Книга Река Снов. Кольцо зеркал - Сергей Сезин

Мне расклад не понравился, хотя я не первый год наблюдаю игры в секретность и уже перестал реагировать на очередной приступ этой болезни. После работы на допросах хотелось бы чего-то для отдыха души, а что здесь можно получить для этой цели: алкоголь из трактира? Можно было бы посмотреть на замок, но опять же – в этом зале будет то, в этом – это, сюда нельзя… И что увидишь? А вот завтра надо будет спросить – можно ли будет почитать что-то в замковой библиотеке? Все же не демаскирую я ничего при этом. Лишь бы ее не заперли из каких-то неясных соображений. Только интересно – кто будет разрешать это?

Проснемся – разберемся.

После ужина меня поселили вместе с поручиком-следователем в одну из комнаток. Условия не роскошные, но куда уж денешься. Поручик выглядел выжатым досуха, потому свалился и заснул в течение пары минут, не обращая внимания на еще горящий ночник. Я тоже последовал его примеру, не преминув отметить, что в замке есть электрическое освещение: сам видел. А вот в нашем каземате – керосиновая лампа. Значит, эта комната – для гостей или придворных понятно какого ранга. Не первого, это точно. Заснул я тоже быстро и наслаждался сном про Лёвчика в саду.

А утро началось с трудов тяжких и неприятных. До обеда я ходил по камерам и оказывал помощь узникам. Оружие велели сдать, но охраняли меня аж три шкафоподобных гражданина. Кто они такие – я не понял, не то жандармы, не то какие-то призванные из резерва урядники. Это я заключил по тому, что они к работе с запорами, решетками и прочими вещами были явно непривычны. Путешествие же в аборигенские тюрьмы – за это надо вдвойне приплачивать! У барона Морна была и такая «камера», если можно так выразиться, – ниша с дверью. В двери прорезаны дырка для лица, две дырки под кисти рук и две дырки под стопы. Дверь открывается внутрь коридора, в нее вставляют (именно так) заключенного, крепят его части тела в этих дырках – и дверь возвращается в нишу. Спина жертвы при этом упирается в стену ниши. И вот в ней его оставляют. Периодически ему дают поесть и попить. Все остальные проблемы – как он хочет. Хоть в туалет, хоть то, что ноги уже не выдерживают, – тебя сюда не отдыхать прислали. Раз в три дня дверь открывают, и другой заключенный, менее виноватый, убирает в нише. Дверь возвращается на место. Интересно, кого так карали при бароне Морне и его благородных предках?

Кстати, сейчас барон Морн сидит на Дворянской улице – далеко отсюда и глубоко. И скорее всего, еще долго не выйдет. Что-то такое с сибаритом-бароном внезапно произошло, что он стал смертельным врагом Твери. Таких врагов из плена и заключения не выпускают. А вот как и когда он умрет… Думаю, что причиной смерти будет сердечный приступ – барон раньше баловался «белым кроликом», который часто дает осложнения на сердце. А в тюремной камере, при сидячем образе жизни, сердце не менее часто сдает.

Жалко ли мне барона Морна? До этого могло быть и жалко. После камеры-двери – не очень.

Еще мне показали другую камеру, которая ныне не используется, хотя при занятии Вираца там кто-то сидел. Она тоже в тюремном коридоре, на повороте. В толще стены, близ пола, железная решетка размером полметра на полметра. А за решеткой – еще полтора метра пространства такого сечения. Говорят, заключенного, не помещавшегося в эту камеру, вгоняли туда, как гвоздь в стенку. Если ноги при этом сломаются и деформируются, то он поместится с гарантией.

Большинство заключенных, что я видел сегодня, были явно не нищими, но не из вассалов Морна. Купцы, небедные ремесленники, менялы или что-то в этом роде. К недомашним условиям они не привыкли, потому пребывали в угнетенном настроении и дружно жаловались на одолевшие их болячки. Ну да. Человек в черной форме, не требующий признаться в чем-то, могущем привести на эшафот, и только спрашивающий, что их беспокоит, – ему-то можно и не врать. Или чуточку преувеличить – вдруг поможет. А он смотрит, спрашивает, делает какие-то пометки в списке и уходит. И за ним захлопывается дверь, отрезая от хорошего вчерашнего и возвращая в ужасное настоящее. Есть у русского народа поговорка: «От тюрьмы да от сумы – не зарекайся». Лично мне за свои прегрешения в тюрьме сидеть не приходилось. Но чужие прегрешения все приводят меня в нее же. И часы, проведенные в узилище, складываются и складываются. Уже можно считать, что в тюрьме я побывал за дебош в кабаке. За это бывает и побольше, но не всем дебоширам так не везет…

Я закончил обход и погружение в чужие ужасы и вышел наверх. Устроился на свободном столе, начертал краткий рапорт – какие заключенные нуждаются в медицинской помощи, а какие в магической. Адресовал же его «руководителю следственной группы», без уточнения чина и фамилии. Так мне сказали, ибо это тоже секретно. А дальше начальство наложит резолюцию, в зависимости от ценности узников для следствия. Кстати, есть фамилии знакомые… Понятно, отчего – та самая группа, где студенты на меня глядели как на их палача. Вообще-то они не сильно ошибались…

На обед меня отпустили, а после него было нечто интересное – собрал нас, четверых магов, статский советник Печенин и поставил задачу: есть тут такой арестант, очень важную информацию знающий, но пребывающий явно под заклятием Огненной Печати. Поэтому на него всей силой не наваливались и даже делали вид, что его забрали случайно и скоро выпустят. Чтобы он нужными словами заклятия не активировал и не сгорел на глазах у следствия, надо как-то обойти эту Печать или нейтрализовать ее. Поэтому собравшиеся пусть до вечера сидят либо в этой комнате, либо в своих и думают над решением. В восемь вечера всем собраться здесь и доложить, что придумали. Печенин, прихрамывая, вышел из комнаты, а мы сели и стали думать.

Откровенно говоря, задачу нам подсунули малорешаемую, если вообще не тупиковую. Меня лично учили, что такие заклинания снимает сам накладывающий маг. У прочего, как правило, не выходит. Учителя, правда, добавляли, что у Великого мага может и получиться. Остановить начавшуюся реакцию горения тоже нельзя. Были случаи, человека с Печатью, чтобы не сгорел, совали в фонтан или в реку. Но и под водой он жив не оставался, хотя и не горел. Догорал позже, когда его вынимали из фонтана, поняв, что уже ничего не поделаешь. Но время идет, может, в нынешних школах и университетах до чего-то иного додумались? Поэтому я сидел тихо и только слушал. Остальные маги были помоложе и выше чином, может, они что-то знают или придумают. Или меня на умную мысль натолкнут.

Пока не получалось. Я посидел и решил покинуть собрание и спокойно посидеть или полежать в своем каземате. Особенно хорошо, если следователь-сосед сейчас трудится. Может, я что и придумаю, а не придумаю, так отдохну.

И вообще что-то все много требуют от старого человека. Вызвали бы дух покойного Арсина Бэраха и его и спрашивали, если недостаточно ныне живущих Великих… А что уж обо мне – закрутил столб кукишем, и то не один, а в компании, и даже сам не уверен, что это точно я.

Поручик где-то трудился, оттого я смог спокойно полежать и даже подремать. До восьми оставалось еще много времени, поэтому я вернулся к задаче. Раз нельзя брать лобовым штурмом, то, может, надо найти что-то вроде обхода?

Это правильно, но что конкретно тут может служить обходом?