Книга Девица на выданье - Шейла Бишоп

– Прошу меня простить, мистер Верни. Как, вы полагаете, сэр Ричард распорядился бы насчет этих картин?

– Каких картин, Сметхерст?

– Тех, что здесь, на стенах вдоль лестницы, сэр. Дождь льет через дыру в куполе, и они сильно отсырели. В частности, Ван Дейк, – сообщил Сметхерст, который полагал, что долг дворецкого – сообщать плохие новости в тоне беспристрастности и мрачного пессимизма.

– О господи, – сказал Верни, поднимая глаза. – Да, вы правы: картины намокли. Их нельзя оставлять здесь. Вы с лакеем возьмите лестницу и начинайте их снимать. Я присоединюсь к вам, как только провожу ее светлость к мастеру Неду. Вам понадобятся полотенца и... Харриет, не поможете ли вы с картинами? Нужно позаботиться о том, чтобы они не пострадали.

– Да, конечно, я займусь этим. – Харриет была рада чем-нибудь помочь.

Предстояло сделать так много, что ни у Харриет, ни у Верни не было времени подумать об узнике в гроте.

Глава 8

Сэр Ричард прибыл домой около шести. Он вымок, замерз и чувствовал себя отвратительно. Оглядевшись вокруг, он поинтересовался:

– Что, черт побери, здесь случилось?

– Разве вы не видите сами, мой дорогой друг? Явились кредиторы, требуют уплаты долга, – беспечно отвечал Верни.

В самом деле, фамильный холл Кейпелов выглядел в точности как сцена из «Карточных долгов». Мебель и картины собраны в углу (там, где их не смог бы залить дождь, если польет снова), протекающая крыша, голые стены с кое-где отставшими обоями, неровные пятна более ярких обоев там, откуда сняли картины, – все вместе создавало определенное впечатление: промотанное богатство и вытекающие отсюда последствия.

Ричард слишком устал, чтобы удивляться.

– Прекрати! – огрызнулся он.

– Очень хорошо. Раз никто не хочет оценить мои усилия по спасению собственности, я отведу Харриет обратно в пасторский дом. Вы ведь не возражаете против прогулки, не так ли? Дождь уже кончился.

И Верни предостерегающе сжал ее руку. Харриет знала, что они отправятся вовсе не в пасторский дом. И отвечала, что была бы совершенно счастлива прогуляться.

Ричард, разговаривающий со Сметхерстом, и не сделал попытки их остановить.

Когда они вышли, Харриет сказала:

– Я уверена, что ваш брат не хотел быть несправедливым. Когда он узнает от леди Кейпел и Сметхерста, как много вы сделали, чтобы спасти картины, он будет вам очень благодарен.

– Да, я знаю. Именно поэтому я и решил исчезнуть прежде, чем он во всем разберется. Но наше дело растянулось на целую вечность, и, честно сказать, я не знаю, что теперь делать с Хенчманом: будет странно, если я в такой час возьму экипаж. Я не могу притвориться, что отправился к кому-нибудь на обед, поскольку неподобающе одет, да еще и без грума.

Они торопливо прошли через широкий газон на западной стороне дома. Добравшись до места, где начинался спуск, они ожидали увидеть перед собой озеро – прекрасные и знакомые очертания в форме песочных часов. Но песочные часы исчезли. Ливень изменил очертания долины, смыл кусты и дорожки, затопил стволы деревьев. Беседка леди Аделы стояла в воде – настоящая Венеция, только гондолы не хватает, а «деревенский мостик» являл собой фантастическое зрелище – мост, который ведет в никуда: он был полностью окружен водой.

– Не может быть, чтобы это сделал дождь...

– Я полагаю, опять завалило Лаптонский ручей. Такое, как вы знаете, частенько случается после грозы.

Озеро наполнялось проточной водой, которая падала с каскада и собиралась в противоположном конце, у Лаптонского ручья, неторопливой речушки, которая время от времени засорялась. Поскольку вода прибывала в озеро быстрее, чем уходила, можно было ждать наводнения.

Тревожная мысль пришла им в головы одновременно. Дальний конец озера закрывали деревья.

Они побежали на другое место, откуда открывался лучший обзор, и замерли, глядя вдаль. Воды было гораздо больше, чем обычно попадало в озеро, ее пенистые струи стекали по всем «скалам», которые виднелись над гротом. Сами «скалы» выглядели на редкость уныло, потому что уровень воды поднялся на два фута. Ступени, на которых сегодня днем стояла Харриет, теперь ушли под воду, на их месте образовалась лагуна, а окно-трещина совершенно исчезло под водой. Должно быть, грот до потолка был залит водой.

– О нет... – прошептала Харриет.

Верни стоял молча, с побледневшим лицом. Через минуту Харриет произнесла:

– Может быть, его там нет. Может быть, он убежал.

– Едва ли. Я связал ему колени и лодыжки, чтобы он не мог идти, а потом той же веревкой связал за спиной руки, чтобы он не мог развязать узлы. И заткнул ему рот, чтобы он не мог позвать на помощь. Когда я уходил, он лежал во внутренней комнате. Он утонул. И это – моя вина.

– Нет, это не так, Верни. Вы ведь не знали; как все повернется...

– Я должен был помнить, что при такой погоде вода обычно поднимается. Черт побери, об этом я даже не подумал. Да, он преступник, стервятник, который наживается на несчастьях других, но такой смерти я не пожелал бы и своему злейшему врагу.

– Может быть, он так и не пришел в сознание, – сказала Харриет, впрочем, без особой надежды.

– Он уже приходил в себя, когда я его оставил. Вот почему потребовался кляп.

Значит, Хенчман знал, что он утонет. Лежал там беспомощный, в холодном и темном гроте, слышал, как прибывает вода, видел, как она приближается к нему, чувствовал, как она касается его спины, заливает его грудь, добирается до горла... Боролся с веревками и не мог даже кричать... Харриет стало плохо.

Верни взял ее под руку: то ли для того, чтобы успокоить, то ли для того, чтобы успокоиться самому, Харриет обнаружила, что его рука дрожит так же, как и ее.

– Я никогда раньше не убивал человека, – сказал он, словно извиняясь. – Это просто везение, что я ушел из армии. От меня немного было бы проку на поле битвы.

Они стояли рядом, глядя на широкую полосу воды, внезапно ставшую столь враждебной, и Харриет чувствовала к нему острую жалость. Небо утратило свинцовый оттенок и стало теперь лиловато-серым; установившаяся после бури тишина угнетала сильнее, чем чувство одиночества, отъединенное от всего мира. Харриет хотелось сказать Верни, что никто не обвинит его в смерти Хенчмана, но она решила, что это банальное замечание только вызовет у него раздражение. Уместнее было бы обратить его внимание на то, что в конечном итоге беды Джулии подошли к концу. Хотя даже это могло оказаться неправдой: ничего нельзя предвидеть наперед.

– Вы не сказали мне, что с заявлением миссис Сэттл. Вы забрали его?

– Не успел, – с несчастным видом ответил он. – Только я начал обыскивать его, как появился Слингсби, пришлось тут же тащить Хенчмана в грот. А потом я слишком торопился его связать. Боже, как плохо я сделал свою работу!