Книга Кавказский пленник XXI века - Сергей Самаров

— По какому поводу спорить? — не понял дядя Вася.

— Что этим ментам дан приказ работать не на захват, а на уничтожение нашей группы.

Дядя Вася только плечами пожал, зато Ананас не менее агрессивно, чем я, произнес:

— Кто бы в этом сомневался. Но пусть попробуют. Это им не бандитов несчастных по горам гонять. У нас командир из спецназа ГРУ!

— Не высовываться, — резко и категорично, как полагается в минуты опасности, скомандовал я. — Наблюдаю только я. Всем залечь или хотя бы за камни спрятаться. Нужно будет, подзову. Скоро выступим, готовьтесь. Коробку, кстати, таскать неудобно. Разложите содержимое по карманам. Пить никому категорично не рекомендую. Не время сейчас для пьянства…

Команда была выполнена сразу и без возражений. Все трое моих бомжей спрятались за тремя большими камнями, а я встал на колени за камнем небольшим, наклонил голову, чтобы она не высовывалась и не привлекала внимания, и рассматривал приближающихся ментов в бинокль. Все они, как я понял, представляли собой местных. Да полицейский спецназ и состоит всегда из местных парней. Они обычно представляют жителей того района, в котором работают. А это значит, что местные горы и холмы хорошо знают, в отличие от нас. Знают и дороги, и все проходы между холмами. И нам тягаться с ними будет сложно. А вот в хитрости потягаться мы можем. Но, чтобы пойти на хитрость, мне следовало сначала узнать, в какую сторону они идут и что намереваются предпринять.

К нашему холму они не шли, это точно, иначе бы уже свернули левее своего направления и выбрали бы более пологий подъем, чтобы не утомиться раньше времени, кроме того, шли бы не походной колонной, а развернутой цепью. Но они все той же колонной прошли между нашим и следующим холмами, в зоне досягаемости наших стволов, и выглядели при этом не слишком настороженными, более того, даже беспечными. Должно быть, они обладали информацией о нашей группе, состоящей из трех бомжей и бывшего солдата, но не знали, что солдат представляет спецназ ГРУ, а бомжи, по крайней мере двое из них, бывшие офицеры, поэтому относились к нам с пренебрежением. Но дело даже не в этом. Полицейский спецназ, как я догадывался, был уверен, что мы еще где-то далеко от этого места подошвы стаптываем. Они же не предполагали, что я смогу проехать на машине через холмы. Ни один здравомыслящий человек не поедет сюда. А я оказался нездравомыслящим и поехал, сумев удалиться от преследования на расстояние, которое пешим ходом преодолеть можно в четыре или даже пять раз медленнее. И потому спецназ так спокоен и нетороплив. Но что они задумали, я не понимал. И не понимал, куда они идут. Только через полчаса наблюдение показало, что они решили занять следующий с левой от нас стороны холм. Почему именно тот холм, сказать трудно. Единственное, что я смог предположить, что где-то рядом пролегает известная ментам тропа, и они считают, что эта тропа известна и нам, и только там человек сможет прйти. Это была ошибка полицейского спецназа. Впрочем, вскоре эта ошибка может быть обнаружена. Не везде среди холмов почва такая, что не остается следов. Есть места, где следы автомобильного протектора просто невозможно не оставить — попадались нам под колеса участки и с мягкой почвой, и с пыльной. И полицейские найдут эти следы обязательно, хотя и небыстро, если только не двинут сразу по тропе, доступной только для человека. Впрочем, и в этом случае у них будет возможность разобраться, в чем дело. Вероятно, будет, хотя я полностью не уверен. Но еще некоторое время назад, когда я сидел за рулем, мне дважды казалось, что я переезжаю нахоженную человеческую и овечью тропу. Там, скорее всего, гоняли отары на пастбища с хорошей травой. Возможно, там следы моей машины и заметны. Хотя если менты двинутся по этим следам, они их вскоре все равно потеряют. Большинство мест на этих холмах имеет почву, на которой следы оставить трудно даже при старании. А найти нас они смогут только в том случае, если среди них есть водитель со склонностью к риску. Этот водитель должен смотреть, где можно проехать, и указывать направление. Конечно, среди представителей кавказских народов любителей риска хватает. И водителей хватает. Поэтому надеяться на то, что путь машины преследователи определить не смогут, не стоит. Вернее, надеяться можно на что угодно, только опираться всегда следует на факты и предполагать самые невыгодные для себя варианты. Когда будет развиваться лучший вариант, после ожидания худшего его легче реализовать…

Полицейский спецназ зашел так, что хвост колонны смотрел на нас, а я в бинокль наблюдал только бравые ментовские спины, прикрытые тяжелыми бронежилетами. Отряд поднимался на холм, имея при этом какие-то собственные соображения. Каковы эти соображения, я понял сразу после того, как их командир остановился, пропуская всех, и задержал только замыкающего, показав ему место пальцем. Боец согласно кивнул и сразу вытащил из чехла на спине малую саперную лопатку. Дело прояснилось, и можно было даже не наблюдать за действиями оставленного бойца. А когда командир остановил через пятьдесят метров следующего, исчезли все сомнения. Полицейский спецназ выставлял цепь из одиночных постов через весь холм по большой дуге. Причем дуга не проходила через центр холма, но своей верхней точкой поднималась только на две трети всей высоты северного склона.

Я продолжал наблюдение, но уже сообразил, что, расставляя посты так далеко один от другого, спецназовцы должны быть обеспечены связью.

— Дядя Вася… — позвал я.

— Тута я, — отозвался из-за камня бывший полковник КГБ.

— Пощелкайте на «переговорке» переключателем диапазонов. Попробуйте их связь поймать.

— Понял…

Спецназовец на ближнем от нас посту тем временем взялся за работу с пылом и усердием. Но я сразу предположил, что пыла его хватит ненадолго, слишком жесткая была здесь земля, слишком каменистая. Настолько каменистая, что трава на холмах росла только отдельными густыми кусками в местах, куда ветром была нанесена пыль, из которой и образовалась земля. А копать малой саперной лопаткой камни было бессмысленно. Эта работа была бы, пожалуй, не под силу даже экскаватору.

Должно быть, боец сильно матерился. Он сердито размахивал руками, бросал работу и начинал снова, проклинал нас так, что у Ананаса за камнем началась громкая икота. А потом придумал самый худший для себя вариант — перешел на другое место и начал все заново. Сначала выложил из карманов переговорное устройство, трубку сотовой связи, сигареты с зажигалкой, рядом пристроил автомат, запасные магазины к нему и гранаты, потом прикрыл все это от солнца бронежилетом и разгрузкой и только тогда, облегчив себя, взялся за труд автомогилокопателя. По-другому назвать его труд сложно. Место он выбрал достаточно рискованное. Большой валун и без подкапывания готов был свалиться и скатиться со склона прямо через подготавливаемый окоп. В земле валун осел не слишком плотно, а это значило, что под тонким слоем земли опять были камни. Так и оказалось. Копатель окопа снова начал проявлять свой высокий интеллект, поминая нас всяким возможным образом, размахивая руками и топая ногами. Без бронежилета это давалось ему заметно легче. Наше, наверное, великое счастье заключалось в том, что мы его не слышали. Его великое счастье, наверное, заключалось в этом же, иначе Ананас, устав от икоты, мог бы просто пристрелить его.