Книга Стрела бога - Чинуа Ачебе

До этого Кларк виделся с Райтом только мельком. Но теперь они разговаривали как старые друзья. Кларк пришел к выводу, что, несмотря на свою грубоватую внешность, этот низенький толстяк — славный малый и достойный англичанин. Очень занятно было поговорить с человеком, лишенным врожденного высокомерия и не принимающим себя слишком всерьез.

— Как вы думаете, Тони, что сказал бы Капитан, если бы увидел, как его подчиненный, молодой правительственный служащий, вот так запросто, по-приятельски беседует с простым строителем дорог? — Его круглое красное лицо приняло мальчишески озорное выражение.

— Не знаю и знать не хочу, — ответил Кларк, а так как алкоголь уже ударил ему в голову, добавил: — Я буду счастлив, если за все годы моего пребывания в Африке мне удастся построить что-нибудь столь же хорошее, как эта ваша дорога…

— Спасибо за комплимент.

— Будут ли торжества по поводу ее открытия?

— Капитан говорит «нет». Дескать, мы и так перерасходовали отпущенные на нее средства.

— Какое это имеет значение?

— Вот это я и хотел бы знать. И в то же время мы швыряем сотни фунтов на создание по всему округу туземных судов, которые, насколько я понимаю, никому не нужны.

— Должен сказать, что в этом наш Капитан не виноват. — Кларк уже начал перенимать у Райта его полупрезрительную манеру говорить об Уинтерботтоме. — Такова политика вышестоящего начальства, и Капитан, как мне известно, не вполне с нею согласен.

— Черт побери вышестоящее начальство!

— Капитан одобрил бы это высказывание.

— В сущности-то, знаете, Капитан совсем неплохой человек. По-моему, в глубине души это славный, добрый малый. Надо делать скидку на то, как круто ему пришлось.

— В том смысле, что ему не дают повышения по службе?

— Говорят, и тут с ним обошлись не лучшим образом, — ответил Райт. — Но я-то имел в виду совсем другое. Я имел в виду его личную жизнь. Да-да. Видите ли, пока этот бедняга сражался в годы войны с немцами в Камеруне, какой-то ловкач на родине увел у него жену.

— Правда? Я не слыхал об этом.

— Да. Говорят, это страшно его потрясло. Иногда мне думается, что именно из-за того, что во время войны он понес личную утрату, он и продолжает, всем на смех, носить военное звание капитана.

— Очень может быть. Он как раз из таких людей, которые должны тяжело переживать измену жены, не правда ли? — заметил Кларк.

— Вот именно. Несгибаемые люди вроде него просто не могут перенести подобный удар.

В течение вечера Кларк был посвящен во все подробности семейного кризиса Уинтерботтома и проникся искренним чувством жалости к несчастному. Райт, рассказывая эту историю, тоже, как видно, преисполнился к нему сочувствием. Не сговариваясь, они оба перестали презрительно именовать Уинтерботтома Капитаном.

— На свою беду, Уинтерботтом слишком серьезен для того, чтобы спать с туземками, — изрек Райт, выйдя из глубокой задумчивости.

Это замечание отвлекло Кларка от мыслей об Уинтерботтоме и заставило на короткий миг забыть о самом его существовании. Во время нынешней командировки он уже не раз задавался вопросом: интересно, насколько распространено среди белых мужчин обыкновение спать с туземными женщинами?

— Он, наверное, и не догадывается, что даже у губернаторов бывают темнокожие наложницы. — Райт облизнул губы.

— По-моему, дело тут не в том, знает он это или нет, — возразил Кларк. — Дело в том, что он придерживается очень высоких моральных принципов; в нем есть что-то от миссионера. Кажется, его отец был клириком англиканской церкви, а это далеко не то же самое, что быть, как мой папаша, клерком Английского банка. — Оба весело рассмеялись.

Вспомнив наутро эту свою остроту, Кларк подумал, сколько же он должен был выпить вчера, если счел забавной такую плоскую шутку.

— Пожалуй, вы правы насчет его миссионерской жилки. Ему бы впору водить дружбу с членами церковно-миссионерского общества или с людьми подобного сорта. Между прочим, в последнее время он встречается с женщиной-врачом из миссии в Нкисе. Конечно, у каждого свой вкус, но я никогда бы не подумал, что можно найти что-нибудь занятное во врачихе-миссионерке.

Кларк хотел бы расспросить его о туземных женщинах — темпераментнее ли они, чем белые, и о многих прочих подробностях, — но даже под влиянием джина у него не поворачивался язык задавать такие вопросы. Сам того не ожидая, он переменил тему разговора и лишил себя возможности удовлетворить свое любопытство. Мысли, посещавшие его с тех пор, как он впервые увидел вполне развившихся девушек, расхаживающих нагишом, снова должны были затаиться.

— Судя по тому, что говорили об Уинтерботтоме там, в центре, — сказал он, — я ожидал увидеть какого-то шута горохового.

— Представляю себе. Чиновники в Энугу любят изощряться на его счет.

— Услышав, что я еду служить в Окпери, они всякий раз восклицали: «Как?! Под начало Старины Тома?» — и окидывали меня соболезнующими взглядами. Я спрашивал, чем же плох Старина Том, но никто из них так и не сказал мне ничего вразумительного. Затем как-то раз один важный начальник заметил в моем присутствии другому: «Старина Том вечно напоминает вам, что он служит в Нигерии с девятьсот десятого года, но умалчивает, что за все это время он палец о палец не ударил». Просто диву даешься, как любят злословить в Энугу.

— Вообще-то, — промолвил Райт, зевая, — я тоже не могу сказать, чтобы Старина Том был самым усердным работником, какого я только видел; впрочем, разве кто-нибудь работает здесь усердно? Уж, конечно, не те бездельники в Энугу.

Все это тяготило Кларка, пока он дожидался прихода Уинтерботтома. Он чувствовал себя виноватым, словно его поймали на том, что он перемывал косточки одному из своей компании с человеком, не принадлежащим к их кругу. Но ведь они же не говорили ничего такого, что можно было бы назвать злословием по адресу Уинтерботтома, твердил он, оправдывая себя. Просто он узнал кое-какие подробности из биографии этого человека и пожалел его, вот и всё.

В десятый раз за этот вечер он пришел на кухню посмотреть, как поджаривает его повар курицу над пылающими поленьями. Будет просто ужасно, если курица окажется такой же жесткой, как в прошлый раз. Впрочем, все туземные куры жесткие и очень маленькие. Но жаловаться, пожалуй, грешно. Ведь целый петух стоит здесь самое большее два пенса. И все равно можно было бы иногда и переплатить, лишь бы получить к столу хорошую, сочную английскую курицу. Выражение на лице повара, казалось, красноречиво говорило, что Кларк является на кухню слишком часто.

— Ну, как идут дела?

— Иде мал-мал старается, — вымолвил повар, вытирая тыльной стороной руки воспаленные от дыма глаза. Кларк окинул кухню отсутствующим взглядом и вернулся на веранду своего бунгало. Там он сел и снова посмотрел на часы: было без четверти семь — целых полчаса ожидания. Надо заранее подготовить несколько тем для разговора. О его недавней поездке по округу разговоров хватило бы на целый вечер, но он только что написал и представил подробный отчет о ней.