Книга Орелин - Жан-Пьер Милованофф

— Вы позволите? — сказал я, завладев предметом и движением фокусника спрятав его в карман. Хотя я гораздо более медлителен, чем большинство моих джазовых партнеров, что стоило мне многих неудобств и насмешек, все-таки благодаря практике буги-вуги я развил в себе некоторую ловкость. Ничего удивительного, что директор не успел ни словом, ни жестом выразить свой протест. По-видимому, подобные неконтролируемые ситуации не входили в его служебные планы. Он повысил голос:

— По правде говоря, ваши услуги не кажутся мне такими уж необходимыми…

— Очень хорошо…

— И если я думаю сохранить вашу должность, то на условиях гораздо менее интересных для вас…

— Прекрасно…

— Я тщательно изучу ваше дело…

— Прошу вас…

— А сейчас предлагаю вам вернуться к себе…

— Почему бы и нет?

— …и ждать решения, которое вам сообщит мой секретарь…

— Прекрасная мысль!

Всячески демонстрируя своим видом одобрение, я раскрыл правую ладонь и в знак прощания помахал ею перед директорским лицом. Мне случалось видеть многих идиотов, одержимых ужасными видениями, но мой жест вызвал более чем оцепенение. При виде моих четырех пальцев молодой человек буквально окаменел. Можно было подумать, что сама Медуза Горгона в змеиной короне явилась ему из моей пухлой ладони. Когда несчастный немного пришел в себя, я содрал со стены девиз «Камелий» и дождем бумажных обрывков рассыпал по кабинету. Я мог в том же порыве опрокинуть пузырек с тушью на записную книжку директора, но я этого не сделал. Иногда следует воздерживаться от необдуманных действий, как бы скверно ни было у вас на душе.

Еще одно письмо Зиты

Сент-Винь, 15 марта 1999 г.

Дорогой Максим,

С некоторым опозданием — семья как-никак обязывает — посылаю тебе заключительную часть моего повествования, которую я давно тебе обещала. По сравнению с написанным тобой эти страницы покажутся сухими и рассудочными, но они искренни, как и я сама, хоть иногда и злы.

Я больше не буду писать об Орелин. Не то чтобы я исчерпала тему, как ты можешь подумать, просто я поняла, что не создана для того, чтобы ворошить пепел прошлого. Это камень в твой огород.

Нежно обнимаю тебя.

Зита.

P.S. Все расхваливают твои концерты в Севеннах. Почему ты нас не предупредил? Ингмар и я пришли бы поддержать тебя.

Рассказ Зиты (продолжение)

Десять лет я не виделась с Орелин. Мы обменивались новогодними открытками, а новости о ней я узнавала из газет. В действительности наши отношения были прохладными. Меня обидел ее отказ приехать на мою свадьбу. Тем не менее, когда у меня рождался ребенок, я посылала ей сообщение. Она отвечала безумно щедрыми подарками.

Однажды летом я узнала, что она снимается в фильме, съемки которого должны происходить здесь, возле моста дю Гар. По этому поводу «Миди либр» посвятила ей большую статью. Она писала о ее молодости, проведенной в Ниме, и о тесном круге верных друзей, который она сохранила. Мне хотелось верить, что я тоже принадлежу к их числу.

Этим летом родилась моя третья дочь Сельма, спокойная рыжая пухленькая девочка, вылитый портрет своего отца. Еще зимой мы перебрались в загородный дом, где я и пишу эти строки. Помню, как в тот день Сельма только что заснула в своей плетеной колыбели, после того как я дала ей грудь, а старшие девочки купались в ванне под моим присмотром, когда кто-то позвонил в дверь. Ингмар работал у себя в мастерской с окном, выходящим в сад. Я крикнула ему, чтобы он посмотрел, кто это, я была слишком занята. Он меня не услышал или не захотел отрываться от мольберта. Звонок зазвенел снова. На этот раз он нехотя прервал свою работу.

Несколько минут спустя, когда я вместе с Ингрид и Гретой вошла в гостиную, Орелин уже стояла на террасе с сигаретой в руке. А ей идет солнечный свет, подумала я. Второй моей мыслью было, что прошедшее время отразилось на ней иначе, чем на мне.

Не говоря ни слова, мы растроганно расцеловались. Затем она наклонилась, чтобы обнять двух моих дочерей, прятавшихся за мной. Теперь, когда я могла вблизи рассмотреть ее лицо, я подумала, что ее красота ничуть не померкла со временем, только стала более резкой и выразительной.

— Съемки фильма приостановлены. Я взяла машину напрокат и приехала. Я правильно сделала?

— Замечательная мысль.

— Призраки прошлого не всегда желанны.

— С каких это пор ты стала призраком?

— Ох, Зита, умоляю тебя!

Для встречи после долгой разлуки это было немного странное и грустное начало. Но грусть исходила не от меня. Я и вправду была рада видеть мою старинную подругу. Особенно потому, что могла показать ей своих дочерей. Где бы я ни была, мне все время хочется говорить о моих девочках, и я всегда выдвигаю их вперед, чтобы вызвать всеобщее восхищение. Максим по этому поводу часто смеется надо мной.

— Не хочу, чтобы мой визит побеспокоил тебя. Чем ты собиралась заниматься?

— Готовить еду.

— Я тебе помогу.

Мы прошли на кухню и занялись приготовлением обеда, состоявшего из овощного салата с вареными яйцами и консервированного тунца с рисом. Как только все было готово, мы сели за стол, и я заметила, что Ингрид и Грета, каждая на свой манер, перестали дичиться и завороженно смотрят на Орелин.

— Разве твой муж не будет обедать с нами?

— Когда у него много работы, как сегодня, он не вылезает из мастерской. Мы увидимся вечером.

— Он, кажется, художник?

— Не совсем. Он рисует иллюстрации к детским книжкам.

— Ты мне их покажешь?

— С удовольствием, но они на шведском.

Во время обеда мы свободно болтали о том о сем. Мои девочки ее очень заинтересовали. Она сажала их на колени, напевала им считалочки и всячески их развлекала. Я рассказывала ей маленькие семейные анекдоты, а также то, как Ингрид смешно произносила первые слова, которые я аккуратно записывала в блокнот. За десертом я шутя заметила, что теперь она знает все или почти все обо мне и моей жизни, в то время как сама ничего не рассказала о своей, которая, наверное, намного интереснее. Она бросила на меня тревожный взгляд.

— Иногда мне хочется, чтобы она была поспокойней, — глухим голосом сказала она, снимая Грету с колен и усаживая на стул.

— Но это, наверное, зависит от тебя, разве не так?

Она промолчала, затем достала из сумочки зажигалку и, глядя в проем открытой двери, ведущей в сад, закурила сигарету из пачки, лежавшей на столе. Я заметила, что она побледнела. Было видно, что мой вопрос ей неприятен.

— Слишком много людей без приглашения влезают в мою жизнь. Мне потребовалось время, чтобы понять их нехитрую игру. Но теперь им меня уже не обмануть. Я научилась с первого взгляда разгадывать их уловки. Да и появляются они не везде. Здесь, например, они не рискнут показаться, я это поняла, как только переступила порог. Твой дом для них закрыт.