Книга В глубине стекла - Елена Искра

— С днём рождения тебя, — мысленно сказал сам себе Олег. — С днём рождения.

Ольга лежала навзничь, широко, безо всякого стыда, раскинувшись на кровати. Влажные пряди волос прилипли ко лбу, веки были прикрыты. Вот они дрогнули, и карие с зеленоватым ободочком глаза взглянули на Олега.

— Я что, кричала? — спросила она.

— Немного.

— Что это было? Я как будто умерла, а потом родилась снова.

Олег ласково и благодарно коснулся губами её щеки.

— Я тебя так долго ждал, а ты всё не шла и не шла.

— Теперь пришла.

— Да, теперь пришла, спасибо.

— Кому?

— Тебе, судьбе.

— Пусти, мне нужно. А Вовка со Светкой где? Ещё не ушли?

Минут через пятнадцать она вернулась посвежевшая, пахнущая водой, нырнула к Олегу под одеяло, поёжилась и хихикнула.

— У них там музыка, думают, не слышно ничего…

— И что же там слышно? — Олег провёл рукою по её шее, спустился к груди.

— Ничего, не балуйся!

Потом они снова любили друг друга. Вечером он пошел её провожать. Дойдя до её подъезда, он хотел ее поцеловать, но она вдруг отстранилась, прижав свою ладошку к его губам.

— Олег, может мне и не стоит это говорить, но я скажу. Мне никогда не было так хорошо, как с тобою сегодня. — Она смотрела на него с тревогой и ожиданием. — Я ещё тогда, месяц назад, это почувствовала и испугалась.

— Чего? — удивлённо спросил Олег.

— Испугалась стать очень от тебя зависимой.

— А сейчас?

— И сейчас боюсь. Но уже меньше, — она улыбнулась в темноте, — ну ладно, пока, — и, чмокнув слегка растерявшегося Олега в нос, скрылась в подъезде.

Во время осенних каникул они расставались только на ночь. С утра она прибегала в школу на дополнительные занятия, а Олег подтягивался на работу часам к десяти, ждал, когда она освободится, и они шли куда-нибудь гулять, а потом к Олегу.

— Слушай, что ты с ними возишься? — спросил Олег на третий день. — Каникулы же, в конце концов!

— Каникулы, — Ольга согласно кивнула и покорно положила голову ему на плечо, — но надо же их подтянуть.

«Действительно, — подумал Олег, почувствовав лёгкий укор совести, — и сам бы мог для отстающих занятия назначить».

Каникулы промелькнули, словно полустанок за окном несущегося скорого поезда.

Занятия в школе начались тринадцатого, в понедельник.

— Нет, это садизм, извращение какое-то, — говорил Олег, сидя после шестого урока у Володьки в раздевалке, — привыкаешь, привыкаешь спать сколько хочется, работать по четыре часа в день, отдыхать, в общем. Только привыкнешь, а тут, на тебе, извольте на работу! Нет, я так не согласен! Я требую соблюдения прав человека! Человек должен отдыхать!

— Человек должен пахать! — Володька был хмур и шутить не расположен. — Человек должен пахать, как папа Карло, и не надеяться на Буратино, который принесёт ему золотой ключик.

— Чем это ты так загрузился? Что за пораженческие мысли про пашню? Помнится, ты говорил, что жить нужно в своё удовольствие. Кстати, что случилось? За все каникулы у меня ни разу не появился, не позвонил. В школе тебя нет, говорят, отгулы взял за август. Светка и та пару раз звонила, интересовалась, не слышно ли от тебя чего. Намекала, не позвоню ли я тебе, но я притворился тупым и намёков не понял.

— И правильно сделал.

— Что, со Светкой — всё? Она вроде девка хорошая.

— Хорошая, вот потому и всё.

— Не понял!

— А что тут понимать? Ей все эти свиданочки, ночёвочки, не просто так, как некоторым, вроде физзарядки для поднятия тонуса. Она душой прикипать начинает. Да и я ведь тоже не чурка бесчувственная. Я уже и её, и жену по именам перестал называть, боюсь перепутать.

— А как же?

— А так, «ласточка», и всё тут. Да и привыкаю. В общем, всё, завязывать со Светкой надо, да и ей свою судьбу устраивать нужно.

— Одно другому не мешает, ты же сам рассказывал, что она говорила, будто если встретит подходящий вариант, тебе сразу отставка.

— Говорила, мало ли что она говорила, женщины, вообще, часто говорят одно, думают другое, а делают третье. Где она вариант искать будет? В школе? Так тут нас всего трое, она меня и нашла. На стороне? Для этого желание нужно, нужно, ты меня извини, чтобы в одном месте зудело. А так, я под боком, оно вроде уже ничего и не нужно и иллюзия свободы сохраняется, мол, если что появится… Откуда оно появится? Ей уже тридцать, между прочим, не девочка, по танцам не побегаешь.

— Что-то ты раньше об этом не заговаривал.

— Не заговаривал. Знаешь, когда всё время с детьми, забываешь, сколько тебе самому уже стукнуло. Кажется, что и ты сам, как они, что жизнь только начинается, что всё впереди.

— А что, всё позади?

— Нет, конечно, но и впереди уже далеко не всё. Мне уже, считай, тридцать один, если у меня ребёнок сейчас родится, мне его вырастить, образование дать, женить там или замуж выдать, лет двадцать пять нужно. Вот и прикинь, мне через двадцать пять лет самому под шестьдесят будет. А я всё молодым козлом скачу, девкам головы морочу.

— Вовка, я тебя не узнаю! Тебя за каникулы подменили, что ли? Ты с чего это о детях заговорил, раньше, помнится, жаловался, что они тебе на работе надоедают.

— Раньше я под стол пешком ходил, штанишки пачкал, что же мне, всю жизнь теперь… В общем, Олежка, никому ещё не говорил, тебе скажу. Дело идёт к тому, что к весне я стану отцом.

— Поздравляю! Ну, Володька, ну, молодец! От всей души поздравляю и тебя, и Танюшку твою! Молодцы! А кого хотите? Мальчика?

— Пока не знаем. Да кто бы ни родился — и пацан хорошо, и девка неплохо. В общем, Таньку мне пока нервировать нельзя, поэтому со Светланой — всё. Тем более, что Танька подозревать что-то начала. И из школы придётся уходить.

— Это ещё почему? Из-за Светки?

— Нет, она тут ни при чём. У меня здесь зарплата какая? Вот то-то!

— Ведь хватало же.

— Хватало, пока мы с Танькой вдвоём были, оба работали. Она хоть и ворчала иногда, что я мало зарабатываю, но это так, скорее для порядка. Вообще-то она мою работу уважает. У них, у деревенских, уважение к учителям ещё сохранилось. Я, когда к тёще приезжал, балдел сначала: она мужа старшей дочки, свояка моего, на «ты», хотя он и начальник какой-то, а меня на «вы». Председателя на «ты», а меня на «вы». Приятно, по деревне идёшь, все поздороваются, все на «вы». И Танька к работе моей с уважением, хотя и денег толком не платят. Ну жильё у нас есть — мне от бабки комната в коммуналке досталась, вдвоём с Танькой нам в самый раз, она на хлебзаводе своём нормально зарабатывает. Опять же муж, вроде как на интеллигентной работе, учитель, с детьми. Не пьёт. Да и мне работа по душе. Знаешь, вот всё на детей ворчу, что достают они, что покоя от них нет, а на самом деле приятно. Приятно, что нужен я им, что научить их многому могу.