Книга Путь к последнему приюту - Андрей Бондаренко

— Надо, значит, надо. Уже спускаемся. Доложи…. Лёха, тьфу…. Алекс, следуй за мной! Э-э, дверку сейфа-то прикрой, до щелчка…. А «цифровой» механизм замка крутани против часовой стрелки. Ещё пару раз.… Ага. Достаточно. Молодец, сообразительный. Догоняй…

На улице было шумно и тревожно: многочисленные люди (то есть, слуги, горничные, лакеи, конюхи и прочая графская челядь), бестолково сновали в разных направлениях.

— Что случилось? — спросил Егор у Александры, стоявшей недалеко от главных входных дверей в окружении нескольких знакомых и незнакомых ему женщин.

— Ага, не успел-таки снять «ангельской» формы, — искренне обрадовалась жена. — Просто замечательно. Пригодится — для пущей солидности и убедительности…. Иди-ка, Егорушка, за ворота. Матушка Варвара любезно составит тебе компанию. Я уже с ней обо всём договорилась. Разберись там. Поговори с ними. Да построже. Сейчас главное — время выиграть…. У тебя с собой бляха Странника?

— С собой, — достав из кармана светло-серебристый жетон, подтвердил Егор. — Но что, собственно, происходит?

— Потом объясню, сейчас нет времени. Совсем. Да и сам — в процессе — разберёшься, не маленький. Всё, милый, шагай…. Стой…. Ничему, пожалуйста, не удивляйся. Пожалуйста. Импровизация и ролевые игры — мой конёк…. Договорились?

— Как скажешь, Аля…

Через несколько минут они оказались за воротами.

— Высокий сутулый старец, стоящий чуть впереди остальных, это Владыка Игнатий, епископ Выборгский и Приозерский, — тихонько прошептала матушка Варвара. — Он среди них самый-самый главный. Безраздельный и полновластный хозяин здешней епархии. Во многих смыслах — полновластный и безраздельный…. Я его, конечно, не вижу. Но чётко и однозначно ощущаю…

— Доброго вам здравия, Владыко, — низко поклонившись, вежливо поздоровался Егор. — И пусть помощь Божья не оставит вас — в делах ежедневных, праведных.

— Хорошо сказано, сиятельный граф, — скупо улыбнулся старец. — Вы и в юности отличались…м-м-м, правильным пониманием сущего. Жаль, что церковная карьера вас никогда не привлекала. Искренне и безусловно жаль. Хотя, и Третий департамент Тайной Канцелярии — структура, безусловно, полезная…

— Чем могу служить, отче? Что привело вас к порогу моего дома?

— Безбожные и богопротивные циркачи.

— Э-э-э…. Простите?

— Несколько суток тому назад на территории епархии, вверенной моему попечению Священным Синодом, появился цирковой фургончик, в котором путешествуют двое мужчины и две женщины. Мне доложили, что сегодняшним утром вышеупомянутый фургон въехал, благородный граф, на территорию вашего поместья. Настоятельно прошу — выдать означенных закоренелых грешников на мой скорый и праведный суд.

— Грешников? — озадаченно переспросил Егор. — Но в чём же, простите, заключается вина этих мирных людей?

— За всё время пребывания на территории данной епархии никто из них ни разу не посетил церкви. Подчёркиваю, ни разу.

— Грех, конечно, велик. Спора нет. Но, всё же…

— Вынужден, высокородный и сиятельный граф, напомнить вам некоторые положения Указа Его Императорского Величества от семнадцатого июля 1969-го года, — язвительно усмехнулся епископ Игнатий — Как то: — «Любой совершеннолетний и здоровый житель нашей богоданной Империи, не посетивший православного храма более двух суток подряд, подлежит — на первый случай — наказанию кнутом…».

— Это, конечно, так, — понимающе покивал головой Егор. — Чтобы всяким потенциальным вольнодумцам неповадно было. Мудро, воистину — мудро…. Но, Владыко, имеет место быть один немаловажный нюанс…

— Какой?

— Упомянутые вами люди — не совсем циркачи. Вернее, совсем даже и не циркачи. Это мой брат — граф Алексей Петров, а также его подчинённые. Все они выполняли моё личное и приватное поручение, непосредственно связанное со стратегическими интересами Третьего департамента Тайной Канцелярии Его Императорского Величества Николая Третьего. Сейчас, успешно выполнив задание, они вернулись домой. Великий князь Константин Петрович ждёт нас — с развёрнутым докладом — к восемнадцати ноль-ноль сегодняшнего вечера.

— Это ничего не меняет, — тёмно-карие глаза старца полыхнули откровенно-фанатичным огнём. — Ровным счётом — ни-че-го…. В Указе Его Императорского Величества от семнадцатого июля 1969-го года этот момент оговорён чётко и однозначно: — «От телесных наказаний — за вышеозначенный проступок — освобождаются только члены императорской и великокняжеских семей…». Понимаете, граф? Только они и никто другой…. Ваша жена, конечно, является высокопоставленной фрейлиной сразу двух Дворов великокняжеских, но только это, увы, не является степенью родства. Так что, извольте — незамедлительно выдать провинившихся…. Да не волнуйтесь вы так, сиятельный граф. Слегка выпорем — без особого членовредительства, и все дела. Чай, не убудет от них, грешников. Наоборот, только на пользу пойдёт…. А оказывать сопротивление и активно противостоять — искренне не советую. Ибо — чревато.

— Выпорем…. Не убудет…. Пойдёт…. Чревато…, — начали одобрительно переговариваться между собой народные массы.

— Разрешите, отче, слово молвить? — вмешалась матушка Варвара.

— Разрешаю, сестра благочестивая.

— В Указе, на который вы, Владыко, ссылаетесь, не уточняется, кто конкретно должен осуществлять заслуженное и справедливое наказание. Ваши церковные каты, — слепая монашка уверенно указала рукой на двух здоровяков в угольно-чёрных рясах, перепоясанных широкими красно-алыми кушаками. — Или же, наоборот, каты графские…

Из-за кирпичного забора, огораживавшего фамильную усадьбу графов Петровых, долетели странные приглушённые звуки: непонятный резкий свист, глухие хлопки, болезненные охи-ахи и тоненькие женские вскрики-причитания.

Крестьяне, стоявшие рядом с воротами, заволновались и принялись о чём-то тревожно перешептываться между собой.

— Разве этот незначительный и мелкий момент требует дополнительных пояснений? — рассерженно нахмурился епископ. — Принять заслуженное наказание от рук верных слуг Божьих — вдвойне слаще. И втройне полезней…

— Не скажите, Владыко, — уважительно потупилась матушка Варвара. — Не скажите…. А если обратиться к аналогичным ситуациям, подробно описанным в Ветхом Завете?

Завязался спор — насквозь фундаментально-религиозной направленности. Мелькали различные события, даты, подробности и звучные имена: Мария, Иоанн, Захария, Руфь, Пётр, Павел…

«Это же она, просто-напросто, время тянет», — понял Егор. — «Ну, как в известном кинофильме — «Корона Российской Империи». Мол, в Оружейной палате Московского Кремля собрались иностранные дипломаты и представители прессы, желающие взглянуть на легендарную реликвию, а старенький музейный директор, дожидаясь, когда «неуловимые мстители» вернут знаменитую корону на место, старательно развлекает дотошных зарубежных гостей пространными и бесконечными разговорами на библейские темы…».