Книга Гарпия - Генри Лайон Олди

Бывало, к Руфи приходили за рецептом, с помощью которого она излечилась. Слухи гуляли самые разные: химерное молочко, джем из райских яблок, гимнастика старцев с горы Ху-Линам… Она виновато глядела в пол. Очень сложный рецепт, извините, не всякому подойдет. Требует многих усилий. Нет, за деньги не продается. Ага, и вам всех благ…

– Кабинет, мастер Матиас?

– Да, тетушка Руфь.

Скрипторша любила, когда студенты и преподаватели звали ее тетушкой. Вот и сейчас: просияв, она взмахнула веером – и, соткавшись из воздуха, плотные ширмы оградили столик, избранный Кручеком. Он нарочно сел у окна с видом на площадь, чтобы кабинет не торчал посреди зала, привлекая внимание. Ишь ты, а ширмы-то расписные – стиль «кожица груши», золотая фольга в лаке, как он любит…

Таких мелочей Руфь не забывала.

– Свободный абонемент, мастер Матиас?

– Да, пожалуйста.

– Тематика?

– Плотийские войны.

– Одну минутку…

Просочившись сквозь ширмы наружу, скрипторша вскоре вернулась с фолиантом в переплете из лилового бархата. Свободный абонемент представлял из себя список материалов библиотеки, близких по тематике, а щелчок ногтем по нужному разделу оглавления превращал книгу в указанный том.

Чтобы вернуться к исходнику, надо было захлопнуть фолиант и вновь раскрыть.

Кручек углубился в поиск. История конфликта, описание крупнейших сражений, тактика и стратегия партизанской войны в горах Тифея… Нет, это лишнее. За окном мелькнул крылатый силуэт. Он на миг отвлекся, проводив взглядом гарпию, набирающую высоту. Небось, на крыше сидела. Ладно, занятия кончились, летим, куда хотим… Так, миссия сусунитов в устье реки Кеферы, военные экспедиции для вытеснения аборигенов под руководством майора Джошуа Горгауза. Первые соглашения, нарушенные обеими сторонами, Гиллово перемирие…

Стоп.

Назад.

Он превратил абонемент в описание экспедиций, откуда перепрыгнул к краткому жизнеописанию Джошуа Горгауза, деда Исидоры. Торговец, траппер, проводник. Среди аборигенов известен как Джош Кровопийца. В звании второго лейтенанта участвовал в подавлении восстания стокимов, затем – в боевых действиях против гарпий. Капитан, дворянство за военные заслуги. Королевский маршал в резервации на Строфадах. Когда пост маршала упразднили, подал в отставку. Умер через восемнадцать лет после заключения Тифейского договора, предположительно от «похищения души» (недоказано); похоронен в Тренте…

Стоп.

Через восемнадцать лет после…

…от «похищения души».

В душе проснулся азарт охотника. Кручек знал это чувство. Один сидит в засаде у водопоя, поджидая кабана. Другой в камышах, натянув лук, ждет взлета уток. Экзорцист чует бесов; друг детства Фортунат Цвях, охотник на демонов, преследует инферналов на ярусах геенны. А теоретик Матиас Кручек ловит крупицы знания – и вешает головы добытых трофеев не на стены гостиной, а на страницы монографий.

Каждому – свое.

Час поисков – и он, помимо Джошуа Горгауза, нашел три десятка ветеранов Плотийских войн, умерших в период от девяти до двадцати лет после заключения мира. Все – предположительно от «похищения души» (недоказано). К сожалению, симптомы треклятого похищения были описаны крайне скупо – штрихами, мазками, не давая полной картины.

Но и этого хватало, чтобы найти сходство с недугом Томаса Биннори.

Он вспомнил, как, разделенные аудиторией, смотрели друг на друга две женщины – Исидора Горгауз, внучка капитана Джошуа, и Келена Строфада, внучка гарпия Стимфала. Словно две войны, две страшные покойницы восстали из гроба, из пепла, из крови. И в теплом скриптории ему стало зябко.

– Чаю, мастер Матиас?

– Спасибо, тетушка Руфь. С удовольствием…

* * *

На улице Тридцати Бессребреников было людно. Кристиан лавировал меж прохожими, однако темпа не сбавлял. Скорей бы найти тихую ухоронку, отсидеться… И озноб схлынет, а чувство опасности, толкающее в спину, наконец отпустит, даст перевести дух.

Не видя за собой погони, воришка не понимал, очего трясутся поджилки. Это пугало больше всего. Он свернул в узкий проулок – два шага в ширину. Глухие стены домов рукотворным ущельем возносились на высоту трех этажей. На бегу он задрал голову, без причины глянул вверх…

В небе мелькнул крылатый силуэт.

Келена!

Он вздохнул с облегчением, но вздох не получился. Застрял в глотке, прорвался наружу сиплым кашлем. Предательский страх никуда не исчез, по-прежнему гоня жертву вперед. Да что ж это такое?! Чего он боится?! Она ничего ему не сделает!

«Ты уверен, кузарь?» – спросил кто-то, похожий на Прохиндея Морица.

Уверен! Она спустится, и мы поговорим по душам…

«…решил заяц, удирая от лисы!» – издевательски хохотнул лже-Прохиндей.

Этот хохот роем злющих шершнелей впился в сердце. Окончательно потеряв самообладание, юный вор понесся, не разбирая дороги. Он больше не планировал маршрут заранее, сбивая с толку возможных преследователей – нет, парень удирал куда глаза глядят, словно за ним гналась стая голодных ваалберитов, пуская слюни.

Одним махом Кристиан пересек проспект Вышних Эмпиреев. Не успев уклониться, сшиб с ног замызганного попрошайку в лохмотьях – и нырнул в переулок Великого Змея. Переулок получил название не зря: беглец с трудом вписывался в его «гадючьи» изгибы. Не владей Непоседой паника, он во все горло клял бы торговцев, разложивших товар в самых неудобных местах.

Но сейчас было не до проклятий.

Горным козлом он скакал через разложенное прямо на мостовой барахло – подковы, пряжки, гвозди, долота, стремена, рыболовные крючки, дверные петли… Под башмаком взвизгнул сапожный ножик. Скрежетнула стамеска с треснутой ручкой. Брызнула россыпь фальшивых монет – чеканка Бадандена, делал Юцик Косой, за углом…

Продавцы костерили «падлюку» – вяло, без энтузиазма.

Из переулка Кристиан вылетел на рынок, во фруктовые ряды, и заметался в толчее. Его накрыла крылатая тень. Холодный пот прошиб воришку. Завопив, он нырнул под телегу с колючими анхуэсскими дынями. Изгваздавшись в конском навозе, выкатился с другой стороны, снес лоток со спелыми гранатами – плоды раскатились, трескаясь, брызжа соком. Увидев спасительный проход между домами, рванул туда.

– Остолоп безглазый! Чтоб те повылазило!

– Летит! Летит!

– Демон!

– Спасайтесь!

– Накаркала, стерва?!

– Куда волхвы смотрят?!

– Совсем обнаглели, твари! Средь бела дня!..

– Вроде, не демон…

– Прячься, дурила! Потом разберешься…

Суматоха захватывала рынок, словно армия – сдавшийся город. Кругами, волнами от булыжника, брошенного в пруд, распространялся испуг. Эхо докатилось до самых отдаленных уголков Реттии. Принюхался, насторожившись, псоглавец Доминго. Отстранил портного, снимавшего с него мерку для нового мундира, выглянул на улицу – и с удовольствием оскалился. Портной задрожал при виде улыбки клиента. Доминго жестом успокоил беднягу и вернулся к примерке.