Книга Калейдоскоп - Сергей Григоров

— Благодаря успехам вашей генной инженерии?

— Нет. Мы ввели жесткий запрет на евгенику и прикладываем массу усилий, чтобы он выполнялся. Хватит с нас меритских магов и лордов Ремиты! Продлением жизни у нас занимаются врачи общего профиля — геронтологи. Используются физиопроцедуры, специальные вытяжки редких растений. Наконец, открыты уникальные планеты, простое пребывание на которых омолаживает. Это, конечно, Анга. Грааль почти идентичен ей.

— Так вот почему вам так дорога эта планета! Вы готовы поменять ее на сотню других… Хотя для вас сто планет, может быть, совсем немного? Сколько планет вы заселили?

— Галактическое Содружество, от лица которого я уполномочен здесь находиться, объединяет около 600 планет. Примерно столько же обитаемых миров входит в иные политические образования. А в целом нам известно более пяти тысяч планет, освоение которых не имеет принципиальных трудностей при современном уровне техники. Каждый год число таких планет, пригодных для заселения, но необитаемых, увеличивается. Если в начале космической эры скорость освоения новых миров была экспоненциальной, то сейчас колонизация новой планеты — событие неординарное.

— Почему?

— Я много думал над этим. Причин начальной бурной экспансии было много. Одних влекло неведомое, других — жажда приключений… а кто искал просто самоутверждения. Многие бежали с перенаселенной Земли в надежде обрести где-то вдали лучшую жизнь. Определенную роль, я полагаю, сыграло чувство собственного ничтожества перед глубинами открывшегося нам пространства, а также страх перед неведомыми угрозами извне. Постепенно мы поняли, что для познания мира не обязательно топтаться по нему. После встречи со снуссами уверились, что нам ничего не грозит. Достигли уровня материального благосостояния, исключающего какие-либо неудобства при любой плотности населения. Одним словом, нашли иные сферы приложения своих сил.

Сем Нарайн умолчал о своей боли. Прогресс, как и любое смысловое действие, должен иметь более щедрую почву, чем капризное и непостоянное чувство любопытства. На заре цивилизации к новому, из ряда вон выходящему, человека толкал страх за свою жизнь и жизнь его близких. Затем — страх лишиться материального благополучия. Стыдясь столь низменного мотива, люди отшлифовали механизм приукрашивания действительности. Они научились создавать образ Врага, борьба с которым благородна и способна творить героев, достойных подражания. А как быть в абсолютно благополучном мире? Как подсластить горькую правду, что ныне двигатель прогресса — скука, а причина теперешних безумств — банальное отчаяние от бессилия разорвать пелену монотонных благостных будней? Чем приукрасить эгоистичное желание жить настоящей, интересной и полнокровной жизнью невесть сколько долгих лет?

Тхан Кхла Тланка устроил ответ. Эта тема его пока мало интересовала.

— А когда вы откроете для нас свои информационные банки?

— Все зависит от вас. Как только вы найдете подходящую площадку, мы сразу начнем строительство приемо-передаточной станции транспространственной связи. На это уйдет недели две, не больше. Главная трудность — сборка автономного источника питания.

— Мы получим доступ ко всем вашим научным разработкам, техническим достижениям?

— Ну конечно.

— И сразу сможем делать то, что можете вы?

— Я бы не ставил знак равенства между «знать» и «уметь». Путь от теоретической разработки, даже от формализованного описания какой-либо технологии до ее внедрения в практику бывает долог и тернист. В Содружестве отработана система взаимного обмена информацией, своего рода торговля, где обычный товар — технологии в виде удобных для инсталляции компьютерных программ.

— А у нас найдется, чем торговать?

— Думаю, что да. Сразу после ратификации нашего договора при Галактическом Совете будет создана специальная служба для передачи вам знаний… — усталость сказывалась, и Сем Нарайн чуть было не произнес «безвозмездно, чтобы преодолеть вашу отсталость», но вовремя исправился, — знаний, необходимых для плодотворного и взаимовыгодного сотрудничества.

Кхлах Тланк, ревниво прислушивающийся к их разговору, удовлетворенно промолчал.

— А ваше оружие? Вы ничего от нас не скроете?

— Ничего.

— Даже самое-самое новейшее?

— Я не уверен, что после войны с неннами кто-либо из людей озадачивался изобретением нового оружия. В свое время была пройдена эволюционная лестница «средства физического уничтожения противника — временного лишения его дееспособности — психологического переориентирования, изменения его системы жизненных ценностей». При появлении надобности мы просто используем старый багаж знаний и производим то, что представляется наиболее эффективным… Впрочем, при определенном изменении масштаба функции оружия может выполнять любой предмет. Наша энерговооруженность позволяет воплотить в конструкцию самую прихотливую фантазию. Вот, например… — Сем Нарайн взял со стола стакан, повернул набок, качнул. Стакан покатился по гладкой поверхности стола, достиг края. Робот подхватил его. — Стоит сделать стакан побольше, скажем, в тысячу раз, приделать к нему моторчик — и чем плох каток для раздавливания неприятельской армии?

Лоткал наконец вобрал в себя жала-щупальца и соскользнул вниз.

Наблюдая, как его прекрасный плащ, защищающий, от жары и стужи, помогающий бодрствовать уж какие сутки подряд, превращается в бесформенный комок слизи, Сем Нарайн испытал облегчение. Из всех разумных симбионтов человека только Лоткал и Р-фактор выразили желание лично присутствовать на принятии нового члена в Галактическое Содружество. Сем Надайн принадлежал ортодоксальной ветви человечества и, вынужденный сосуществовать с ними, испытывал определенный психологический дискомфорт. Лоткал, чувствительный к человеческим переживаниям, вежливо покинул его при первой же возможности. Избавиться от Р-агентов непросто, предстоит длительная, довольно болезненная процедура. А вот почему снуссы не проявили никакого интереса к тхланкам?

Задумавшись, Сем Нарайн чуть не пропустил главных вопросов Тхан Кхла Тланка.

— Наш посадочный модуль? Не думаю, что ваш флот в состоянии нанести ему хоть малейший вред. Почему мы не продемонстрировали свою силу? — Сем Нарайн невольно улыбнулся. — Ты что, предлагаешь нам начать военные действия? Наша и ваша история учит, что война не развлечение, а беспощадная необходимость. Воевать можно только с истинным врагом. А разве мы враги? Вы такие же, как и мы. Одно то, что вы сегодня устроили мне, показывает, что вы верите в справедливость и полагаете, что любой проступок может быть оценен наказанием. Для вас также смысл познания природы заключается не в приобретении все большей власти над ней, а в более полном понимании категорий добра и зла. Нет, мы не враги. Мы братья. Братья по разуму.

Сем Нарайн встал, откинув назад голову. Он слишком устал, чтобы продолжать разговор. Многое окажется недоговоренным.

Да и вряд ли сейчас он сможет найти те, быть может, единственные слова, которые будут понятны и молодому тхланку, и его многоопытному окружению. Вряд ли сразу он сможет объяснить, почему он, Сем Нарайн, почти всю жизнь потратил на поиск настоящего Врага. Такого Врага, одно существование которого способно возродить былые страхи и на этой благодатной основе объединить сотни заселенных планет, питать жертвенность и альтруизм миллиардов людей, вынудить их творить на пределе возможного. Врага, способного взорвать теперешнее сытое благополучие.