Книга Райский берег - Мелани Морган

Патрисия болезненно поморщилась.

— На самом деле, — продолжал Брайан, она, оказывается, следовала трезвому расчету. Занималась, так сказать, селекцией: рост, телосложение, цвет волос и так далее. Я подошел.

— Расчетливая стерва! — вырвалось у Патрисии.

— Прекрати. Я ей нравился, пусть и не сильно, но нравился.

— Конечно!

— Вообще-то она любила своего мужа. Он аристократ с огромным состоянием, но вот беда: не мог иметь детей. Истратил целое состояние на врачей, но все бесполезно. Оставалось усыновить ребенка, что, однако, требовало мороки с бумагами. К тому же ребенок в таком случае был бы не его по рождению, и алчные родственники смогли бы вчинить иск и даже выиграть дело, урвав себе жирный куш.

Значит, надо было раздобыть наследника каким-то другим способом. Чем она и занялась.

— Ее муж обо всем знал?

— Догадывался. В подробности она его, конечно, не посвящала. И меня умоляла ничего ему не говорить. Он любит своего сына и…

— Своего? Но это же твой сын!

— Да. Ну и что с того? Что мне оставалось?

Заявить о своих правах и поставить крест на жизни троих человек?

Патрисия недоверчиво хмыкнула.

— Они хорошие люди, — добавил он.

— Еще бы!

— Правда. Они оказались в отчаянном положении, у них не было другого выхода. Так они, во всяком случае, думали. Но я видел, как любит ее муж сына, моего сына. Внутри у меня все переворачивалось, но я не мог ничего поделать.

— И все же просил ее стать твоей женой?

— Я предпринял последнюю попытку. Сначала она вообще не хотела меня видеть, потом испугалась, что я обо всем расскажу мужу или ребенку, и назначила мне встречу. И мы встретились… Я вышел из себя. Угрожал ей, требовал, чтобы она ушла от мужа и вышла за меня, потом даже упал на колени и умолял ее вернуть мне ребенка. Она молчала. Позволила мне выговориться, потому что знала: мне не остается ничего, кроме как смириться. Ведь я отец мальчика лишь биологически. Во всем остальном он сын ее мужа.

— Как его зовут? — спросила Патрисия.

— Морис. Красивое имя, правда?

Она кивнула. Брайан с облегчением вздохнул. О том, что у него есть сын, он узнал давно.

Настолько давно, что успел смириться с тем, что сын этот ему не принадлежит и никогда не узнает, кто его настоящий отец.

И все же ему нужно было выговориться, почувствовать, что кто-то разделяет его боль.

— Я не присутствовал при его рождении, сказал он. — Меня не было рядом, когда он произнес первое слово, когда начал ходить. Я не ухаживал за ним во время болезни и не пел ему колыбельную. — Брайану очень хотелось объяснить все Патрисии: так хоть чуть-чуть стихало чувство вины за свою отцовскую безответственность. — Ведь для этого и нужен отец. А Морис просто счастливый мальчуган. Заяви я о своих правах, потребуй провести экспертизу, принесло бы это счастье хоть кому-то? Ему, мне, его матери?

Патрисия по-прежнему держала его за руку.

Слегка сжала его ладонь, чтобы он знал: она понимает его, считает, что он поступил правильно.

— И больше никто об этом не знает?

— А кому я могу все рассказать? Родителям?

Представляю, каково будет им узнать, что у них есть внук, но увидеть этого внука, поговорить с ним им не удастся! Морису почти одиннадцать, он уже не ребенок. Если у него когда-нибудь возникнет во мне необходимость, я буду с ним. Но, честно говоря, лучше всего, чтобы я ему никогда не понадобился.

Патрисия высвободила ладонь. Она поднесла руки к его щеке и нежным прикосновением вытерла слезы, о которых он и не подозревал, после чего обхватила его голову руками.

— Ты сказал, что не знаешь, что такое любовь. Как ты ошибаешься! Узнав о ребенке, ты не стал настаивать на своих правах. И тем самым доказал, как любишь его. — Она взглянула ему в глаза. — А еще спасибо, что рассказал мне обо всем. Это доказывает, что ты мне доверяешь.

— По-моему, давно настало время нам довериться друг другу. Зачем лезть в драку?

— Ты имеешь в виду наши профессиональные взаимоотношения или личные?

— И те и другие.

Патрисия кивнула.

— Ну, на все посмотрела? — спросил Брайан. Сверху донеслось негромкое повизгивание и шум крыльев. — По мне, так нам пора выбираться отсюда.

— Я еще не все сняла. Неудобно снимать и фонарик держать. Может, возьмешь его, посветишь? А то совсем не видно, что я снимаю.

Сейчас быстренько закончу, и мы устроим пикник на пляже.

— Я не взял плавки.

— А я купальник.

— Ты вознамерилась сделать так, чтобы мы попали в кутузку, Патрисия Кромптон!

— Не знаю, как насчет «нас», а вот Джессика была бы не прочь увидеть тебя за решеткой.

Брайан рассмеялся. Эхо далеко разнесло его голос под сводами пещеры, но его перекрыл какой-то странный звук. Не то вой, не то стон…

И еще это шелестение сверху, сбоку — повсюду…

Патрисия навела камеру и приготовилась снимать. И тут Брайан понял в чем дело.

— Патрисия! — крикнул он. — Не надо!..

Но было уже поздно. Темноту пронзила вспышка камеры, на несколько секунд Брайан ослеп, на ощупь взял Патрисию за руку и потащил к выходу.

— Я не закончила!

Но у него не было времени спорить. Он вытащил ее на свет, ослепивший их. Они стояли и моргали, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу.

— В чем дело?

— Летучие мыши, — ответил Брайан.

Словно по сигналу, из ущелья полетели темно-серые создания: три, пять, десять, затем все больше и больше — целая уйма. Все вокруг наполнилось шумом крыльев, из щели словно клубы густого черного дыма валили.

Патрисия побелела, от ужаса ей хотелось кричать, но в глотке пересохло. Брайан заметил ее реакцию, открыл было рот, чтобы успокоить ее, но она вырвала руку и бросилась бежать.

— Пат! Стой!

Она неслась во весь опор.

— Стой, тебе говорят! — Он бросился догонять ее.

Краб просто душка, жаль, он оказался не в то время и не в том месте. Пауки еще куда ни шло, змеи — черт с ними. Но летучие мыши!..

Нет, это невыносимо! Она схватилась за голову: что, если они запутаются у нее в волосах?

Глупо, конечно, но что делать?

Она перепугалась не на шутку.

— Пат! Ничего страшного не произошло!..

Брайан попытался схватить ее, но она увернулась и принялась лезть вниз, туда, где стоял джип.