Книга Операция «Антитеррор» - Сергей Самаров

Верткая машина Джабраила стояла на другой стороне улицы в целом квартале от дома Гавроша. Он ушел первым, чтобы ее не видели рядом с чеченцем. Это необходимое условие конспирации. Она чуть задержалась в подъезде, потом вышла и привычно осмотрелась. Нет, ничего подозрительного не заметила. Парень с девчонкой у соседнего подъезда курят. Они слишком молоды, чтобы представлять опасность. Старушка с собакой гуляет вдалеке. Это тоже ерунда. Больше никого не видно.

И пошла к машине.

В квартире, которую занимал Муса, все форточки были закрыты. И потому остро ударил в нос запах «травки». Если раньше курил один Умар, то теперь добавилось еще двое.

– Хоть бы форточку открыли... – сказала Гаврош.

– Не надо, – отрезал Муса.

Это тоже предосторожности конспирации. Боится, что его подслушивают. Но не через форточку же. Современные лазерные звукосниматели работают от оконного стекла. Если знают, кто здесь собрался, то подслушают и с закрытыми форточками, и с забитыми окнами.

Гаврош на резкость одноногого не отреагировала.

Муса сидел во главе раздвинутого во всю длину стола. Даже костыля рядом с ним не было. По рангу Гавроша следовало бы посадить на противоположном конце. Как-никак она тоже командир. Но Муса показал ей место сбоку от себя. По правую руку. С одной стороны, это место главного советника. Но советник обычно находится в полном подчинении. А она предпочитала чувствовать себя более свободной.

– Я здесь, в сторонке... – сказала и села на диван, подогнув под себя одну ногу. Именно ту ногу, где под штаниной крепится кобура пистолета. Достать оружие – одно движение. Но было бы лучше, если бы не пришлось его доставать.

Собравшихся семь человек вместе с ней. Новых людей Гаврош не знала, да и они на нее посматривали подозрительно. Двое – чеченцы, в этом она не сомневалась. Третий на чеченца не похож. Непонятная национальность. Азиат по глазам. Но нос длинный, вислый. Обычно у азиатов не такие носы. Впрочем, кому какое дело до национальности...

– Все собрались, – сказал Муса. – Теперь можно и говорить. Но на разговоры времени у нас отводится мало. Давно пора уже действовать.

Присутствующие переглянулись, словно опасались, что Муса потребует от них действия прямо сейчас. Он понял эти взгляды и усмехнулся. Репутация «непримиримого» за ним укрепилась твердо. Но одновременно с этим была у Мусы и другая репутация – хитрого и расчетливого диверсанта. Он никогда не лез наобум, каждую операцию тщательно и подолгу готовил.

– Об обстановке в Ичкерии я говорить не буду. Тяжело там, и всем нам хочется поскорее вернуться, чтобы продолжить войну в своих стенах, чтобы защитить свой очаг. Так?

– Так... – поддержали нестройно только два голоса – Джабраила и Умара.

А Гаврош подумала, что не слишком и они домой рвутся, и это по ответу ей заметно. Непонятно только, заметно ли это Мусе.

– Но придется потерпеть, – сказал Муса. – Русские знают о войне только с экранов телевизоров и потому молчат. А наша задача состоит в том, чтобы они узнали, что такое война у себя дома. Мы должны устроить им войну здесь. Чтобы они крепко задумались, поняли и остановили свою армию.

– Сейчас за всеми нами следят. Это трудно... – сказал один из незнакомцев, и Гаврош поняла, что он местный житель. Манера разговора у него была явно здешняя.

– В этом вся сложность, – согласился Муса. – Но у меня имеется приказ Хаттаба. И мы должны его выполнить. Приказы не обсуждаются.

– Теракт?

– Нет. Вернее, не совсем. Взрывы домов показали, что это только злит и людей и власти. И ужесточает армейские операции. Надо действовать более умно.

– Надо напугать, – вставила слово Гаврош.

– Правильно, – согласился Муса. – Гаврош хорошо знает свое дело. Человек в очереди к дантисту страдает больше, чем во время лечения. Он страдает от страха. Мы должны посеять именно страх. Мы не будем заранее говорить, что взорвем то-то и то-то. Это приведет только к усилению охраны и срыву планов. Так произошло с атомными станциями. Сейчас туда уже невозможно прорваться. Допугались... А еще год назад это была вполне выполнимая задача. Надо было сначала захватывать, а потом угрожать и ставить условия. Так и будем действовать теперь. Мы должны сначала захватить объект, а потом уже угрожать его взрывом. И не только мы. Одновременно такие операции будут проведены в двадцати городах России. В самых далеких от войны и потому самых, как жителям и властям кажется, безопасных.

– А что здесь взрывать? – сказал человек с вислым носом. – Надо искать объекты, которые могут нести угрозу всему городу. Здесь таких нет.

– Везде, если поискать, такие объекты найдутся, – снова вступила в разговор Гаврош. – Я бы выбрала, правда, не Челябинск, а Екатеринбург. По эффективности. Там есть завод по производству химического оружия и на складах до сих пор хранятся заряды с сибирской язвой.

– Об этих заводах и складах Хаттабу известно. Там работают другие группы, – резко перебил ее Муса. – Наша работа здесь. Есть у кого-то на примете интересные объекты? Такие, чтобы несли угрозу всему городу? Если нет, то я предложу свой вариант.

Все молчали, поглядывая друг на друга.

– Я вижу только один интересный, – сказала Гаврош, совсем никак не отреагировав на умышленную грубость командира группы. – Плотина Шершневского водохранилища. Захватить надо только шлюз. Если его взорвать, вся масса воды ринется на самый многонаселенный район города и сметет его. Даже если произведут экстренную эвакуацию жителей, когда мы пригрозим взрывом, ущерб будет гораздо большим, нежели от разрушения какого-то дома.

– Гаврош опять права, – сказал Муса уже откровенно сердито. – Именно это я и хотел предложить...

Он посмотрел на нее прямо, словно взглядом приказывая помолчать и оставить ему право руководить собранием, чтобы поддержать авторитет самого опытного и ответственного здесь. И достал из-под стола подробнейшую карту.

– Что за карта? – спросил вислоносый. – Впервые вижу такую. – Он склонился над развернутым листом. – Надо же, какая подробная... Подробнее топографического плана. С такой работать – одно удовольствие.

– Это космическая съемка с американского спутника, – объяснил Муса. – Наши друзья в Пакистане постарались и достали ее нам. Есть такие же карты других городов, где предполагается осуществить акции.

– Мне не ясна сама цель акции, – сказал один из незнакомцев, до того не подававший голос. – Все должно иметь смысл. Какой смысл мы закладываем в свои действия?

– Если акции проводятся одновременно в двадцати городах России – что это может значить?

– Массовый психоз населения.

– И давление населения на правительство.

– Направление давления, естественно, – отвести войска? Я так полагаю? – не унимался незнакомец.

– Не совсем так, – терпеливо объяснил Муса. Ему не нравилось работать с местной диаспорой. Им надо что-то объяснять, растолковывать. Дома, в условиях войны, все гораздо проще. Там приказал – и дело будет сделано. – Нам не нужно, чтобы войска ушли. Как они ушли, так они и вернутся. И тогда толку от наших действий будет мало. Нам нужно нанести армии поражение. Чтобы было как можно больше жертв. Только это заставит народ волноваться, потому что каждый погибший – чей-то сын, брат, муж... А для этого необходимо собраться с силами, подготовиться, перегруппироваться. И создать новые боеспособные части. Но это не наша задача. Мы – только оттягиваем время.