Книга Роковое зелье - Елена Арсеньева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечер опускался на лес. Стало тихо…
Из донесений герцога де Лириа архиепископу Амиде. Строгоконфиденциально
«Ваше преосвященство, сие письмо мое будет всецело посвященотому же самому, о чем я писал в письме прежнем. Великая княжна в отчаянномположении, теперь уже не только упомянутая ранее Анна Крамер, но и осторожныйОстерман, и даже лейб-доктор Блументрост почти во всеуслышание признают, чтодни ее сочтены. В связи с этим невольно задумываешься о судьбе этогоимператорского дома. Смерть, угрожающая великой княжне, заставляет менятрепетать за царя, который нимало не бережет себя, подвергаясь суровостинепогоды с невыразимой небрежностью. Случись, умри этот монарх – здесьпроизойдет ужаснейшая революция; не берусь предвещать, что последует. Скажутолько, что Россия возвратится к своему прежнему состоянию, без надеждыподняться, по крайней мере, в наше время. Какова в таком случае будет судьбаВенского союза и государств, которые строят свою политику в расчете на союз сэтой непредсказуемой империей? Вы сами понимаете, ваше преосвященство, чтоинтерес наш состоит в том, чтобы его величество русский государь Петр Второйоставался у власти как можно дольше. Не то дела наши здесь могут оказатьсянеожиданно плохи.
Постараемся предположить, как будут развиваться события,случись что, не дай Бог, с его царским величеством. Ближайшей преемницей короныпосле царя будет принцесса Елизавета, и от ее честолюбия можно бояться всего. Вразговоре с фаворитом князем Долгоруким как-то проскользнула мысль, чтопринцессу думают или выдать замуж, или заключить в монастырь. Замуж онавыходить отказывается, а в необходимости последней меры убеждает ежедневносвоим дурным поведением, и если впредь не будет вести себя лучше, все же кончиттем, что ее запрут в монастырь.
На днях имел беседу с князем Василием Долгоруким, которыйприпомнил, что схожая ситуация была после смерти императора Петра Первого.Конечно, нынешний еще жив, вполне здоров, однако меня, да и некоторых другихлюдей не оставляет мысль, что время его сочтено. Об том, почему возникают уменя такие убеждения, скажу несколько ниже, а теперь продолжу описаниеразговора с Василием Долгоруким, который сказал, что о принцессе Елизавете каквозможной наследнице всерьез думать не стоит. Дочери царя Ивана, старшего братаПетра Первого, каждая будет иметь свою партию. Не будет недостатка и в третьейпартии, с целью посадить на престол какого-нибудь русского и с этим вместевозвратиться к древним нравам. Впрочем, во всяком случае нужно ждать всеобщегопереворота, кровавых беспорядков, умерщвления всех иностранцев и возвращенияэтой монархии к тому положению, в котором она находилась до великого ПетраПервого. Шведский король воспользуется первым же случаем и в одну кампаниювозвратит от России все провинции, которые потерял его предшественник, полякипостараются завоевать те провинции, на которые они заявляют притязания; персыне замедлят отбросить русских от берегов Каспийского моря, а татары наводнятсоседние провинции. Тогда дружба России будет для нашей монархии совершеннобесполезна, а новый царь будет в худшем положении, чем все его предшественники.Все эти решения стоят, впрочем, в зависимости от жизни царя; но они так важны,что я счел долгом высказать их вам для представления его величеству Филиппу.
А впрочем, и сейчас можно сказать: что касается здешнегоуправления, все идет дурно: царь не занимается делами, да и не думаетзаниматься, денег никому не платят, и Бог знает, до чего дойдут финансы еговеличества; каждый ворует, сколько может. Все члены Верховного советанездоровы, и потому этот трибунал, душа здешнего управления, вовсе несобирается. Все соподчиненные ведомства тоже остановили свои дела. Жалоббездна; каждый делает то, что ему взбредет на ум. Об исправлении всего этоговсерьез никто не думает, кроме барона Остермана, который один не в состояниисделать всего. Здесь все командуют, и никто ничего не хочет делать. Овозвращении в Петербург не говорят, сам монарх ни о чем не думает, как толькооб охоте. От нас, иностранцев, поэтому благоразумие требует сидеть побольше усебя дома, однако тревога за судьбу нашего союза и наших планов непрестаннозаставляет быть во дворце.
Итак, великая княжна умирает, и ее потеря незаменима: в моейжизни я не видел принцессы более совершенной, несмотря на свою внешнююнекрасивость, а может быть, именно благодаря ей. Царь будет печалиться о ней,но ему только тринадцать лет, и он утешится скоро. А между тем ему надобнозадуматься о своей участи!
Почему?
Возвращаюсь к главной теме своего послания. Мне кажется, чтоболезнь великой княжны вовсе не грудная: у нее нет ни одного из симптомовчахотки. Я не могу выкинуть из головы, что ее болезнь, судя по еемедлительности, происходит скорее из вероломства какого-нибудь тайного врага,чем из худого состояния легких. Если основательны мои подозрения, естественнодумать, что те, кто захотели погубить ее высочество великую княжну, не захотят,чтобы остался в живых и царь. Этот монарх нимало не бережет свое здоровье: всвоем нежном возрасте он постоянно подвергает себя суровостям холода, невоображая даже, что он может же наконец от этого заболеть.
Кстати, о суровостях холода. Ваше преосвященство, непредставится ли случай вытащить меня из этой тюрьмы? Вот я здесь уже год снеделею, и уверяю вас, это слишком длинный период для человека, который привыкжить в странах менее варварских!
* * *
Как и предсказывали знающие положение дел люди, к великойкняжне приглашен другой доктор – по имени Николас Бидлоо. Кто говорит, что онпо происхождению англичанин, кто голландец, но это не суть важно. Знающие людисказывают, что совершенно такая же ситуация происходила и при кончинеимператора Петра Первого. Угадайте, ваше преосвященство, какое средство первым прописалНиколас Бидлоо великой княжне, которую нашел в очень тяжелом состоянии? Женскоегрудное молоко! Вспомните мои советы, ваше преосвященство! Правда, сомнительно,что теперь поможет даже и это средство: слишком много времени упущено».
