Книга Каникулы в раю - Рей Морган

– Вот, – сказал он тоненьким детским голоском. – Я его прятал.

И Эдди подкатил тубус к ногам Марко. Марко и Саммер в изумлении уставились друг на друга. Затем Марко, нагнувшись, поднял тубус, открыл его и заглянул внутрь. Там лежали копии его чертежей – тех, которые он разыскивал по всему острову.

– Эдди...– Он взглянул на мальчика. – Эдди...

В этот момент к ним, тяжело дыша, подбежала Лейла.

– О, Марко, простите меня, – сказала она. – Он прятал это под домом. Я не знала. Я только что...

– Эдди, – удивленно произнес Марко. – Откуда ты это взял?

Малыш указал на мать.

– С маминой работы, – прошептал он.

Лейла вздохнула.

– Он нашел это в отеле, – сказала она.

– Значит, это было в один из тех дней, когда он убегал за тобой в отель? – спросила Саммер, но Лейла покачала головой:

– Я точно помню, когда это произошло. Я сама взяла его с собой на работу в прошлом месяце – в тот день, когда мистер Смит... то есть Марко готовился к отъезду. У Джилли был урок музыки, поэтому мне пришлось взять с собой Эдди. Конечно, я не имею права приводить ребенка на работу, поэтому я велела ему сидеть смирно и не высовываться. Но он стал разгуливать по гостинице, и его пришлось отправить домой с одной из наших горничных. Позже она рассказала, что Эдди принес с собой домой этот тубус. Он говорит, что нашел его...

– В кладовке, – сказал Марко, стукнув себя по лбу. – Теперь я вспомнил. Я положил его туда, чтобы потом отправить по почте, как только она откроется. – Застонав, он рассмеялся, увидев шок на лице Саммер. – Dio santo! Как я мог об этом забыть?

Лейла, казалось, до сих пор не могла прийти в себя.

– Эдди, попроси прощения у мистера Марко!

Эдди засунул большой палец в рот.

– Я больше не буду, – прошепелявил он.

Марко присел на корточки.

– Эдди, ты должен запомнить раз и навсегда, что брать потихоньку чужие вещи нехорошо. Но в данном случае ты помог мне найти чертежи.

Марко раскинул руки, и Эдди позволил себя обнять, но лишь ненадолго.

Народ продолжал веселиться, но Марко и Саммер пошли к ней в дом, и он показал ей эскизы. Дизайн яхты, который он придумал, был потрясающим. Марко с гордостью демонстрировал Саммер свои достижения, она с восхищением рассматривала их, пока на пороге не появился ее отец.

– Так вот где теперь живет моя маленькая девочка! – сказал он, изумленно оглядываясь вокруг, будто не мог поверить в происходящее. – Ты действительно счастлива здесь?

Марко с отцом стали о чем-то говорить, и Саммер, наблюдая за ними, почувствовала, что ее тошнит. Она не могла понять, что было тому причиной: то ли противоречивые чувства, которые нахлынули на нее, то ли маленькое сокровище, которое она носила под сердцем.

– Как хорошо, что я нашел тебя здесь, – сказал отец, и на лице его заиграла обворожительная улыбка. – Я еду на регату, которая должна состояться в Новой Зеландии, и остановился здесь по дороге.

– Значит, утром ты отправишься в путь? – с надеждой спросила Саммер.

– Да, – ответил он.

Затем похлопал Марко по плечу своей большой рукой.

– И хочу, чтобы этот парень поехал со мной.

Увидев лицо Марко, он добавил:

– Я даже настаиваю на этом. Ведь ты еще не выполнил условий контракта. – Он произнес эти слова с очаровательным добродушием, но в тоне его прозвучала стальная нотка. – Я хочу, чтобы моя дочь вернулась домой, в Нью-Йорк, а мой дизайнер вернулся к работе над яхтой.

Марко отвел глаза. Единственной его ценностью сейчас была Саммер, и он не желал терять ее. Карьера его была успешной, он многого добился в работе, но ни разу не испытал такого счастья, какое испытал при восхождении в горы вместе с ней. А он хотел быть счастливым.

– Конечно, ты вернешься домой, малышка, – сказал ей отец. – Марко тоже вернется. У нас с ним большие планы. Он не сможет остаться с тобой, даже если очень захочет. – Улыбка его была обманчиво любезной. – Если ты хочешь остаться с ним, тебе придется вернуться домой, милая.

Саммер встала, немного пошатнувшись. Она знала, что именно так все и кончится. Марко конечно же пообещает ей вернуться, но не вернется никогда. Будет идти время. А она, подобно несчастной мадам Баттерфляй, будет его вечно – и напрасно – ждать.

Отец знал, что она поймет. Именно поэтому он выпроваживал отсюда Марко, используя его как наживку. Но на этот раз у него ничего не выйдет.

Саммер не могла понять, откуда у нее взялись силы. Может, будущий ребенок вселял в нее уверенность в том, что она – не одна.

– Я никуда не поеду, – сказала она, и голос ее зазвенел, как натянутая струна. – Я ведь уже сказала, что стала частью этих островов. И останусь здесь навсегда.

Резко повернувшись, Саммер ушла в спальню, оставив Марко и отца одних. Пусть обсуждают свои планы. Ей больше нечего сказать.

Прошел почти месяц с тех пор, как она не видела Марко. Он уехал на следующее утро, на яхте ее отца, и на обратном пути из Новой Зеландии они не заплывали на остров. Однажды Марко позвонил ей. И все.

Саммер больше не плакала. Потому что выплакала все слезы. Она думала о будущем, о своем ребенке и училась жить самостоятельно. Училась рассчитывать только на саму себя. Больше ей не на кого было положиться. И это было хорошо. Женщина готовилась стать матерью-одиночкой. И, несмотря ни на что, это доставляло ей небывалую радость.

Саммер до сих пор не могла разобраться в своих чувствах к Марко. Она любила его и знала об этом. Он никогда не говорил, что любит ее, но вел себя так, словно любил.

С одной стороны был Гленденнин Хадсон, с его властью, деньгами, харизмой и возможностью дать Марко все, ради чего он работал всю жизнь. С другой была она – бедная трогательная Саммер Хадсон, скрывающаяся под именем Шайны Пирс, ставшая теперь островитянкой. И конечно, Марко выбрал карьеру.

Но, даже понимая это, она отдала бы все, лишь бы вернуть его. И каждый вечер, ложась спать и выключая свет, женщина мысленно молилась: «Пожалуйста, Марко, помни обо мне».

Она легла в кровать с интересной книгой в руках, но не могла сосредоточиться на чтении. Сегодня Саммер была какой-то возбужденной. Но все же ей надо было немного поспать. Выключив свет, она произнесла свою обычную молитву и закрыла глаза.

Но тут же открыла их. Раздался какой-то странный звук. Она привыкла к ночным звукам, раздававшимся здесь, – крикам попугаев, стрекоту цикад или резким ударам кокосов, падающих на крышу. Но этот звук был необычным. Кто-то играл на укулеле, и играл очень плохо. И к тому же – смешно! – он еще начал петь.

«О, донна миа...»

Итальянская опера на укулеле? Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Так мог петь лишь один человек в мире, и он стоял перед ее балконом? Вскочив с кровати, Саммер бросилась в гостиную и рывком открыла входную дверь.