Книга Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ничего там нет про честь, – откликнулся отец Тук. – Это просто бессмысленный набор знаков…
– Боюсь, что вы просто-напросто не умеете читать, святой отец, – сказал ботан. – Это типично для средневекового низшего духовенства – имитировать грамотность, цитируя наугад куски вызубренных текстов…
Отец Тук от гнева чуть не подавился трофейной колбасой, но Малютка Джон вовремя дал ему кулаком по спине.
– А хлеб? – воскликнул Робин Гуд. – Отчего хлеб-то тёплый?
– Он всегда тёплый, – вздохнул Джульверн. – И это не хлеб. Это наш наставник. Просто он временно принял такую форму…
– То есть ваш каравай был человеком? – уточнил атаман.
– Не совсем, – сказал Нил. – Это было… нечто большее. Он всё знал, всё понимал, вмещал в себе весь мир…
– Он был самый добрый! – всхлипнул Костя. – И нас учил добру!
И тут раздался неистовый рёв.
Ревел отец Тук, потрясая большим деревянным крестом. Голос у него оказался достойным кафедрального собора.
– Братья! – страстно вскричал монах. – Вы никогда не держали меня за святошу, и упаси вас Бог держать меня за такого – поубиваю к чертям! Да и сам Папа Римский, говорят, нынче какой-то чудной. Я великий грешник – чревоугодник, пьяница, прелюбодей и богохульник. Но есть предел и богохульству. Братья! Сей юный еретик только что надсмеялся над преосуществлением тела Христова! Как это там сказано? А, «Примите, ядите; сие есть тело Мое, ломимое за вы»… Надо же, помню еще это чёртово Евангелие…
Вольные стрелки, конечно, были детьми своего времени – но вот вставило их не по-детски!
– На костёр колдунов! Кабана потом дожарим!
– В огонь их дьявольские фокусы!
– В огонь их проклятое золото!
Отец Тук пожертвовал самым дорогим – с трудом вырвал у себя же изо рта остаток колбасы и метнул его в костёр.
Робину неохота было расставаться с зажигалкой и фонариком, но пришлось пойти на поводу у коллектива – иначе его могли неправильно понять.
В костёр полетели другие зажигалки, кошель Владычицы, вещмешок Джульверна со всякими гаджетами и, наконец, рюкзак богатыря Кости Жихарева.
Джульверн похолодел. От страха он даже припомнил давным-давно забытое слово и заорал:
– Тикаем все отсюдова! Щас как жахнет!
И жахнуло.
Сперва начал взрываться газ в зажигалках. Огненные брызги полетели в стороны, и разбойники отпрянули от костра, крестясь и бормоча молитвы.
Потом рванул аккумулятор в ноутбуке, разбросав по округе головешки.
И, наконец, дошла очередь до патронов от бандитского «калаша».
Заорал Малютка Джон – в парня трудно было не промахнуться. Его вопль стал сигналом к общей панике. Молодцы из Шервудского леса разбегались резво, что твои галактики.
О пленниках забыли.
– …Итак, что нам удалось сберечь? – спросил Нил Филимонов и сам же себе ответил: – Меч, который не вынимается из ножен. Богатыристику, которая не производит никакого впечатления на британцев. И, наконец, вожатого, который уже никуда не ведёт… Ну и по мелочи…
– Ещё поведёт, – хмуро сказал Костя. – Теперь наша главная задача – сохранить Колобка.
– От кого?
– От самих себя: жрать-то больше нечего!
– Ну и чернушные у тебя мысли… – как-то неуверенно сказал ботан.
– Ты в жизни не голодал так, как я на Руси Былинной, – сказал Костя. – Хорошо хоть, что здесь мой метаболизм в норме. А вот когда я всё-таки помру от истощения…
– Ты чего несёшь? – возмутился Джульверн.
– Ты же сам говорил, что первыми склеивают ласты самые большие и сильные, – вздохнул Костя. – А доходяги вроде тебя… Поклянись, Нилушко, что, один оставшись, не схаваешь нашего друга и учителя, а вернёшь его, как был!
– Да ну тебя, – сказал ботан. – Всего полдня не ели, а ты уж запаниковал. Лес вокруг! Ягоды, грибы, орехи…
– Ты хоть знаешь, как орехи растут? – спросил Костя. – А с грибами сто пудов лучше не связываться. И народ неприветливый какой-то. И Буслай со своей кодлой где-то неподалёку…
– Кстати, сэр Костя, мы в Англии. Поэтому следует говорить не «сто пудов», а «четыре тысячи фунтов»… Мне ещё вот что не нравится. Ведь Робин Гуд – это же столетия прошли после короля Артура! Выходит, мы и во времени путешествуем?
– Может, и так. Спросить-то теперь не у кого. Так и дальше пойдём без дороги?
Друзья двигались между могучих дубов, неотличимых один от другого, словно размноженных компьютерным способом.
– Конечно, у Колобка был план, – сказал Джульверн. – Чтобы посетить по пути как можно больше европейских легенд. Он нас просвещал, и правильно делал. Но сейчас обстоятельства изменились, и нам не до… Кстати, где Кузьма-Демьян?
В самом деле, охранительный филин-трансформер подозрительно долго не давал о себе знать.
– Может, и не увидим его больше, – беспомощно сказал Костя. – Он ведь Колобка слушался, а без него начнёт дичать. Плюнет он на нас, да и полетит домой – серым филином над тёмным лесом, чёрным вороном над чистым полем, белой чайкою над синим морем…
– Да ты поэт, сэр Костя! – воскликнул ботан. – Но я не к тому. Просто я подумал, не может ли филин обернуться бойцовым петухом. Это же любимое народное развлечение! Мы ходили бы с ним по деревням, выигрывали все схватки…
– Я тебе, Джульверн, без всякого Колобка скажу, – отрезал Жихарев. – Здешних обычаев мы не знаем, и некому подсказать. Я в Руси Былинной за косяки по жизни со всех сторон финдюлей получал, пока не освоился. Да на богатырской-то заставе меня хоть в колдовстве не подозревали… Ни к чему нам лишний раз перед людьми светиться! Разве что в одинокую хижину можно постучаться…
– Ага. К людоеду, – сказал Филимонов. – Лесам этим, кажется, конца не будет…
Но конец лесам настал, очень скоро и в буквальном смысле.
Толстенные дубы сменились уродливыми пнями. Видно, рубили деревья в великой спешке.
– Во, работёнка нарисовалась, – обрадовался Костя. – Когда Микула Селянинович новую пашню ладил, то дубы вырубал, а пни корчевать приглашал ребят с заставы – вроде как на субботник. Так мы дрались, чтобы в эту команду попасть: Микула ни подарков, ни угощенья не жалел… Может, и здесь так?
– Разбежался, – сказал ботан. – Тут тебе не там. Не будут здешние буржуи ни платить, ни кормить. Пригонят сюда бродяг, вроде нас, и за миску баланды заставят пахать. А леса свои британцы почти все извели, когда строили флот. Знаешь, сколько дубов уходило на один боевой фрегат? До пяти тысяч стволов! Я худею! Никакая экология такого не выдержит… А вот и одинокая хижина!
Среди корявого моря пней возвышался такой же корявый дом в два этажа. Небольшой был дом – как два газетных киоска, поставленных друг на друга. И никаких хозяйственных построек вокруг – ни конюшни, ни курятника. Но перед входной дверью топтался тем не менее здоровенный индюк.
