Книга Истребитель драконов - Сергей Шведов

Несмотря на разъедающие мозги алкогольные градусы, Ираклий Морава не потерял ориентировку в городском пространстве и уверенно исполнял обязанности штурмана автомобильных дорог. Не прошло и пятнадцати минут, как мы притормозили у панельной пятиэтажки, облагораживающей своим фасадом довольно неприглядный пейзаж в виде обнесенного забором завода металлоконструкций. Завод, если верить тому же Мораве, простаивал ввиду отсутствия заказов, зато вокруг заслуженной хрущобы кипела жизнь. Четверо распалившихся мужичков, невзирая на свежий осенний ветер и накрапывающий дождь, с упоением забивали козла как раз напротив столь нужного нам второго подъезда.

— Эй, Семеныч, — окликнул Морава одного из них, — ты Шилова давно видел?

— Спит твой Петька, — сипло отозвались от стола. — Нажрался вчера ночью как свинья, до сих пор не очухался.

Столь продолжительный сон господина Шилова нас насторожил. Конечно, вчерашний загул мог сказаться на его здоровье, но не настолько же, чтобы он проспал время законного опохмела. Все-таки Петр Шипов, если верить Ираклию, не был застенчивым юношей, вступающим в жизнь, и разумная доля алкоголя не могла надолго выбить его из жизненной колеи. Мы покинули «форд» и поднялись на третий этаж, где проживал бывший музыкант, ныне перебивающийся случайными заработками. Дверь была заперта, на наши звонки никто не отреагировал, Морава попытался было стучать в дверь ногами, но я его придержал. Незамысловатый замок никак не мог послужить причиной для отмены визита. Открыл я его без труда, чем привел в восторг одаренного драматурга, который первым ввалился в открывшиеся двери.

— Внимание, полиция, — крикнул он с порога. — Прошу всех оставаться на своих местах.

Призыв впавшего в веселое настроение Ираклия был услышан, — во всяком случае, никто не вышел нам навстречу, дабы поприветствовать незваных гостей. Пройдя в комнату, мы обнаружили там двоих граждан, спящих в живописных позах. Аркадия Петровича Закревского, обосновавшегося в кресле, я опознал сразу. Зато его партнер по предосудительному времяпрепровождению не был мне знаком. И не оставалось ничего другого, как поверить драматургу Мораве, что перед нами не кто иной, как Петр Филиппович Шипов, довольно известный в городе музыкант, сорока двух лет от роду, разведенный алиментщик со стажем.

— Вот нажрались! — осудил коллег по искусству Морава. — Да разве ж можно столько пить!

На столе в обрамлении селедочных хвостов стояли четыре опустошенные до донышка бутылки водки. Судя по всему, вернувшись с кладбища, Закревский с Шиповым продолжили прерванное мероприятие и упились до бессознательного состояния. Ираклий зачем-то обнюхал бутылки и, не обнаружив в них ни капли спиртного, горестно вздохнул. На его вздох отреагировал Аркадий Петрович Закревский, который сначала открыл один глаз, потом другой. Вся процедура обретения себя в реальном мире заняла у заслуженного артиста никак не менее пяти минут.

— А где вампир? — спросил он у Ираклия Моравы.

— А вы уверены, Аркадий Петрович, что он был? — вежливо полюбопытствовал Ключевский.

— Да я его как вас сейчас видел, — слегка оживился Закревский. — Вот и Петька не даст соврать.

Господина Шилова пришлось будить мне. Музыкант оказался крепким орешком, и, если бы не помощь драматурга, который без церемоний вылил за шиворот хозяину полстакана воды, мне вряд ли удалось бы привести его в чувство.

— Где машина? — спросил я Шилова.

— Какая машина? — захлопал глазами музыкант. — Сроду у меня машины не было.

— Да ты что, Петя, совсем свихнулся? — укорил Шипова Закревский. — А на чем мы с тобой на кладбище ездили?

— Ах, машина! — дошло наконец до хозяина квартиры. — Так бы сразу и сказали. Слушай, Ванька, у тебя выпить есть?

На Петра Филипповича страшно было смотреть. Похмельный синдром настолько явно давал о себе знать, что вышеозначенный гражданин никак не мог попасть ногой в штанину. Соображал он тоже с большим трудом и в ответ на наши заковыристые вопросы только хлопал покрасневшими, как у вампира, глазами.

— Слушай, чекист, — обратился ко мне со слезной просьбой Ираклий, — дай денег на лекарство, ведь пропадет человек!

— Только пиво, — предупредил я драматурга, отсчитывая купюры.

— Век не забуду тебя, благодетель, — крикнул мне Морава, срываясь с места.

Чтобы не терять время даром, Ключевский заварил чай. Аркадий Петрович следил за манипуляциями Марка с напряженным вниманием, словно видел эту процедуру первый раз в жизни. Что касается Шилова, то он, похоже, опять впал в спячку.

— Так что случилось, Аркадий Петрович? — попробовал я расшевелить артиста.

— Стресс, — неожиданно икнул Закревский. — И тихий ужас. Это все Ванька виноват. Взбрело же ему в голову среди ночи отправиться на кладбище.

Видимо, воспоминания минувшей ночи негативно отразились на самочувствии Аркадия Петровича, поскольку он пребывал в сомнамбулическом состоянии и почти не реагировал на мои вопросы. Ожил он только после того, как явился Ираклий Морава с тремя двухлитровыми емкостями пива. Надо отдать должное драматургу, он проявил свойственный всем интеллигентам гуманизм и незаурядную прыть, а принесенное им лекарство до такой степени подействовало на страдальцев, что они заговорили наперебой.

— Вампир, Чарнота, это я вам как на духу, — зачастил Закревский. — Он только зыркнул на меня глазищами, так я прямо в землю врос.

— Нет, вы на него посмотрите! — возмущенно выкрикнул Шипов. — Он в землю врос! Да ты улепетывал так, что я за тобой не поспевал.

— А почему вы машиной не воспользовались? — спросил Марк.

— Так не успели. Мы же у ворот стояли. Ждали, когда Ванька задаст с кладбища стрекача. Мы этого вампира поначалу за Сидорова приняли. Он ведь на нас налетел как буря. И Аркадия прямо за горело схватил. Я было сунулся с претензиями, а он и меня зацапал. Силища в нем неимоверная. Глаза горят, а зубы оскалены. Я как на эти зубы глянул, так сразу сообразил, что имею дело с настоящим упырем.

— Он что же, вас укусил?

— Нет, втянул носом воздух и замер, словно газами отравился. Вот тут мы и дали деру. Я сроду так в жизни не бегал. Что твой спринтер.

— А машина?

— Так бросили там же, возле кладбища. Черт с ними, с этими «жигулями», жизнь дороже.

Мне поведение вампира показалось странным. Обычно нежить, выбравшись из могилы, сразу же норовит восстановить жизненные силы, а этот почему-то пренебрег добычей, которая сама плыла к нему в руки.

— Так ведь они пьяные были, — пояснил Ключевский. — А вампиры не выносят запаха спиртного.

— Побрезговал, значит, гад, — почему-то обиделся Ираклий Морава. — А ведь мы водку пили, чистейший продукт.

— А что взять с вампира, — пожал плечами Шипов. — Он же вкуса жизни не понимает.