Книга Сердце гор - Феликс В. Крес

Часто они проезжали мимо небольших, довольно ухоженных и опрятных селений. Крестьяне смотрели вслед из-за заборов, чумазая детвора с воплями провожала всадников, высыпая под ноги лошадей. Лейна кусала губы, еле сдерживаясь, чтобы не отогнать их. Сам вид простонародья внушал ей отвращение, и казалось унизительным, что всякое отребье тычет в нее грязными пальцами. Раздражало и то, что Гольд не обращал никакого внимания на это унижение. Он ехал с безразличным видом и все больше молчал, на вопросы отвечал односложными фразами. Порой у нее создавалось впечатление, что он вообще не помнит о ней! Это злило. Тогда она пыталась спровоцировать ссору, но непробиваемого громбелардца нелегко было (и с каждым днем все труднее) вывести из равновесия. Она ненавидела его все больше, но вместе с тем это разжигало ее, о чем она, впрочем, еще не подозревала. Сознание того, что он вовсе не обращает внимания на ее прелести, приводило в бешенство. С немалым удовольствием она отметила, что дорожный костюм имеет свои положительные стороны. Обтягивающие чулки и короткая юбка великолепно подчеркивают линии бедер и ног, сквозь тонкую рубашку и меховую куртку отчетливо вырисовываются контуры прекрасного бюста. Платье только деформирует грудь. Она использовала всю свою фантазию, чтобы уложить довольно примитивными способами волосы в прическу. И никакой реакции! Обиженная, возмущенная до предела, она ехала молча, поджав губы, прокручивая в голове всевозможные пытки, которым она бы с радостью его подвергла, только бы представилась возможность.

Как-то раз, когда работавшие в поле крестьяне осмелились поклониться, она рассерженно заявила:

— Ну что ты за мужчина! Меня оскорбляют в твоем присутствии…

— Не обращай на них внимания, госпожа, — лениво оборвал ее Гольд на полуслове. — Как минуем последние деревни и войдем в приграничные леса, там тебя никто не будет беспокоить.

— Но я не могу вынести, когда всякий сброд безнаказанно на меня пялится!

Он посмотрел на нее.

— Это я виноват, — сказал он неожиданно для самого себя. — Я привык к слову «госпожа», чего делать не следовало. Мы едем в Громбелард, а ты все еще ведешь себя так, словно находишься на приеме в дартанской столице.

Она смотрела на него, открыв рот от безграничного изумления.

— Ее благородие А.Б.Д.Лейна! — язвительно произнес он. — Ты была ею в Роллайне. А в громбелардских лесах ты всего-навсего глупая беспомощная кукла. Красотка, чье магнатское достоинство может унизить любой вшивый пастух. Советую об этом подумать.

Кровь ударила ей в голову. Она не в силах была вымолвить ни слова.

— Да что ты себе… — наконец сдавленно выговорила она. — Да как ты смеешь?..

Он насмешливо хмыкнул и показал на дорогу:

— Смотри. Изрытая, неровная дорога. Скоро мы вернемся на тракт, который выглядит так же. А от громбелардской границы это единственный путь, который соединяет Дартан с Тромбом, Бадором и Рагхаром. Да, пока это еще дорога, но за Перевалом Стервятников от нее останется одно название. Никто не в состоянии следить и ухаживать за ней. Громбелардский дождь размывает самые лучшие тракты. Лошади ломают на выбоинах ноги, с осей срываются колеса повозок. Дальше дороги вообще нет. Горы, горы, одни только горы, с дикими пастухами и в сто крат более дикими разбойниками. Кому там есть дело до твоего титула?

Она хотела изобразить презрение, но лицо исказила какая-то неприятная гримаса.

— Я полагала, — сказала она внешне спокойным, но все же подавленным голосом, — что еду в обществе человека Чистой Крови и гвардейца, а ты просто…

— Ты едешь в обществе разбойника, — резко выпалил он. — Разбойника, которого только имя да звание ставят в один ряд с магнатами. Мои солдаты отличаются от тех, с гор, только мундирами да присягой. Но в Тяжелых Горах обычаи у всех разбойничьи, а как иначе? Потаскайся лет десять по казармам, горам да вертепам, тогда посмотрим, что останется от твоих хороших манер.

Она молчала.

— В Громбеларде имеет значение жизнь, и только жизнь. Ставка в этой игре — наша жизнь и тех, кого мы призваны защищать. Для этого надо убить иную жизнь, при том что мы не располагаем козырными тузами, скорее наоборот. На кордоне меня ждут двадцать моих людей. Это бравые ребята, но если мы попадем в засаду полусотни разбойников, я без раздумий отправлю их предводителя вместе с тобой в близлежащие кусты, если за это он оставит нас в покое. Это Громбелард.

Лейна с трудом пыталась скрыть потрясение.

— Не смотри на меня так, — спокойно добавил Гольд. — Будь уверена, если вдруг предводителю понравлюсь я… Видишь ли, жизнь двадцати людей — для меня нечто большее, чем ложно понятая честь.

— Ты просто отвратителен! — заявила Лейна. — Глупый, вульгарный, гадкий!

Он раскатисто расхохотался, что привело ее в ярость.

— Я отвратителен и глуп? — переспросил он. — А ты? Ты и в самом деле веришь, что весь мир существует для тебя? Что он крутится вокруг тебя и тебе подобных красоток, которые только и могут, что медленно сбрасывать платья в апартаментах богатых ухажеров, которых один вид меча бросает в дрожь? Все вы, с вашими гордо стоящими перед именем тремя буквами, — дураки, живые трупы, лишенные души. Золото и титулы, золото и титулы…

Он замолчал.

— Байлей — другой. Или хотя бы пытался быть другим… Потому… я и подарил ему свою дружбу.

Она продолжала с отвращением смотреть на него:

— Я тебя презираю. Ты самый обычный неотесанный варвар. Жаль, что я не поняла этого сразу…

Он засмеялся. Она чувствовала, что смех его деланный, но не могла его вынести. Придержав коня, она поотстала. Он даже не обернулся.

Лейна возмутилась. Приключение, сперва манившее своей экзотичностью, внезапно обернулось кошмаром. Похититель нарушил все правила; он был не таким, каким обязан был быть. Восхищение его решительностью и мужеством исчезло без следа, когда оказалось, что решительность — просто отсутствие хороших манер, а мужество, по сути, — примитивная дикость. Ей стало жалко себя. Злость на то, что она дала себя обмануть, поддавшись первому впечатлению, перекинулась на Гольда. Во всем виноват он! Глупец! Даже не понимает, что теряет… Она задавала себе вопрос: почему она все еще с ним едет и что вообще делает в обществе этого человека?

Злость, вместо того чтобы утихнуть, нарастала.

Лес на горизонте превратился из узкой линии в полосу, становившуюся все шире. Выносливые кони шли ровным, размеренным шагом. Гольд знал, что они могут так идти, попеременно то шагом, то рысью, целыми днями, без отдыха.

Он поудобнее устроился в седле. Леса. Широко раскинувшиеся леса, потом граница и — Громбелард… Страна, проклятая Шернью. Край вечных туч и дождей. Шернь желала, чтобы громбелардские горы непрерывно поливала вода, и с известной только ей целью собирала над ними тучи со всей Империи. Гольд любил эти тучи. Вечно голубое небо Дартана протекало у него между пальцев, когда он мысленно дотрагивался до него. Оно было тонким и слабым. Таким же слабым, как люди, которые под ним жили.