Книга С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко

— И у тебя есть водительские права?

— Да.

— Тогда ты как раз вовремя. Мистер Эндрю ищет шофера на замену. Прежний парень слег с гриппом. Но учти, только на пару недель.

Макс внимательно слушал. Но одновременно снял свой фартук с белыми и голубыми полосками, бросил его в корзину и стал отмывать руки добела. Все выходные он учился водить соседский старенький автомобиль 1933 года выпуска, пока не был уверен, что хотя бы понял принцип вождения. Но когда настало время в понедельник утром показать на заднем дворе магазина, на что он способен, то, как только он взглянул на сияющий черно-бордовый «бентли» Р-серии с его элегантным продолговатым носом и кожаным салоном, он едва не пошел на попятную. К счастью, менеджер сказал, что во время пробега его лицо выражало совершенное спокойствие, ему не хватало лишь формы, белых перчаток и надо было отбросить всякий страх при вождении этой чертовой машины.

Начало было, прямо сказать, не гладкое. Лорд Сэйнсбери был требователен и нетерпелив и постоянно выкрикивал через разделявшее их стекло, куда Максу нужно ехать. Макс с трудом сдерживал себя, чтобы не попросить лорда закрыть свой рот. И вот однажды все резко изменилось.

Однажды утром он, как и обычно, ждал лорда у его кенсингтонского дома. Он должен был завезти его в главный офис на Блекфриарс, затем в офис главного управляющего на Стритхам, прежде чем поехать в Эссекс, для того чтобы посмотреть новые возможные места торговых точек. Был ветреный весенний день. Он стал заводить мотор, как только заметил выходящего лорда, и выпрыгнул из машины, чтобы открыть ему дверь, как полагалось. Когда тот подошел ближе, Макс заметил, что хозяин был в дурном расположении духа. Оказалось, что они едут не в Стамфорд-хаус, а в Дувр, который находился в сотне миль к востоку: нужно было забрать профессора Соломона Блюменталя, инженера по холодильным камерам. Теренс, старший сын лорда Сэйнсбери, благодаря своей бесконечной мудрости пригласил его работать с их новыми разработками. Но профессор, как выяснилось, ни черта не говорил по-английски. Лорд Сэйнсбери раздраженно повысил голос:

— И что мне делать с этим эмигрантом, который не говорит по-английски, одному Богу известно. Где я сейчас достану того, кто говорит по-немецки, в… — он посмотрел на часы, — восемь часов утра в среду? Я тебя спрашиваю!

— Я мог бы взяться, сэр, — ответил тихо Макс.

— Да?

— Немецкий, сэр. Я говорю на нем довольно бегло.

Он впервые обратился к языку после приезда в Англию. В зеркале заднего вида он увидел отражение скептического взгляда своего хозяина.

— И как же вышло, что ты знаешь немецкий? — Лорд Сэйнсбери, несмотря на раздражение, был заинтригован.

— Я еврей, сэр, а наполовину немец.

— Будь я проклят.

Следующие несколько лет он провел в должности личного помощника лорда Сэйнсбери и его водителя по совместительству. Лорд Сэйнсбери больше не терпел рядом с собой никого, кроме Макса. Именно в те годы он сделал основательный задел на будущее: большие связи. Когда он женился на Анджеле Веймаус, едва ли кто мог догадаться, что этот привлекательный жених, чью семью представляли лорд Сэйнсбери и его сыновья, приехал в Англию более двадцати лет назад, не имея ничего за душой, кроме потрепанного плюшевого медведя и пакетика с тремя бриллиантами — эти вещи до сих пор хранились у него.

И теперь лорд Сэйнсбери мертв. Глаза Макса необычно блестели, когда ассистент мистера Битона, просунув голову в дверной проем, пригласил гостя пройти в кабинет.

29

Паола была настолько взволнована, что не могла делать ничего другого, кроме как с благоговейным трепетом наблюдать за пышной роскошью. «Ля Бум» был самым зажигательным ночным клубом Женевы, и, судя по восхищенным взглядам не только мужчин, но даже женщин, было ясно, что именно она является одним из самых желанных гостей этого клуба. Спустя несколько минут она все-таки рассталась с тремя девочками, с которыми они вместе пришли сюда — всю дорогу от Лозанны они ехали едва ли не друг на друге, после того как сбежали из школы. Слева от нее стояли в ряд огромные, угрожающе выглядевшие охранники, а справа — очередь молодых, красивых и отчаянных, имен которых, к сожалению, не было в списке гостей. И работа людей слева заключалась в том, чтобы не пропустить тех, кто стоял справа. Имя Паолы значилось в драгоценном списке благодаря Софии де Кордонье, довольно неброской дочери французской киноактрисы, имевшей связи со всеми нужными людьми и всегда знавшей, в какой список занести свое имя и имена своих друзей.

Паола сняла свою меховую накидку, оправила облегающее платье и, влившись в поток гостей, пошла в клуб. Она пробралась к бару, заказала «Белого русского» и встала, изящно облокотившись на панель из стали и стекла, потягивая напиток и наблюдая, как группа молодых ребят спорит из-за того, кто первым должен подойти к ней. Вот это было действительно ее, подумала она, когда ей представился сначала один молодой человек, потом второй. К тому времени, как она допила коктейль, рядом выстроились еще трое молодых людей, и теперь Паола вполуха слушала гнусавого американца и наблюдала за движениями другого человека, стоявшего рядом с американцем постарше, посимпатичнее, определенно из той же компании, но тем не менее державшегося в стороне.

— Так откуда вы? — спросил американец, не в состоянии отвести от нее глаз. Он был сыном техасского нефтяного магната, как сообщил ей в первые же пять минут знакомства.

— Рим. Париж. Менорка. Как вам нравится. — Паола устала от него. Она взглянула поверх его плеча, но молодой человек, стоявший рядом с ним, исчез. — Кто это был? — спросила она, мечтая о том, чтобы он заткнулся и испарился немедленно.

— Это принц Георг, — объявил гордо американец. — Он мой хороший друг.

— Правда? — Паола наделила это одно единственное слово всей значимостью, которую только могло передать слово. Парень налился краской.

— Да, мы остановились вместе в отеле «Леконт» в городе. Нас целая компания. Вам стоит зайти к нам. Какие у вас планы на завтра?

— Пока никто не знает, — сказала Паола, одарив его легкой улыбкой. В голове уже бешено метались мысли. Принц? Ее мать не сможет сдержать своего восторга. Однако было одно «но» — они должны вернуться в школу до наступления рассвета. Но она обязательно что-нибудь придумает. Принц Георг. Божественно.

Весь оставшийся вечер она провела на танцполе, с азартом отбиваясь от Дэйва, молодого и скучного американца, но, к своему сожалению, ей так и не удалось оказаться в руках своего принца, как она теперь его называла. Клуб был битком набит красивыми мужчинами и женщинами, танцевавшими до дикого изнеможения, они кричали друг на друга и на барменов, касаясь друг друга загоревшими оголенными плечами, и откидывали назад головы, выставляя на всеобщее обозрение идеальные улыбки и роскошные шевелюры. Софии, Мартин и Вероник не составило труда найти ее, но теперь они стояли и наблюдали, разинув рты, как Паола взобралась на одну из стеклянных панелей столов, скинула туфли и вертела бедрами под крики заведенной толпы у ее ног. Рассвет уже начинал пробиваться, когда они вчетвером, еле держась на ногах, втолкнулись в такси, ждавшее их с самого начала вечера, и рванули обратно вдоль Женевского озера к школе, где, слава богу, никто не заметил их отсутствия.