Книга Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон

Хозяйка выбрала одно из немногих кресел — обращенное внутрь комнаты, спиной к окну. Возможно, именно это кресло, а не окна и река за окнами, было стратегическим центром гостиной. Клэр скрестила ноги, сложила руки на коленях и так напряженно выпрямила спину, что у меня от одного ее вида заныла поясница. Клэр к чему-то готовилась, но к чему? Еще раз врезать Джордану по физиономии — или сбежать? Поди пойми.

— Итак, — начал Адам, скользнув на ближайший ко мне диван. Он казался спокойным, не то что его мать. — Кто рискнет первым объяснить, какого черта все это значит?

— Твоя мать меня ограбила, — ровным голосом повторила Оливия, но смотрела она теперь на Адама, а не на Клэр.

Клэр все так же пристально смотрела на Оливию, выпятила нижнюю губу — маска скорби, да и только. На миг ее руки разомкнулись, она поменяла местами скрещенные ноги и вновь сцепила пальцы на колене.

— Чего ты наглоталась?

— Опять! — фыркнул Джордан. — Ты всегда задаешь один и тот же вопрос.

— Потому что ответ всегда один и тот же. — Клэр на миг обнажила в усмешке зубы. — Понять не могу, отчего детки, которым все преподносят на серебряном блюдечке, не в состоянии принять довольно-таки симпатичную реальность и нуждаются в медикаментах.

— Я-то думал, ты раздобыла какое-то зелье и решила поделиться с нами, — пробурчал Джордан. Он стоял у окна, спиной ко всем нам. Он и Клэр, похоже, никогда больше не посмотрят друг другу в глаза, подумала я.

— Легче, Джордан, — предупредил Адам. Сидел он в непринужденной позе, но голос звучал твердо.

— Да ну, Адам, ты готов жрать червей, если мамочка велит, но неужели ты согласен с этой чушью насчет «прекрасной реальности»?

Клэр вдруг согнула свою напряженную спину и через плечо оглянулась на Джордана.

— Мне очень жаль, если твоя жизнь тебе не по душе. Но почему все мы обязаны это слушать?

Усмешка Адама вспыхнула как сигнальная ракета.

— Мы лучше послушаем твой диск, когда он выйдет… когда бишь он выйдет?

Я не успела ни о чем подумать, когда Джордан кинулся на брата. Я просто шагнула и встала между ними, вытянув одну руку вперед, чтобы остановить Джордана, а другую — назад, придерживая поднявшегося с дивана Адама. Ни Оливия, ни Клэр не шелохнулись — то ли не среагировали так быстро, как я, то ли их вполне устраивало мое превращение в границу между противоборствующими группировками.

На этот раз братья совладали с собой и не попыталась достать друг друга через или вокруг меня, но пыхтели они громко. Успокоившись, я опустила руки.

— Вот это да! Я бы не прочь поужинать вместе с вами в День благодарения. Наверное, это что-то.

— Вам тут делать нечего, миз Форрестер, — возмутилась Клэр и даже попыталась приподняться с трона.

— Вообще-то есть чего, — возразила я. — Во-первых, похоже, что только я могу предотвратить драку, а во-вторых, я пишу статью об Оливии, и мне интересно посмотреть, как вы примете ее заявление.

— Проваливайте. — Клэр поднялась-таки с кресла и двинулась мимо нас к двери. — Я не собираюсь мириться с этими нелепыми выходками.

— Отдай мне пленки, и я уйду, — посулила Оливия.

— Какие пленки? — спросил Адам.

— Пленки из отеля.

Адам выдохнул так резко, словно Оливия лягнула его в живот, а то и пониже. Не успел он промолвить и слова, как Клэр обернулась и ледяным взглядом заткнула ему рот — даже меня, стоявшую рядом с Адамом, пробрал холод. И поделом: в следующую секунду ледяной взгляд переместился на меня.

— Это вы его подговорили?

— Я? Подговорила?… — Знать бы еще, в чем меня обвиняют, но в любом случае я не собиралась признаваться в какой-либо провинности перед яростной Клэр.

— Из Оливии как таковой сюжета не выжмешь, и вы придумали историю поинтереснее?

— Во-первых, — как могла ровно заговорила я, — Оливия более чем интересна сама по себе. Во-вторых, если б мне понадобился крутой сюжет, я бы добавила коктейли и пистолеты на столах и камеры по углам. Но, как видите, я стараюсь не запечатлеть бурную сцену, а положить ей конец.

— У мамы не сложились отношения с прессой, — вставил Адам.

— Все прочие отношения в ее жизни складывались как нельзя лучше? — невинно осведомилась я.

К моему изумлению, Адам одобрил дерзкую шутку, а Клэр только зашипела, словно холодная вода на раскаленном металле.

— Пленок из отеля не существует, — чуть ли не по слогам произнесла она — конечно же такая дура, как я, может и не понять. — Я сожгла их после смерти Мики.

— Лжешь! — взорвалась Оливия. — Я сама их слышала!

Клэр отмахнулась, сосредоточив все свое внимание на мне.

— У Рассела была навязчивая идея, будто часть пленок могла уцелеть. Очевидно, эту фантазию унаследовала от него Оливия. Кстати, если бы пленки существовали, их унаследовала бы я.

— Вранье! Вранье! Мика передал пленки моему отцу, а отец завещал их мне!

Может быть, для разнообразия мне следовало вклиниться между двумя разъяренными женщинами? Но я еще не отошла от изумления после реплики Клэр.

— Как сожгли? Они же бесценны…

Лицо Клэр перекосилось.

— Какая разница? Я потеряла все лишь потому, что он не умел быть трезвым или… — Ее взгляд отлепился от моего лица и метнулся к Джордану.

— Или верным? — Он произнес это как старую семейную шутку, но Клэр содрогнулась, словно ей острие вошло между ребрами. Подумать только, она прославилась тем, как великодушно приняла Бонни и Джордана под свое крыло, а выходит, измена Мики мучила ее и сейчас, спустя столько лет после смерти изменщика. Открытие сродни откровению, что миссис Санта-Клаус не любит гномиков.

Молча, покусывая губы, Клэр смотрела на пасынка, а тот с довольным видом дожидался, что же она ему ответит. Адам сделал шаг вперед, и я вцепилась в его рукав, но он успокоительно похлопал меня по ладони, и я убрала руку. Он двинулся не к брату, а к матери, легонько погладил ее по плечу, и Клэр, словно встряхнувшись, обернулась к Оливии:

— Знаешь, Оливия, я очень беспокоюсь за тебя.

— Что-о? — Вновь попав в поле ее зрения, Оливия явно растерялась.

Клэр взяла обе руки Оливии в свои. Может быть, она пыталась изобразить материнскую ласку, но мне это движение больше напомнило жест феодала, который сжимает в своих ладонях руки вассала.

— Я ведь знаю, каково это — потерять человека, который был для тебя всем. Мы стараемся, как можем, поддержать тебя, дорогая, но уже ясно, что мы не в силах сделать все необходимое. У тебя есть коллега, с кем ты могла бы поговорить? Кто-то, кому ты доверяешь?

Слова Клэр не сразу дошли до сознания слушательницы. Поняв их смысл, Оливия резко высвободила руки.