Книга Тьма века сего - Фрэнк Перетти

– Руфь, дело совершенно необычное и не имеет никакого отношения к моей работе.

– Значит, разузнала что-то новое о сестре?

– Нет, это не касается Пат. Расследование пришлось пока отложить. Но если мне удастся кое-что выяснить можешь быть уверена, я снова займусь обстоятельствами смерти сестры. – Бернис посмотрела на Руфь долгим взглядом. – Ты ведь уже и не веришь, что я могу найти хоть какие-нибудь концы?

– Бернис, ты знаешь, что я на все сто поддерживаю твое стремление разобраться в этом деле, но сомневаюсь, что твои поиски увенчаются успехом. Это все так… безнадежно, так трагично.

Бернис пожала плечами.

– Поэтому я буду продолжать поиски, чего бы это мне ни стоило. Об этом я и хотела с тобой поговорить, хотя тема для меня очень неприятная. Ты знаешь, что меня арестовали и я провела в тюрьме целую ночь?

Вильяме, конечно, отнеслась к сказанному скептически:

– В тюрьме? За что?

– За то, что я пыталась купить любовь полицейского, переодетого в штатское.

Эта новость произвела желаемое действие, особенно после того, как Бернис описала подруге все унижения, через которые ей пришлось пройти.

– Невероятно, – повторяла Вильяме. – Какая гадость! Ушам своим не верю.

– Как бы там ни было, – закончила Бернис, перейдя к цели разговора, – но я должна во что бы то ни стало узнать, почему мистер Бруммель так поступил. Помни, пока все, чем я обладаю, только предположения и догадки, но я найду истину хоть на дне моря.

– Я тебя понимаю. Но чем я могу помочь?

– Ты встречалась с профессором Джулин Лангстрат с факультета психологии?

– Да… несколько раз. Мы обедали за одним столиком. Бернис заметила кислую гримасу подруги.

– Она что, со странностями?

– Ну, видишь ли, все мы разные, – ответила Вильяме и нехотя поковыряла вилкой в салате. – Но у нас не оказалось ничего общего. С ней совершенно невозможно найти общей темы для разговора.

– Какая она, по-твоему: сильная, открытая, самоуверенная, отталкивающая…?

– Скорее всего – первое, и, как мне показалось, чагадочная, хотя я использую это слово за неимением более точного. У меня, к сожалению, сложилось впечатление, что люди ей просто скучны. Ее научные интересы – эзотерическая метафизика, и, видимо, она предпочитает ее банальной действительности.

– С кем она водит знакомство?

– Понятия не имею. Я бы удивилась, узнав, что у нее вообще есть друзья!

– Значит, ты никогда не встречала ее с Альфом Бруммелем?

– Ах! Так вот, что тебя интересует! Нет, не встречала.

– Но ведь ты видишь ее не так часто?

– Верно, к тому же она не очень-то общительна. Но я постараюсь припомнить все самое важное, понимаешь, что я имею в виду? Я очень хочу помочь тебе разобраться в том, что касается смерти Пат, но сейчас все то, чем ты занимаешься…

– Я же говорила, – это необычно и не имеет отношения к моей работе.

– Да, в этом ты права. Но я хочу, как друг, помочь тебе связаться с кем-нибудь более сведущим. Есть у тебя авторучка? Его зовут Альберт Дарр, он работает на факультете психологии. Насколько я знаю, в основном, от него самого, он встречается с Лангстрат каждый день. Она ему не нравится, и он к тому же обожает сплетни. Я могу даже позвонить ему и рассказать о тебе.

* * *

Альберт Дарр, молодой профессор с простодушным лицом, всегда модно одетый, несомненно, привлекал к себе внимание женщин. Сейчас профессор находился в своем кабинете и занимался проверкой студенческих тетрадей. У него нашлось время поговорить, особенно с такой милой, хорошенькой журналисткой из «Кларион».

– Привет, привет, – сказал он Бернис, когда она открыла дверь.

– Привет, привет, – в тон ему ответила журналистка и представилась:

– Бернис Крюгер, подруга Вильяме.

– Профессор огляделся в поисках свободного стула и в конце концов переместил на пол гору студенческих курсовых.

– Пожалуйста, садись. Прости за беспорядок. – Он уселся на другую гору тетрадей и книг, под которой вероятно, скрывался еще один стул. – Чем могу служить?

– Понимаете… Это вовсе не официальный визит профессор Дарр…

– Альберт.

– Спасибо, Альберт. Я здесь, собственно, по личному делу. Но если мои догадки подтвердятся, оно может стать настоящей сенсацией.

Бернис сделала паузу перед тем, как перейти к щекотливому вопросу:

– Руфь сказала, что ты знаешь Джулин Лангстрат.

Дарр вдруг широко улыбнулся, откинулся на своем возвышении и сцепил руки на затылке. «Похоже, это его излюбленная тема», – подумала Бернис.

– Так, так! – проговорил он с живостью. – Значит, ты решилась ступить на святую землю! – Дарр с насмешливой решительностью оглядел комнату, пытаясь удостовериться, нет ли здесь лишних ушей. Потом он подался вперед и понизил голос:

– Есть вещи, которых никто не знает, даже я сам, – он опять прислушался. – О, наша дорогая профессорша имела неосторожность задеть мое самолюбие и унизить меня, так что причины отблагодарить ее у меня есть. Я буду рад ответить на твои вопросы.

Бернис явно повезло, с малым можно было говорить начистоту.

– Хорошо, – проговорила она и приготовила блокнот и авторучку. – По сути дела, меня интересует Альф Бруммель, шеф полиции. У меня есть информация, что он и Лангстрат часто встречаются. Можешь ты это подтвердить?

– Да, определенно.

– Значит… между ними что-то есть?

– Что ты имеешь в виду под «что-то»?

– Дополни сам.

– Если ты имеешь в виду романтические отношения… – он с улыбкой покачал головой. – Дорогая моя, не знаю, понравится ли тебе мой ответ, но я скажу – нет, не думаю, чтобы между ними была любовная связь.

– Но он регулярно встречается с ней.

– Понимаю, понимаю.

Но с ней встречается масса юдей – Она дает консультации в свободное время. Скажирруммель встречается с ней каждую неделю? Бернис ответила без прежнего энтузиазма:

– Да, каждый вторник в одно и то же время.

– Вот видишь! Он ходит к ней на еженедельные сеансы.

– Но почему он никому не хочет говорить об этом? К чему такая таинственность?

Дарр снова подался вперед и тихо сказал:

– Все, что делает Лангстрат, окружено глубокой тайной! Это внутренний круг, Бернис. Никто не имеет права знать об этих «консультациях», никто, кроме избранных, элиты, власть имущих, кроме особых постоянных ее посетителей. Такова она.