Книга Плевое дело - Марина Серова

— А вы не ломайте себе голову, Борис Евгеньевич, — ответила я. — Все, приехали. Тормозите.

Мы остановились.

— Вот его дача, — я указала рукой на соседнее строение.

Во всем доме горел свет. Водитель вылез из машины первым и шагнул в сторону дачи. Тут же подъехала и моя «девятка». Второй телохранитель присоединился к своему напарнику.

Я решила пойти вместе с ними. Оставлять кейс в машине посчитала опасным и прихватила его с собой. Шествие замкнул сам Крымов.

Ребята, как истинные профессионалы, приблизившись к даче, рассортировались. Один с наскоку влетел в дверь, высадив ее плечом, другой метнулся к окнам, держа пистолет наготове.

— Черт! — сразу раздался голос первого. — Босс, идите сюда.

Я и Крымов перешагнули порог. К нам присоединился второй амбал, проникнувший в дачу через окно.

В доме не было ни одной живой души. Именно живой. Тело Виктора Овалова лежало прямо посреди прихожей у наших ног. Он был убит выстрелом в затылок. В руке Овалов сжимал свой верный «кольт».

Глава 9

Первым пришел в себя Крымов.

— Обыщите дом, — велел он своим подручным.

Действие было в принципе бесполезным. Я невооруженным взглядом видела, что дача пуста. Карата здесь уже нет, а никого другого скорее всего и не было.

Амбалы рассуждать не привыкли. Приказ есть приказ. Они с неимоверным рвением ринулись по комнатам искать предполагаемого противника. Искать что-либо другое им в голову не придет.

Я прошла в соседнюю комнату. Телефон стоял на столике. Я подошла и села рядом. Минут сорок назад на этом самом месте мог сидеть Карат. Я осмотрелась и обнаружила нацарапанный гвоздем на столешнице домашний номер телефона Задунаева. Вот тебе и уличный автомат. Как же Карату удавалось обмануть хитрую аппаратуру и спецов, работающих на ней.

Я взяла трубку. Ничего особенного. Обычная. И сам телефон обычный. Загадка.

— Что вы ищете? — спросил возникший на пороге комнаты Крымов.

— Убийцу.

— В телефоне?

— Нет. Я ищу не человека, а следы, которые он оставил, — пояснила я.

— Вы что — сыщик? — Он присел рядом со мной.

— Что вы? Разве я похожа?

— Нет, — ответил он. В глубине души я была разочарована.

— Овалов был ведь для вас не только телохранителем, да? Но и другом?

— Витя был мне, можно сказать, сыном.

Ничего себе сынуля. Я бы в жизни не могла предположить, что у такого доходяги, как Борис Евгеньевич, мог родиться такой великан, как Овалов. Но если Крымову нравилось считать того сыном, то это его личное дело.

— Я убью Карата, — изрек он.

— Я не сомневаюсь.

— Я его лично убью. Своими руками. Дайте только добраться до него.

— У меня есть предложение, Борис Евгеньевич, — обратилась я к нему.

— Какое?

— Минут через десять у меня назначено одно рандеву. Хотите поехать со мной?

— А с кем «стрелка»? — Глаза Крымова загорелись. Почуял добычу, старый волк.

— Честно, не знаю, — призналась я. — Но полагаю, что явится именно Карат.

— Я еду с вами, — сразу подтвердил он.

— Но есть одно условие, — остудила я его пыл. — На встречу мы поедем вдвоем. Только вы и я. Без этих, — я мотнула головой в сторону двери.

Подобное решение было принято неспроста. Я собиралась сама контролировать ситуацию на пятьдесят шестом километре. Держать руку на пульте, так сказать. А если со мной поедут Крымов и его амбалы, никто не даст мне и слова сказать. Сами будут действовать, на свой страх и риск. С одним же Борисом Евгеньевичем я справлюсь без проблем.

Он размышлял довольно долго. Опасается, видно. Не доверяет. Оно и понятно. Я ему тоже шибко не доверяю.

— Хорошо, — кивнул он наконец. — Я согласен на ваши условия. А куда мы их денем?

— Один пускай остается здесь, так, для страховки. А другой, мне бы очень хотелось, чтобы он отогнал мою машину к моему дому. Его это не затруднит?

— Если я скажу ему, то не затруднит.

— Так скажите.

Крымов окликнул своих подчиненных, и те тут же выросли в дверях, как будто того и ждали. Он вкратце обрисовал им ситуацию, и ребята сразу погрустнели.

Тот, который чертыхался в прихожей, недовольно покосился на меня и молвил:

— Это может быть опасно, босс.

— Я так решил, — осадил его Крымов. — Это приказ. Ясно?

— Ясно, — нестройным хором ответили амбалы.

Сопляки еще. Был бы жив Овалов, он бы так просто не отпустил Бориса Евгеньевича со мной. Поспорил бы с боссом, может, даже поругался бы, но на своем настоял. А эти — что? Сказали, мол, приказ, и они заткнулись. Сразу видно, лопухи.

Мы вышли на улицу. Вернее, сначала я вышла одна. Крымов изъявил желание попрощаться с Виктором. Я не стала спорить. Он, не гнушаясь того, что на него смотрят подчиненные, опустился на колени рядом с телом и что-то зашептал. Что именно, я не расслышала. Может, молился за душу усопшего Овалова, может, говорил ему то, что так и не успел высказать при жизни. Как бы там ни было, я вышла из дома. Амбалы топтались в дверях. Делали вид, что не обращают внимания на действия босса, а на самом деле так и косили глазами в его сторону.

Я присела на крылечке и закурила. Меня уж точно не интересовало прощание Крымова со своим приемным сыном. Мои мысли крутились вокруг куда более важных, на мой взгляд, вещей.

Я разрабатывала план поимки преступника и сохранении при этом в целости задунаевских капиталов. Карат, как оказалось, хитрый малый, но и его можно перехитрить. Главное, действовать нагло, напористо, не гнушаясь никакими средствами. Да, я так решила, и мне казалось, что решение мое верное.

— Я готов, — прозвучал у меня над ухом голос Крымова.

— Прекрасно. — Я встала, загасила окурок и пошла к машине Баранского.

Борис Евгеньевич отдал последние распоряжения своим архаровцам и присоединился ко мне. На этот раз он занял место рядом со мной, а я-то думала, что назад полезет.

— Куда едем? — деловито поинтересовался он.

— Кузьминский тракт, пятьдесят шестой километр, — выдала я сухую информацию.

— Это где?

— Недалеко. Увидите.

Я опасалась, что опоздаю. Карат мог оказаться нетерпеливым. Тем более что не так давно он застрелил человека. Его часы могли спешить, он мог напиться и сам перепутать время. Да мало ли что могло случиться. Одним словом, я нервничала. Для успокоения закурила.

— Это по поводу той девушки? — вклинился в мои нервозные мысли Крымов. — Ларисы?