Книга Долг и страсть - Несси Остин

— Двое?!

— Да, двое. Не так уж это и ужасно, учитывая то, что мне двадцать семь лет и я воспитана в иных культурных традициях, нежели ты! Я никогда не ложилась в постель с кем попало! Сможешь ли ты, глядя мне в глаза, сказать то же о себе?

Он смотрел на нее, испытывая одновременно негодование и восхищение. Моя прекрасная, логичная Мей! Применять ко мне те же жизненные правила, что и к себе! Он подавил муки ревности, и в глубине черных глаз замерцал свет.

— На самом деле ты и со мной еще не ложилась в постель, не так ли? — пробормотал он, беря ее руку и поднося к губам, чтобы поцеловать. — И я думаю, мы должны как можно скорее исправить упущение.

Какой он сильный! Какой властный и гордый! Мей лихорадочно спрашивала себя, не следовало ли ей помешать ему взять ее на руки и отнести на низкое ложе. Победитель со своей добычей, обмирая, думала она.

Но ведь и она победитель. Потому что вызвать такой чувственный взгляд, вкупе с едва сдерживаемым нетерпением заняться любовью с ней — тоже чего-нибудь да стоит!

Последние сомнения покинули Мей, когда Саид, уложив ее на расшитое покрывало, потянул шелковый шнурок, который поддерживал его свободные брюки, и те упали на пол.

О небеса, как же он возбужден! Великолепно и угрожающе возбужден. У Мей задрожали губы, когда Саид снял с нее хлопковые брюки и с нетерпеливым отвращением отбросил прочь.

— Саид, — выдохнула Мей, когда он вытянулся рядом с ней, собственнически обхватив руками ее талию, и посмотрел на нее горящими угольями глаз.

— Что, моя милая Мей? Хочешь, чтобы я немедленно поцеловал тебя?

Именно этого она и хотела — ласки, и тепла, и чувства безопасности, которые давало ей прикосновение его губ. Чтобы хотя бы на одно безумное мгновение ей показалось, что не только вожделение делает таким волшебным этот поцелуй, что в этом участвует и нечто столь иллюзорное и бесценное, как любовь.

10

Саид провел с ней всю ночь, но едва только горизонт окрасился в розовые и золотистые тона, выскользнул из постели. Быстро одевшись, он наклонился, чтобы поцеловать ее, и с сожалением оторвался от припухших губ.

— Самолет вылетает в полдень, — пробормотал он. — Будь готова к десяти.

— Ммм… — сонно проговорила Мей.

Это была единственная и неповторимая ночь в ее жизни. Они наслаждались друг другом безо всяких ограничений. Мей отдавала ему себя без стеснения. Но с любовью, поняла она с упавшим сердцем, когда смогла определить это чувство, сначала только теплившееся в ней, а затем разгоревшееся с небывалой силой.

Она любит его.

Это открытие не доставило ей радости; разве может принести радость любовь, которая обречена с самого начала? Но она пошла на это сознательно, и она хотела его, поэтому Мей изобразила на лице сонную улыбку.

— Ммм… — снова спросила она, стараясь выиграть время. Время, необходимое для того, чтобы собраться с силами и повести себя так, как от нее ожидают, а не терзаться чувством тревоги, которое возникало всякий раз, когда она думала о том, что вскоре потеряет Саида.

— Будь готова к десяти, — ласково повторил он, жалея, что не может лежать рядом с ней до тех пор, пока лучи солнца не пробьются сквозь золотистые шторы.

Кивнув, она смотрела, как он уходит — весь элегантность и изящество в своих шуршащих шелковых одеждах.

Было около девяти и Мей. уже собравшись, ела фрукты и хлеб, которые Сара принесла ей на завтрак, когда в дверь постучали. Открыв, она увидела Саида, сменившего шелковые одежды на один из своих безупречных костюмов.

И он выглядел озадаченным.

— Что случилось? — быстро спросила Мей.

Саид пожал плечами.

— Отец просил передать, что хочет увидеться с тобой.

Мей открыла дверь пошире.

— Ты, похоже, удивлен.

Да, он был удивлен. Чрезвычайно удивлен. Это было немыслимо — по крайней мере, для него, — чтобы отец выразил желание познакомиться с его белокурой американкой. Но Мей он об этом не сказал.

— Он очень болен, — пояснил Саид, — и почти не принимает посетителей.

Кроме предполагаемых невест, с горечью подумала Мей. Можно поспорить, что тех он принимает пачками!

— Значит, я должна считать, что мне оказана честь, — ответила она.

Саид, чьи мысли были далеко отсюда, кивнул.

— Я распоряжусь, чтобы твои чемоданы отнесли в машину, — сказал он. — А теперь пойдем со мной.

Саид казался Мей очень отчужденным, когда вел ее запутанными коридорами в намного большую и пышную часть дворца. Мимо безмолвных фигур с невыразительными лицами, провожавших их взглядами до тех пор, пока перед ними не распахнулись последние резные двери и их не ввели в спальные покои.

В дальнем конце комнаты стояла большая, роскошно убранная кровать, а на ней лежал человек, чья неподвижность свидетельствовала о жестокой болезни.

— Идем, — тихо сказал Саид.

У постели сидела мать Саида с обеспокоенным лицом. Она коротко кивнула сыну и затем более внимательно посмотрела на Мей.

— Отец, — произнес Саид. — Это Мей Хадсон.

На лице, изможденном страданием, жили только внимательные и проницательные черные глаза. Такие же, как у сына. Больной слабо улыбнулся, и Мей поразила доброта этой улыбки.

— Вот как, — медленно проговорил он. — Наверное, я должен быть благодарен вам за то, что вы подтвердили выбор моего сына. — Он снова улыбнулся, на этот раз печально. — Я считал, Османа вполне эффективным директором. Поэтому Саид решил, что нужно привлечь независимого эксперта.

Мей удивленно посмотрела на Саида и в ответ получила насмешливый взгляд.

— Спасибо. Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр, — тихо сказала она.

Старик кивнул и, обратившись к сыну, что-то быстро сказал по-арабски. Саид похлопал ее по руке.

— Пора, Мей, — сказал он. — Не подождете ли снаружи, пока я попрощаюсь с отцом?

Сердце Мей сжалось при виде боли, написанной на его лице, и она молча вышла из комнаты. Неужели всякий раз, уезжая, он думает о том, что, возможно, больше не увидится с отцом? — думала она, сидя на диване у двери спальных покоев.

Саида не было очень долго, а когда он появился, лицо его было так мрачно, что Мей тут же вскочила.

— Все… в порядке? — спросила она. Глупый вопрос, учитывая обстоятельства, однако Саид этого, кажется не заметил.

— С ним сейчас его врач, — произнес он. — Пойдем, Мей, нам пора ехать в аэропорт.

Когда они шли по коридору, Саид бросил на Мей задумчивый взгляд.

— То, как ты посмотрела на меня там… — начал он.

У Мей округлились глаза. Неужели он заметил в ее взгляде признаки любви? — встревожилась она. Не оттолкнет ли его это?