Книга Путь проклятых - Дмитрий Громов

- …Надо лишь найти… найти тех, кто готов принять наш дар, - шепчет Эли, но в ее голосе уже нет прежней уверенности. - Принять, поверить - сразу, без оглядки! Ведь мы же смогли? - она смотрит на меня в поисках поддержки - а я чувствую, как внутри медленно поднимается сладостная темная волна.

Сколько волка ни корми…

Благими намерениями…

- Да, мы отыщем тех, кто сможет. Мы откроем им путь! Мы…

Мы смотрим друг другу в глаза - и одновременно улыбаемся, слегка обнажая клыки.

Мы поняли друг друга.

Наверное, мы действительно сможем дарить людям тот мир, в котором живем теперь сами… Сможем? Дарить - без жертв, без необходимости убивать, а после безуспешно пытаться покончить с собой?

Сможем?

Ох, не уверен!…

Но… но мы попытаемся! Мы непременно попытаемся!

Да, сами мы теперь не нуждаемся ни в чьей крови, ни в чьей жизни.

Да, мы больше никого не хотим убивать.

Но…

- Приобщение… Это ведь не убийство?

Мы снова понимающе улыбаемся друг другу и невольно оглядываемся по сторонам - словно в поисках… чего? Кого?

Мы оба понимаем - кого.

Потому что изменить себя до конца мы уже не в силах.

Приобщение!

Мы можем сколько угодно обманывать себя, что делаем это ради тех, кого приобщаем.

Но…

Что может быть сладостней этого пьянящего глотка безумия, глотка Вечности и мрака?

Глотка свежей крови, когда чужая жизнь перетекает в тебя?!!

Разве что то смертное блаженство, которое дарит умирающему поцелуй вампира!

1996- 1999 г.г.

О СЕБЕ, ЕЩЕ РАЗ О СЕБЕ И СОВСЕМ НЕМНОГО - ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

Привет, дорогой читатель! Обычно в авторских предисловиях такого рода принято писать о книге, которую ты, дорогой читатель, держишь сейчас в руках (щупальцах, клешнях, псевдоподиях, ложноножках; нужное подчеркнуть). Так вот, дорогой читатель, давай нарушим традицию! То есть, пару слов об этой книге я рано или поздно скажу, но - потом, и совсем чуть-чуть. Ладно? А пока давай-ка я представлюсь.

Легко и приятно говорить правду, одну правду и ничего, кроме правды, о себе, родном и любимом!

Родился я в Крыму, в городе Симферополе. Вскоре переехал с семьей в Севастополь, где моим любимым занятием стало откапывание в степи за городом различных взрывоопасных предметов и использование их по назначению. То есть - как правило, подкладывание в костер. Повторять подобные опыты тебе, дорогой читатель, не советую. Поскольку остаться в итоге целым и невредимым мне удалось, похоже, чудом - иного объяснения не вижу. Меня счастливо миновали осколки минометных мин, разрывные и трассирующие пули, пороховые ракеты, фрагменты ртутных конденсаторов и снарядных капсюлей… Под конец мы с приятелями противотанковой гранатой подорвали стоявший на отшибе деревенский сортир. К счастью, обошлось без жертв со стороны мирного населения поселка Грушевка.

После сего знаменательного события наша семья переехала в Харьков, подальше от Крыма.

В Харькове я продолжал трудиться на ниве подрывных работ: забрасывал в классы взрывпакеты и дымовые шашки, обстрелял школу ракетами с магниевыми боеголовками из самодельной установки с часовым механизмом и самолкивидатором (чтоб следы замести!). Сам я при этом находился в обстреливаемом кабинете - дабы иметь неоспоримое алиби. Ощущения, надо сказать, незабываемые! При помощи пузырька с жидким слезоточивым газом успешно сорвал контрольную по физике, а заодно и последующие пять уроков в этом кабинете. Естественно, "неуд" по поведению я имел стабильно, при том, что учился практически на "отлично".

В свободное от подвигов время я регулярно практиковался в стрельбе из самопала и из рогатки. В последнем боевом искусстве достиг немалых успехов: навскидку с пятнадцати шагов отшибал горлышко у аптекарского пузырька.

Позже подоспели новые увлечения: преферанс и рок-музыка. Помню: на "балке", где менялись и торговали импортным "винилом", - милицейская облава. А я как раз взахлеб торгуюсь с владельцем приглянувшегося мне альбома Rainbow: "Long Live Rock'n'Roll". За нами, с выпученными от усердия глазами, гонится, отчаянно свистя в свисток, толстый мент. Мы удираем. При этом у меня в руках диск, у хозяина диска - конверт, у моего приятеля - вставка и кулек от пластинки. И на бегу продолжаем торговаться: "Тут царапина! Сбрось пятерку - тогда возьму!"

И не спрашивай! Конечно, убежали. А цену я таки сбил, и альбом тот купил.

Потом был Политехнический институт, факультет технологии неорганических веществ. Преферансом я кормился в течение всей производственной практики на третьем курсе - хотя профессиональным игроком никогда себя не считал. На той же практике наблюдал уникальное зрелище: летающие крышки от канализационных люков. Какой-то умник на заводе (на сей раз - не я!) слил в канализацию почти полтонны отходов натрия и калия. Знатно рвануло, надо сказать! Как обошлось без жертв - ума не приложу. Но директорская "Волга" таки накрылась. Крышкой от люка.

Четвертый курс, стройотряд, Новый Уренгой, северная романтика: тучи безумных комаров-камикадзе, от которых спасали только "Беломор" и жуткая смесь из десятка разных репеллентов. Диплом, бессонные ночи за экспериментальной установкой, азартные споры с шефом, кубометры выкуренных папирос, декалитры выпитого чая, километры формул - интересно было до чертиков! Три авторских свидетельства на изобретения…

Работа по специальности, командировки в Бекдаш (разговор в кафе-забегаловке: "А вилка где?" - "Тут вылок нэт, тут Туркмэния!"). Знакомство с местными диск-жокеями и пиротехниками-любителями, совместная дискотека с фейерверком на День Молодежи, загоревшаяся крыша комментаторской будки на стадионе, которую тушили лимонадом… Летя в очередной раз в Бекдаш через Москву, купил за 45 еще советских рублей редкий диск Гленна Хьюза. В итоге, как ни экономил, за три дня до завершения командировки деньги кончились напрочь. Трое суток питался только водой из-под крана и сигаретами (благо, хоть они оставались!). Поначалу очень хотелось жрать, а на третий день уже и привык как-то…

Театральная студия "Пеликан". Подозреваю, что я единственный в мире человек, написавший самую настоящую пьесу для театра в стиле "космической оперы". С бластерами, звездолетами, инопланетянами и прочими атрибутами. Правда, в итоге пьесу мой будущий соавтор, он же режиссер "Пеликана" Олег Ладыженский "зарубил" и к постановке не принял. Но в студии я остался, параллельно с игрой в спектаклях занимаясь еще и "пиротехническим обеспечением". Помню, в "Обыкновенном чуде" знатно сымитировал пистолетный выстрел за сценой: ахнуло так, словно пальнули из хорошей мортиры. Ну, переборщил чуть-чуть, с кем не бывает!