Книга Одни в целом мире - Мэри Кент

Войдя в вестибюль госпиталя, она сразу услышала голос Джошуа и пустилась бежать. Усталая сестра, которую она не узнала, вылетела ей навстречу из палаты.

— Дайте мне телефон, черт возьми! — раздался из-за двери знакомый баритон, и в следующий момент Боб Халстон выскочил из комнаты, совершенно растерянный.

— Ари? — Увидев ее, он остановился как вкопанный.

— Я думал, ты собиралась в Чикаго?

— Ну да…

Боб, удивлено моргая, уставился на нее.

— Но ты ведь только вчера уехала? Нет, не может быть! Ты прилетела?

Ари кивнула.

— На самолете?

Она мягко рассмеялась, но тут же ее брови озабоченно изогнулись.

— Как он? Я думала, ему дадут успокоительное. А зачем ему телефон?

Боб сокрушенно вздохнул.

— Они давали ему успокоительное, но я не думаю, что у них есть что-то, что может успокоить Джошуа, а что касается телефона, он хотел вызвать машину.

— Его уже выписывают/?

— Да нет… Но пятнадцать швов на голове, сотрясение, сломанная лодыжка не могут остановить Джошуа, если ему что-то взбрело в голову. — Боб сделал паузу и с улыбкой взглянул на нее. — И именно сейчас ему взбрело в голову следующим рейсом лететь в Чикаго.

— Но я ведь говорила ему, что вернусь.

— Да, но ты не сказала когда, — рассмеялся Боб, — а так как он предполагал, что это будет нескоро…

Уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Я отсутствовала всего двадцать четыре часа.

Он безнадежно пожал плечами, затем недоверчиво покачал головой.

— Ты знаешь, я не могу решить, что более невероятно: Джошуа Брандт, который ведет себя как влюбленный мальчишка, или Ари Уинстон на самолете…

— Халстон!

Боб вытаращил глаза.

— Тебе лучше войти, Ари. Сестры тянули жребий, кто сделает ему следующий укол… — Ему не удалось договорить, так как она обняла его за шею, и его слова утонули в черном бархате ее жакета.

— Спасибо, Боб, — прошептала она и, пройдя мимо него, толкнула дверь в палату.

Джошуа уже наполовину спустился с постели. Когда она вошла, он, неуверенно ступая на здоровую ногу, старался дотянуться до костылей, стоявших у стены. Гипсовая повязка на лбу, словно теннисная лента, контрастировала с его темными волосами.

— Отправляйся назад в постель, Джошуа, — тихо сказала она.

Он поднял голову, красивые зеленые глаза остановились на ней. Какую-то долю секунды они просто смотрели друг на друга, словно не было в мире слов, подходящих для этого момента.

— Господи, ты такая красивая! — наконец выговорил он, покачнувшись чуть-чуть, словно значимость этих слов нарушила равновесие.

— Ты тоже.

Он улыбнулся и совершенно обессиленный опустился на постель.

— Я рад, что ты еще не уехала. Потому что я решил поехать в Чикаго с тобой…

— Но я уже…

Болезненно морщась, он поднял руку.

— Не перебивай, Ари. Они дали мне снотворное, и я не знаю, как долго продержусь. — Он облизал губы и медленно заговорил, но даже при этом его слова звучали нечетко. — Послушай! Не уезжай без меня. Доктор сказал, что они отпустят меня завтра утром, и мы сможем поехать вдвоем… на поезде. А когда приедем в Чикаго, я сниму квартиру… побольше, или дом, как ты скажешь… Но чтобы места было достаточно, ведь нужно поставить рояль, потому что ты должна играть, Ари…

Он нахмурился, пытаясь вспомнить, что-еще хотел сказать. Тяжелые веки закрывались, и он заморгал, стараясь обрести фокус.

— Ты делаешь мне предложение? — спросила она, ее голос был мягким, как и ее улыбка.

— Я собирался сделать это, но ты опередила меня. Я хотел сказать эти слова первым. Я хотел сделать все по порядку. И первое, что я должен сказать, что люблю тебя, и не могу жить без тебя, а уж потом, что я прошу тебя выйти за меня замуж.

Она такая необыкновенная, думал он. Минуту назад она, появилась в дверях, а вот теперь уже стоит рядом с его кроватью, держа его за руку, а по щекам бегут слезы. Господи, почему она плачет?

Он чувствовал, что засыпает, и нахмурился, отчаянно борясь со сном. Его рука крепче сжала ее ладонь, и он положил ее к себе на грудь, думая, что будет здорово, если Арианна останется здесь, пока он не проснется.

— Не уезжай, Ари. — Это было все, что ему удалось выговорить. Его глаза закрылись, а пальцы ослабли.

Ари вытерла мокрые щеки, взяла стул и, придвинув его к кровати, села. Она положила голову на плечо Джошуа, а руку — на его грудь, там, где билось сердце.

— Я люблю тебя, Джошуа, — прошептала она.

И понимая, что он уже спит и не слышит ее, она тихонько вздохнула. Какое это имеет значение? У них впереди целая жизнь, чтобы сказать эти слова, чтобы повторять их снова и снова. Делая жизнь…

Заглянув в палату. Боб Халстон увидел, что спят оба. Рука Джошуа лежит на голове Ари, словно оберегая се. Ее волосы рассыпались по его груди, как золотой щит. Боб улыбнулся, размышляя, кто из них кого спас, и тихо вышел, притворив дверь.