Книга Эра героев. Тайная стража - Анатолий Шкирич

На Севере ночной народ объединялся в так называемые семьи, родство и власть в которых передавались через кровь, через укус и инициацию. Эти семьи зачастую разделяли территории целых стран своими собственными границами. На юге же, в Вольных Городах, одиночки старались стать просто обычными горожанами. Но здесь магия и время сделали вампиров силой, с которой приходилось считаться и горным, и подземным кланам, и аристократам, и богатейшим купцам и промышленникам.

– Фон Ваальден приглашает тебя разделить кровь с семьей Долины Карамуреш, – согласно древнему обычаю, вампиры не враждовали друг с другом. Кто нарушал закон – с тем разбирались. Но стычки внутри семьи были редкостью. Гостей же принимали радушно, если те не задерживались и не нарушали законы на чужой территории. – Йоханс.

Помощник поставил на стол серебряный кубок, наполненный до краев.

Лакрош ощутил непреодолимое желание осушить чашу. Точно так же бредущий по пустыне путник жаждал бы испить кувшин ледяной воды. Но он сдержался, постаравшись никак внешне не выдать своей мгновенной слабости. Эта часть древнего ритуала была лишь проверкой. Немощный не удержится, а сильный переборет себя.

– Кровь в этих местах принадлежит хозяевам. – На этом официальная часть окончилась, и формально Лакрош мог испить из кубка. Но бывший гном с каменным лицом опустился в гостевое кресло за столом, не удостоив чашу и взглядом.

– Что привело в мою обитель гостя с берегов Узкого Моря? – На лице патриарха семьи ни отразилось ни малейшего намека на эмоцию.

– Я представитель Ардаса на осенних торжествах. – Скрывать цель визита было бессмысленно. Фон Ваальден и так все узнает. Ложь лучше приберечь для подходящего времени. – Другая цель моего визита – предотвратить дальнейшие нападения на караваны, предназначенные для купеческих гильдий города.

На лице помощника патриарха мелькнула тень презрения. Тень всевластия и бессмертной жизни позволяет задирать нос кверху. Но у гномов в крови и обычаях – служение общине. И даже проклятие вампиризма оказалось тут бессильным.

– Если бы моя семья была к этому причастна, я бы знал, – уголки губ патриарха дрогнули в усмешке. – Зачем нам ворошить улей с пчелами, приносящими мед? Я долгие годы строил здесь равноправное общество. Моими усилиями мы входим в цивилизованную эру. Старые времена прошли навсегда.

– Около резиденции собрались люди, они громко выражают свою нелюбовь к ночному народу.

– Мы живем слишком долго по сравнению с ними. А делиться своим бессмертием не желаем, – безразлично ответил Фон Ваальден. – Мы приняли их законы, и теперь они связаны по рукам своими же указами. Пусть собираются и стоят на улице. Это их законное право. Если же они перейдут границу, то мы, как добропорядочные граждане, всегда сможем обратиться к Совету Знати и барону. А что до нападений на караваны… Ходят слухи, что в этом замешаны перевертыши, а не вампиры. Оборотни решили отказаться от современного общества и даже не пытаются держать свои инстинкты на цепи, и вот закономерный результат.

– Слухи могут очень быстро измениться. В ваших же интересах помочь нам. – Лакрош и не надеялся получить ответ. Главное, бросить камешки в нужное место и наблюдать, кого разбежавшиеся волны поднимут со дна.

– Время осенних торжеств. В Долину стекаются гости, за ними тянутся преступники и разбойники всех мастей. Ремесленники и рабочие бастуют. Торговцы готовы сжечь лавки конкурентов. Мы же исправно платим налоги в казну и соблюдаем законы. И даже если будут найдены доказательства причастности к нападениям одного из представителей ночного народа, то я не держу на поводке всех в Долине. Всегда есть заезжие гастролеры или отщепенцы. Их поймают и справедливо накажут по всей строгости закона, как и любого жителя Карамуреш.

Спустя десять минут, когда чужеземный вампир из Ардаса вышел за доступные для слежки пределы, Фон Ваальден приоткрыл веки.

– Ведь я бы знал, если бы семья была к этому причастна? – Патриарх пристально всмотрелся в Йоханса Кронга.

– Непременно, – подобострастно заверил его помощник.

– Разузнай все слухи на ночных улицах и сплетни на дневных. – Фон Ваальден поднялся со стула кресла. – Узнай, кто мутит воду на нашей земле.

Рудник

Выщербленные стены пещеры дрожали перед затуманенным взором стражника-гнома. Ухватившись за уступ, подземник сумел подтянуться и даже устоял на ногах. Глаза слезились от серой хмари, что уже начала перетекать из главной пещеры в проход.

Откашлявшись, стражник кое-как собрался с силами. А затем, медленно переставляя ноги, пошел по штольне к основному тоннелю. Следовало предупредить белые каски, что бунтовщики прорвались, и позвать на помощь остальным. Он не знал, живы ли лежащие поодаль товарищи. Разум поминутно проваливался в небытие из-за ядовитого дыма, и помочь им стражник мог, лишь добравшись до поверхности.

Внезапно свет фонарика на шлеме выхватил загородившую ему путь фигуру.

– Где они? – расслышал стражник.

– Скрылись… – Подземник попытался разглядеть, кто стоял перед ним. – Надо сообщить наверх… Там еще двое в пещере.

Сфокусировавшись, гном уставился на короткостриженого темноволосого незнакомца в черной куртке. Его среди рабочих рудника стражник никогда не видел.

– А ты кто? – просипел гном.

– Всегда все приходится делать самому, – вздохнул незнакомец.

Блеклые глаза нехорошо уставились на гнома, тонкие губы на незагорелом лице скривились в усмешке. Верхняя губа мужчины приподнялась, из-под нее скользнули удлинившиеся клыки.

Гном потянулся к ножнам на поясе, с ужасом обнаружив пустоту на месте клинка, и пришелец тут же кинулся на него, превратившись в стремительную тень.

Вход в штольню перекрывали литые стальные врата, исписанные довольно угрожающими символами. Чуть ниже значков шла надпись на уже понятном Александру языке, настоятельно призывавшая держаться отсюда подальше. Несколько печатей на металле изображали замок с тремя башнями.

«Череп с костями и словом „опасно“ точно не для героев вроде меня. Напиши „не влезай – убьет!“ – И тут же найдутся искатели приключений, что полезут узнавать, кто же это их там поджидает».

Эльф и гном достали из своих сумок массивные ключи, вставили их в отверстия по бокам люка и на счет «три» одновременно повернули. Из-за врат донесся звон цепей и скрип шестеренок. Очень медленно литые створки толщиной в ладонь распахнулись, открыв черное жерло туннеля.

– Тридцать девять лет назад в этих шахтах погибло несколько десятков горняков, – тихо произнес гном, всматриваясь во мрак штольни. – С тех пор ход был запечатан.

«Лучше бы круглой даты дождались». Пахнуло спертым воздухом.

– Проверить бы. А то, может, период консервации тысяча лет. – Александр пожалел, что у него с собой нет даже платка. Хотя обычная ткань едва ли спасла бы его от, скажем, опасного газа.