Книга Тень Аламута - Андрей Басирин

Марьям прикусила язычок. Если бы спросили ее, она посоветовала бы то же самое. Рошан умел по шахматной игре определить характер человека, Марьям выучила правила всего несколько дней назад (Хасан же и научил), но успела заметить, что повелитель играет трусливо. Прячется за простыми фигурами, почти не наступает. Делает ходы безопасные, но пустые, зачастую во вред себе.

Нет, не таким он был при их первой встрече! Может, его ведьма кладбищенская испортила? Она может!

Во дворе затявкала собачонка. Тот самый щенок, которого Рошан спас на кладбище. Собака — животное нечистое, но Марьям не смогла бросить спасенного зверька. Будь ее воля, при ней жили бы все собаки, коты и голуби города. Хасан, когда дарил ей этот домик, смеялся и обещал выстроить самый большой зверинец в Сирии.

Для нее.

Щенок лаял, и это значило, что пришел чужой человек. Марьям накинула абайю и вышла в сад. В глаза ударил свет фонаря, за калиткой топтались стражники. Старший из них, толстяк с бесстыдно вывернутыми, как у кабана, ноздрями просипел:

— К повелителю… срочное дело постигло Манбидж.

Хасан уж спешил следом за девушкой:

— Что случилось?

— Посольство. От Балака гонцы… говорят, время франков — бить, распри старые — чтоб забыть. И все мусульмане! разом! едины и благословенны!

Наверное, о чем-то подобном Хасан всегда мечтал. Балак, сам Балак предлагает ему союз! Даже мысль, что посольство это уж больно напоминает ложных гонцов, что он сам себе посылал, убегая от жен, не остановила его.

— Жди меня, — бросил он девушке. — Я вернусь или пришлю старуху. Доброй ночи!

И Хасан исчез. В темноте некоторое время гремели доспехи и прыгало пятно света от фонаря стражников, затем всё стихло. Марьям осталась наедине со своими мыслями.

Колдунья обманула ее, дары кладбища оказались подделкой. Хасан вернулся к ней, но ввести в дом не спешил. Да и как бы он это сделал? Три жены у него: Имтисаль, Ляма и Айша. Три — и все ее ненавидят. Неужели посмеялась ведьма? Обманула?

Когда девушка повернулась, чтобы идти в дом, тьма позвала:

— Марьям! Марьям, постой!

Сердце испуганно бухнуло. Хасан вернулся?! Но тут гость заговорил снова, и всё стало на свои места:

— Что смотришь неприветливо, красавица? Не ждала?

Улыбаться Иса не умел, оскал получился вымученным и страшным. Марьям отступила на шаг, и Иса прошел в калитку.

— Что, так и будешь на пороге держать? Веди в дом, красавица, чаем пои. Разве не говорил Пророк…

— Пророк (мир ему и привет!), — перебила девушка, — незваных гостей в шею гнал. Чего ты хочешь, Иса?

— С норовом девчонка! — восхитился юноша. — Сладенькая, как осенний виноград. Люблю таких.

Глядя на его перепуганное лицо, Марьям встревожилась не на шутку. Беднягу трясло. Кровь отхлынула от лица — словно не человек пришел в гости, а мертвец из могилы. Что-то Иса натворил… Что-то страшное, такое, что впору кричать от ужаса.

— Уходи! Нечего тебе здесь делать!

— Не гони меня, Марьям. Думаешь, Хасан тебя защитит? Нету больше Хасана. Аллах да простит мне дела эти… и брата! а ты меня пустишь, и всё будет хорошо.

Тут он понес околесицу. Что-то о черных джуббах и новой власти. О могучих покровителях и благодарности. А под конец навалился на девушку, хватая за полы абайи. Из его рта нестерпимо воняло кислятиной.

— Руки убери, шайтанова отрыжка! — рванулась Марьям. — На тебе!

От пощечины голова Исы дернулась. Юноша хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег.

— Ах, так? — оторопел он. — Ты… ты!.. — Марьям врезала по второй щеке. И снова. И еще!

— Пожалеешь, блудница! — зашипел Иса. — У меня тоже… заступники найдутся!..

— Уж не те ли, к которым Иблис тебя ночью носил?

Этот удар оказался посильнее любых пощечин. Иса огляделся: не подслушивают ли?

— Откуда знаешь?.. Ты?

— Предатель. Предатель!

Этого Иса не выдержал, бросился бежать. Врезался грудью в калитку, тупо ткнулся в стену, наконец бочком-бочком, словно скарабей, выбрался и помчался. Марьям смотрела ему вслед.

«Хасана надо спасать!» — билось в висках. Как, зачем, почему — она еще не знала. Гонцы, что пришли к повелителю, оказались ложными. А ведь Рошан знал, предсказывал!

Значит, ее повелителю грозит опасность.

Марьям знала лишь одного человека, кто мог помочь. Но где искать гебра, она не представляла.

ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ РОШАНА ФАРРОХА

Одна… ну ладно, две ночи под одной крышей — куда ни шло. Но три! Что за глупость — жизнь оседлая?

Рошан ворочался на парчовых покрывалах без сна. Дворец давил его, не давая вздохнуть спокойно. Всё здесь было слишком: слишком вязкое, слишком мягкое, слишком сладкое. Он подошел к окну и распахнул створки. В комнату ворвался свежий ветерок.

Стояла ранешняя рань. Нить белая, нить черная — все они еще одинаково серы. Дворец молчал, погруженный в дрему. Рошан лег животом на подоконник и высунулся наружу. Лицо омыло запахами ночного города: едва заметным ароматом весны, запахами соломы и шерсти. Звезда в небе подмигнула Рошану, и гебр подмигнул ей в ответ.

Интересная штука жизнь. Скажи кто-нибудь месяц назад, что он вернется на родину, Рошан посмеялся бы над этим. Что он забыл здесь? Старые могилы? Вырубленные розовые кусты под стеной где он тайком целовался с Нахлей? Развалины дома? Пустое. Манбидж — хороший город, но не лучше прочих. Да и мал он, этот городишко. Есть ведь Антиохия, Константинополь, Рим. Что искать здесь?

Оказалось, есть что искать. Воспоминания не тревожили Фарроха, но сам город внушил ему неожиданную симпатию. И люди понравились. Веселые, жизнерадостные, работящие. Халеб, Дамаск, Бухара — они прекрасны, спору нет. Но ведь настанет же когда-нибудь момент, и Рошану опротивеет базарная толчея, захочется тишины и покоя. Уютной спальни… например, во дворце. Кровати с балдахином, еды — не когда попало, а три раза в день. Бесед с мудрыми людьми: казначеем, судьей, начальником стражи.

Рошан рассмеялся. Если такой день и наступит, то, хвала Ормазду, не скоро. Побродяжим еще!

А во дворце он действительно засиделся. Не пойти ли прогуляться? Душа скучает по рванине и соломе, а живот — по базарной лапше. Чтоб жилы и хрящи, чтоб аромат фасоли и рейхана. И чтоб в ушах не унылая болтовня о шариате, которую так любит сутяга Бурхан, а живая человеческая речь. Со смехом и прибаутками, сальностями и простонародными словечками.

Хорошо!

Фаррох вытащил свой походный мешок и достал купеческое одеяние, его он добыл в Мосуле У одного скупщика краденого. Спрятать великана нелегко, приходится идти на хитрости. Фальшивая борода, чалма… нет, чалма настоящая. Голос, походку — всё придется менять.