Книга Предсказание счастья - Камилла Хенкинс

Дон глубоко вздохнул и шагнул к своим женщинам. Здесь не было служанок, поварих, внебрачных детей, наемных работников, молодых вдов. Здесь, на высоком крыльце Дома на Сваях стояли его Женщины, женщины дома Дона Фергюсона, его хранительницы и хозяйки, его домашние божества и королевы, принцессы и герцогини. Они расступились, давая ему место, и собравшиеся гости разразились дружными аплодисментами. Все эти Арьеда, высший свет, акулы бизнеса и воротилы банковского дела рукоплескали Дому на Сваях и его хозяевам.

Дон незаметно стиснул пальцы Дженни и прошептал:

— Я закажу памятник Карле. Из чистого золота. Поставлю в саду и буду молиться каждое утро. И голосовать буду только за Джейка. Даже если он не будет баллотироваться.

— Ты чего? Обалдел от нашей красоты?

— Имею право, но нет. Ведь это Карла прислала тебя. Мое благословение.

Дженни тихо засмеялась, и они спустились в сад, к гостям, рука об руку, как и подобает хозяевам приема.

Лена Маккензи прикончила третий стакан рома с лимонадом и не глядя сунула его в траву. Лену трясло от злости.

Ходит с ним под ручку, улыбается направо и налево, болтает как сорока… Тварь, рыжая тварь, выскочка с большими сиськами. Фу! Смотреть противно.

Ого! Что-то интересное. Себастьян Орасио Санчес, один из столпов бразильского нефтяного бизнеса, привел с собой дружка… Смотри-ка ты, а ведь мы его знаем! А еще интереснее, что и рыжая сучка его тоже знает, причем не с лучшей стороны. Вон как побледнела! Это надо поподробнее, поподробнее…

— Эй, придурок! Не видишь, на подол мне наступил. Подай сюда ром. И лимонад. И лед. Да, чтоб не ждать тебя сто лет, давай всю бутылку, прямо с подносом!

Лена вместе со стратегическим запасом спиртного удалилась в кусты, откуда открывался прекрасный обзор гостей и где предусмотрительная рыжая стерва распорядилась поставить удобную скамейку…

Хьюго Форсайт вытер вспотевший лоб. Как же душно в этой проклятой стране!

Он не хотел сюда ехать по вполне понятным причинам. Бланка, правда, не собиралась прилетать из Парижа, где жила последние полтора года, но здесь полно ее родственников, да взять хоть самого Донни-боя! Вряд ли он обрадуется, увидев бывшего мужа своей кузины… или Бланка ему тетка? С латиносами сам черт ногу сломит. Куда ни плюнь, одни родственники.

Однако Себастьян настоял, говоря, что на прием соберутся как раз те люди, от которых зависит подписание контракта на разработку серебряных жил, а значит, и инвестиции. Хьюго Форсайт любил в этой жизни всего две вещи. Себя — больше всего. И деньги — больше, чем себя.

Ничего. Выпивки море, жратва отличная, служанки — цыпочки, да и среди дам попадаются штучки… с влажными глазками, хоть сейчас в койку. Нет, по такой жаре никаких коек. Еще не вечер, хе-хе…

Дженни расхотелось улыбаться, едва она его увидела. Хьюго Форсайт.

Этого не может быть, потому что не может быть никогда. От Лондона ее отделяют тысячи километров, а от Хьюго Форсайта — целая вечность. Надо же — заехать в сердце Амазонии, спрятаться от цивилизации, встретить главного мужчину своей жизни — и тут же напороться на Хьюго Форсайта!

Надо рассказать Дону…

Держите себя в руках, мисс. Вы — распорядительница приема, Дон — хозяин дома. Гость — это святое. Неужели вы допустите, что по вашей милости будет испорчен семейный сбор и деловой светский раут?

Места много, и она просто постарается не попадаться Хьюго на глаза…

Старая Янчикуа открыла желтые совиные глаза, оглядела стены хижины. Странная тревога охватила ее на мгновение, потом старуха усмехнулась, кивнула и вновь погрузилась в приятную дремоту, пробормотав напоследок:

— Скоро, скоро, не шуми! Одну кровь ты уже получил… Будет и еще кровь, будет и конец пути.

Словно вторя ее словам, над сельвой пронесся тихий, почти неслышный, но леденящий душу вой…

Гвен уселась на скамью, обмахиваясь веткой. Жара сдавила виски, но настроение у девушки все равно было хорошее. Рядом вырос Фредди. Странно, Гвен отреагировала на его появление совершенно спокойно, хотя именно сегодня Фредди вел себя с ней, как в сказке. Заглядывал в глаза, ходил хвостом, кидался выполнять любую просьбу и даже откровенно ревновал к некоторым гостям.

— Фредди, будь другом, налей мне простой воды и положи туда лед, а?

— Конечно. Сейчас. Гвен, я…

— Ой, Фредди, лапочка, я сейчас растаю! — Фредди исчез и почти мгновенно появился снова, неся в руках высокий запотевший бокал. — Спасибо. О, это блаженство!

— Гвен, ты такая красивая. Знаешь, я никогда тебя такой не видел.

— А я никогда так и не одевалась. Дженни волшебница, правда? А Марисоль — настоящая художница. Меня уже три раза спросили, не из Парижа ли у меня шаль. Мол, такую ручную роспись делают только в лучших домах Парижа. Знали бы они… Вот интересно, что будет с Арьеда, если они узнают, что та женщина в зеленом платье — яномами, мать-одиночка и служанка в доме Фергюсона?

— Ну, пережили же они лорда-ранчеро…

— Ты не понимаешь, Фредди. Лорд-ранчеро — это не ранчеро-лорд. Фу, жарко, неохота спорить.

— Гвен… Я получил письмо из дома.

— Да? Значит, скоро в дальний путь? Жаль. Нам будет тебя не хватать, Фредди-Помидорчик.

— И все?

— А что еще?

— Гвен… Поедем со мной?

Гвендолен серьезно посмотрела на Фредерика и тихо сказала:

— Знаешь, Фред, если бы ты сказал это неделю назад, я бы сошла с ума от счастья. Что-то произошло со мной за это время. Наверное, я просто повзрослела. Мы ведь не влюблены друг в друга, Фред.

— Гвенни, я…

— Погоди! Ты увидел меня сегодня совсем другой, не такой, как обычно. Яркой. Эффектной. Поэтому тебе кажется, что ты влюблен. На самом деле все иначе. Мы не влюблены. Ты уедешь, мы поскучаем друг без друга, но уже через пару недель с удивлением поймем, что мир не рухнул, и тоска притупилась.

Фредерик смотрел на Гвен с отчаянием — и с уважением. Девушке стало его жаль.

— Сделаем вот что. Ты поедешь домой один. Обрадуешь родителей, найдешь работу… А через год напишешь мне. Если прав ты, и ничего не изменилось, то я приеду. Обещаю. А если права я… Что ж, тогда ты просто напишешь мне письмо. Про то, как ты живешь в Англии.

Фред молча склонился над рукой Гвен и нежно ее поцеловал…

Эсамар разговаривала с одной из пожилых родственниц Арьеда, когда ее за локоть тронул высокий, худощавый и загорелый мужчина. Его русые волосы сильно выгорели, как и мягкая короткая бородка, что указывало на то, что большую часть жизни мужчина проводит на открытом воздухе. Эсамар обернулась и ахнула.

— Господи, Антонио! Я сто лет тебя не видела! Как ты?

— Отлично. Лучше и представить себе нельзя. Я теперь ваш сосед. Относительный, конечно, как и все на Реке и в Лесу. До моего нынешнего дома отсюда три часа лету.