Книга Модницы - Линн Мессина

Петер скромно улыбается.

— Не стоит торопиться. Посмотрим, как пройдет ноябрьский показ, а тогда уже, если понадобится, будем беспокоиться о финансовой поддержке.

Все упирается в финансирование. Чтобы получить витрину у Барни, надо сначала найти спонсора, который вложит в тебя деньги. Только тогда ты сможешь производить свои модели, передавать их в магазины и продавать модникам и модницам. Так и создаются лейблы.

Подходит официантка, чтобы принять наш заказ, но я слишком занята царапаньем неразборчивых каракулей в записной книжке, которую уже заполнила набросками из «Метрополитен» и телефонными интервью с прежними коллегами ван Кесселя. Она ждет, и я заказываю гамбургер.

Когда официантка уходит, я спрашиваю, проявил ли кто-нибудь уже интерес, и пока Петер качает головой, вмешивается Ханс и говорит о небольших проявлениях интереса. Все зависит от узнавания. Если пресса и покупатели придут на их следующий показ, то они смогут создать спрос на свою продукцию.

Ханс называет еще несколько групп вкладчиков, и я, слушая его, ощущаю дрожь волнения. Все это — Петер, Ханс, потрясающие модели — куда-то движется. Оно далеко пойдет, а я зашла на первом этаже, когда лифт еще не поехал. Через три месяца или через полгода специалисты будут узнавать имя ван Кесселя и заговорят о нем. Через год он будет делать платья и продавать их в Бергдорфе. Это мой сюжет, и я не хочу его терять. «Модницу» обычно не интересуют моды, если их не носят знаменитости, но я пока не хочу покоряться реальности. Я напишу заявку и подам Маргерит. Идеи уже порхают у меня в голове как бабочки. Я напишу о них статью сейчас и еще одну через год. Я изучу влияние успеха на модельера и его окружение.

Два часа спустя я ухожу от них, переполненная эмоциями. Составляю предложения в уме и мечтаю о невозможном. Мне уже мало писать о росте Петера ван Кесселя в течение года, я хочу писать о нем вечно. Каждый год писать заметку «Год спустя», как в документальных фильмах Майкла Эптида.

Досье Делии

Приходит Делия и говорит о полной поддержке нашего заговора.

— Алекс сообщил мне о вашем плане, — объявляет она громко, вовсе не думая о том, что у стен, тем более у офисных перегородок, есть уши, — и я «за». Можете на меня рассчитывать, если понадобится помощь.

Я прикладываю палец к губам. Прежде всего от нее требуется говорить потише. Хотя Эллисон у себя в ячейке разговаривает по телефону о тушеной баранине («Вот и я так подумала. Я тоже сначала думала, что не понравится. Обязательно попробуй — пальчики оближешь!»), не стоит рисковать. Совсем ни к чему, чтобы Эллисон услышала, как кто-то называет ее план моим.

— Поговорим снаружи, — шепчу я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что рядом нет ни Кейт, ни Сары. — Пошли.

Она молча идет за мной по редакции. Я вижу, что ей ужасно хочется обсудить заговор, и, как только мы оказываемся в лифте, она открывает рот. Я обрываю ее, сурово качая головой.

— Прости, что развела такую суперсекретность, но я всегда подозревала, что лифты прослушиваются, — говорю я, когда мы выходим наружу, на солнышко, и садимся у фонтана неподалеку от входа. Вокруг полно других канцелярских крыс в костюмах и галстуках.

— Никогда не извиняйся за чрезмерную осторожность, — говорит Делия, которая два последних года успешно хранила массу секретов от всех своих коллег. — Во-первых, чрезмерной осторожности не бывает. Во-вторых, не знаю, слышат ли нас охранники в вестибюле, но что видят, это точно. Один раз я сняла чулки, пока ехала вниз, и, когда я вышла на первом этаже, они встретили меня свистом.

— А почему не в уборной? — Человек рядом со мной ест остро пахнущий сандвич с тунцом, и я откидываюсь назад, чуть ли не окунаясь в воду, чтобы вдохнуть свежий запах хлорки. Наш фонтан самый простой — ни статуи, ни водопада, ни световых эффектов, способных превратить бассейн во взбесившийся пруд. Когда в Рождество три вялых струи выключают, бассейн осушают и ставят там большую елку, у этого места появляется хоть какое-то очарование.

— Так эффективнее, — говорит она; ее явно не беспокоит запах теплой гниющей рыбы. — Когда получается, я стараюсь совмещать несколько дел, хотя иногда это невозможно по не зависящим от меня обстоятельствам.

Делия не похожа на модницу. Одежда у нее аккуратная, практичная и по доступным ценам — голубая юбка до колен от «Гэп», синяя хлопчатобумажная футболка от «Брэдли», — и в ней не чувствуется стремления быть на гребне модных веяний. Она почти не красится, а длинные густые темные волосы заплетает во французскую косу. При ней всегда большой кожаный дипломат, какие обычно дарят после защиты диплома по бизнесу. Имеется даже позолоченная пластинка, где шрифтом «Гельветика» выгравированы ее инициалы. Делия прямо-таки излучает серьезность и эффективность, и я ничуть не удивлена, что она снимает чулки в лифте, чтобы сберечь время. Удивляет скорее, что ее хоть как-то смутил свист.

Я быстро оглядываю территорию, поворачивая голову к тунцу и тут же обратно, чтобы удостовериться, что никто из журнала не ест тут ленч или не курит. Знакомых лиц не видно.

— Так Алекс рассказал тебе о плане? — говорю я негромко. Не стоит поддаваться беспечности. Мы прямо перед зданием, и Джейн, Эллисон или Маргерит могут пройти мимо в любой момент.

— Да, это блестяще. Ты просто гений, — восторгается она. Даже странно — Делия не способна на бурные эмоции.

— Это не мой план, — говорю я, чтобы не приписывать себе то, чего не делала. — Это план Эллисон. Они просто привлекли меня в помощь.

Делия меня не слушает. Она копается в сумке, достает папку и протягивает мне.

— Держи.

Папка толстая и тяжелая, и от неожиданности я чуть ее не роняю.

— Что это?

— Мое досье на Джейн. — Последнее слово она произносит одними губами.

— У тебя есть досье на Джейн? — Такого я не ожидала.

— У меня есть досье на всех. — Делия озадаченно смотрит на меня через очки в роговой оправе.

— Неужели на всех?

— Ну да, — говорит она, будто это было обычным делом, и не только в ФБР. — У меня досье на всех.

— И на меня?

— Конечно.

— И на Картера? — Картер разносит почту и чинит кофеварку, когда из нее начинает литься холодная вода.

— И на Картера.

Я смотрю на нее, пытаясь переварить эту информацию. Меня беспокоит не то, что смекалистая Делия Баркер, подобно Нэнси Дрю[9], заносит кусочки моей жизни в свои записные книжки. Нет, меня изумляет другое. Она делает не только свою работу и работу Келлера, а еще и работу Дж. Эдгара Гувера[10]и небольшой бригады фэбээровцев. Делия типичная отличница, и, глядя на то, как она расправляет невидимые складки на своей безупречной юбке, я гадаю, как меня занесло в журнальное дело. Мне далеко до такого напора, такой решимости или даже такого уровня интереса.