные локоны так и норовили выскочить из прически. — До вчерашнего вечера я думала, что знаю тебя. Я считала тебя степенным пожилым ученым, живущим в пыльном особняке и лишь изредка посещающим кофейню, чтобы хоть как-то развеяться. А потом… — Мэггс дошла до дальнего конца комнаты, развернулась и принялась размахивать руками так, словно отбивалась от нападающих на нее птиц, — а потом я узнаю, что ты и есть тот самый скандально известный сумасшедший, бегающий по ночам в дурацкой маске и вступающий в схватку с разбойниками и ворами в Сент-Джайлзе. Так что, Годрик, теперь мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Мэггс остановилась и гневно посмотрела на мужа. Ее грудь вздымалась, и Годрик подумал, что она великолепна в гневе.

Он откашлялся.

— Ты сказала — пожилой?

— Пожилой? — передразнила Мэггс мужа. При этом ее голос прозвучал столь пискляво, что Годрик даже немного обиделся. Ведь он никогда не говорил подобным тоном. — Это все, что ты можешь сказать? Я видела, как ты убил грабителя в ту ночь, когда я приехала в Лондон.

— Так и было.

— Сколько раз?

Нижняя губа Мэггс дрожала, и зрелище это волновало Годрика гораздо больше, нежели ее гнев. Мэггс в гневе была восхитительна. Но Мэггс, испытывающую страх, ему не хотелось бы видеть никогда.

— Скольких людей ты убил, Годрик?

Годрик отвел взгляд от беззащитных губ жены.

— Не знаю.

— Как… — Мэггс замолчала и судорожно вздохнула, чтобы успокоиться, — как ты можешь не знать, скольких людей убил, Годрик?

Годрик не был трусом, поэтому он поднял голову и посмотрел в глаза жены, без слов давая ей возможность прочитать ответ в его взгляде.

Мэггс сглотнула.

— Но ведь все они были плохими людьми, не так ли? — Мэггс не могла скрыть сквозившей в голосе неуверенности. Она пыталась себя убедить, но у нее ничего не получалось. — Все… все эти люди, что погибли от твоей руки, были как тот грабитель. Убивая их, ты защищал других людей.

Годрик видел в глазах Мэггс желание поверить в то, что он не был монстром. И он помог ей, хотя в том, что касалось Сент-Джайлза, ничего нельзя было знать наверняка. Там не было четкого деления на плохих и хороших. Да, грабители и воры нападали на более слабых, но зачастую делали они это для того, чтобы не умереть с голоду и прокормить свои семьи.

Хотя подобные мысли никогда его не останавливали.

— Да, — произнес Годрик, — я убивал лишь тех, кто нападал на слабых и беззащитных.

В глазах Мэггс вспыхнула радость, смешанная с облегчением. Иначе и быть не могло. Ведь Мэггс была рождена для того, чтобы излучать свет и радость. Она не должна была думать о горе и потерях, с которыми Годрик сталкивался каждую ночь на улицах Сент-Джайлза.

— Я так рада. — Мэггс на мгновение сдвинула брови, задумчиво взяла из кувшина пригоршню лучин и принялась складывать их на каминной полке. Но потом она словно что-то вспомнила и повернулась к Годрику, зажав в руке несколько штук. — Поэтому Гриффин тебя шантажировал? Он узнал, что ты — Призрак?

Губы Годрика дрогнули.

— Да.

— Теперь понятно. — Мэггс задумчиво кивнула и бросила лучины на кресло перед камином. Несколько штук соскользнуло с сиденья и упало на ковер. — Я действительно рада, что узнала правду. Я считаю, что жена, даже такая необычная, как я, должна знать о прошлом мужа. Теперь все это позади, и… я думаю…

— Мэггс, — с ужасом прошептал Годрик.

Но Мэггс, казалось, его не услышала.

— В будущем мы станем лучше понимать друг друга. Я смогу узнать, какой ты на самом деле, а ты, в свою очередь… — Мэггс осеклась. — Что такое?

— Я не собираюсь прекращать свою ночную деятельность.

Мэггс ошеломленно посмотрела на мужа.

— Но… ты должен.

Годрик вскинул брови.

— Почему?

— Потому что… — Мэггс развела руками, едва не смахнув с каминной полки тарелку, — это опасно и… ты убиваешь людей. Ты просто должен остановиться.

Годрик вздохнул, глядя на жену. Он мог бы рассказать ей о вдове, которую он спас от изнасилования в прошлом месяце; о грабителях, напавших на пожилого цветочника, спасшегося лишь благодаря ему, Годрику; о девочках-сиротах, которых он отвел в приют в ту самую ночь, когда впервые встретил Мэггс. Он мог бы поведать множество леденящих душу историй и похвалиться своей смелостью, только все это по большому счету не имело никакого значения. Ибо в глубине своей израненной души он знал, что даже если бы ему не удалось спасти ни одной жизни, ответ остался бы прежним.

— Нет, я не остановлюсь.

Глаза Мэггс расширились от ужаса, и Годрик на мгновение испугался, что она его предаст.

Но потом Мэггс упрямо вскинула голову и бросила на мужа испепеляющий взгляд.

— Что ж, хорошо. Ты свой выбор сделал.

Годрик знал: Мэггс еще не закончила — и ему совсем не понравится то, что она скажет дальше.

И слова жены нанесли ему удар в самое сердце.

— Я тоже сделала выбор. Я найду убийцу Роджера… и убью его.

Глава 8

Вера подняла голову и увидела перед собой черную, покрытую водоворотами реку, тянущуюся в обе стороны, насколько хватало глаз. Арлекин направил своего коня прямо в бурлящую воду. Вера крепче ухватилась за его плечи и посмотрела вниз, когда конь поплыл. В чернильно-черной воде девушка заметила странные, похожие на дым фигуры, проплывающие мимо. И чем дольше она на них смотрела, тем больше они походили на человеческие…

«Легенда об Арлекине»

Годрик проснулся второй раз за день. Теперь от приглушенного смеха. Он посмотрел на окно. Судя по тому, как падали на пол солнечные лучи, время близилось к вечеру.

Очевидно, он проспал почти весь день после бурного спора с Мэггс. При воспоминании о ее клятве вернуться на Сент-Джайлз и расправиться с убийцей своего треклятого любовника в висках у Годрика застучало.

Мэггс его жена.

Он обязан защищать Мэггс, в том числе от ее глупости. И Годрик защищал бы жену, даже если бы она… не начала ему нравиться в последние несколько дней.

Боль в левой части спины казалась Годрику невыносимой. Он вздохнул и осторожно приподнялся на кровати. Вчера ночью Моулдер зашил рану, постоянно бормоча при этом, что она настолько пустяковая, что и переживать не стоит. Но сегодня она не казалась Годрику пустяковой. Он с трудом поднял левую руку, чтобы надеть рубашку. За ней последовали носки, бриджи и туфли. На это потребовалось немало времени. И тем не менее Годрик подумал, что в прошлом у него бывали и более сложные ранения.